– Все расходятся по рабочим местам и занимают оборону. Дежурным по штабу назначаешься ты, – он ткнул пальцем в младшего, с войлочными щеками. – Значит, действуешь так. Ничего ни у кого не спрашиваешь, понял, да? Звонишь директору и ясно излагаешь, что случилось. Случилось следующее – покушение на убийство отдыхающего. Отдыхающий тяжело ранен, но пока жив. Пусть директор поднимает местное МЧС. Из Москвы придёт борт, он должен где-то сесть. Нужен свет и ровная площадка. Всё понял?
Мальчишка кивнул.
– Запиши мой телефон. Нет, лучше давай свой номер, я на него позвоню, у тебя определится. Выполнишь и доложишь.
Мальчишка ещё раз кивнул. Щёки у него покраснели.
– Всё, с богом.
– Какой вертолёт ночью, Петь? – негромко спросила Катерина. – Они по ночам не летают.
– Летают, когда надо, – огрызнулся её муж. – Военные и медицина, знаешь, не только в светлое время на службе! А этот парень правда Вильховский?
Илья кивнул.
– То есть он не помер и не в сумасшедшем доме?
Илья улыбнулся.
– Сам сказал, что жив пока.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – быстро сплюнул Артобалевский. – Кто мог так его угостить? И за что?
– Я тебе потом скажу.
– А ты знаешь? – не поверил Артобалевский.
– Сейчас знаю, – кивнул Илья Сергеевич. – Пока его не ударили, не знал.
– Как?! – вскрикнула Агния.
– Не кричи, девочка, – поморщился продюсер и оглянулся на двери больнички. – Лишь бы прямо сейчас не помер, а там ничего, вытянут его.
– Откуда ты знаешь? – прицепилась Катерина. – Вот всё ты на свете лучше всех знаешь!
– Да, Кать, знаю! Я, Кать, реальный человек и реальную жизнь живу! И за всё отвечаю, больше некому отвечать!.. Между прочим, ехать сюда была твоя идея! Никого нет, никто не узнает, всё тихо-спокойно! Поговорим и обсудим! – передразнил он. – Обсудили, мать твою!
– Не ехал бы, мать твою!
– Да не хотел я ехать!.. Всё твои заходы! Лучше бы в Москве сидел, честное слово! И разговаривать с тем же успехом мы могли в редакции журнала «Татлер»! А подружки твои все рядом бы стояли, в рот смотрели, фотографировали и сразу в Интернет выкладывали!
– У меня нет подружек, Петь!
Он махнул на неё рукой.
Катерина полезла в карман, достала плоскую серебряную фляжку, отвинтила крышку и хлебнула. Потом протянула мужу, он тоже хлебнул, изрядно. Внутри фляжки побулькало. Он тщательно завинтил крышку и сунул фляжку Кате в карман.
Агния быстро посмотрела на Илью.
– В общем, жалко парня, – помолчав, констатировал Артобалевский. – Хороший художник, да, Кать?
– Он гениальный художник, а не хороший.
– У тебя все гениальные.
– Петь, у меня не все гениальные! Но этот – гений, я тебе точно говорю.
По пустынной улице зазвучали шаги – человек бежал изо всех сил. Илья оглянулся. Он знал, кто это бежит.
В больничный дворик влетела Зоя, наткнулась на Артобалевского, как слепая, ринулась опять бежать, и он её перехватил.
– Тихо, тихо!..
– Пусти меня!
– Тихо, сказал!
Она билась и вырывалась. Подошла Катерина и взяла её за руки.
– Тише, Зоя. Не шумите.
– Туда нельзя. Незачем. Слышишь? Там всего два человека, и они… стараются. Им рану нужно промыть, обезболивающее дать, перевязать, кровь он теряет. – Артобалевский потряс Зою за плечи. – Дай им работу сделать. А потом будешь причитать.
Зоя вся тряслась так сильно, что прыгали на носу очки.
– Он умрёт, да?
– Дура, – спокойно сказал Артобалевский. – Чего ты каркаешь?
– Ему нельзя умирать, – выговорила Зоя, – он самый лучший человек на свете.
– Значит, не умрёт, – заключил Артобалевский, твёрдо глядя ей в глаза. – Кать, дай ей глотнуть.
– Зачем же его? – спросила Зоя. – Его-то уж точно нельзя! Без него всё пропадёт.
– Значит, не пропадёт. Глотни, глотни. Ну, разом!..
В кармане у него зазвонил телефон. Он кивнул Катерине, она подошла и вместо него взяла Зою за плечи. Он негромко разговаривал и расхаживал вдоль крыльца. Свет фонаря взблёскивал на бритой голове.
– Летят, – буднично доложил он, сунув телефон в карман. – Ждём. Ну, где этот чудило, директор-то? Садиться куда будут?
Он вдруг обнял Катерину и прижал к себе. И она обняла его, и они так немного постояли, обнявшись.
Потом Артобалевский снова легонько потряс Зою за плечи.
– Всё уже делается, – сказал он с нажимом. – И ты раньше времени волну не гони. Ему сейчас помогать надо, а не мешать. Пойди, соберись. Вещички там, всякое такое. Ты же с ним полетишь?
Кажется, Зоя немного пришла в себя. Она первый раз посмотрела осмысленно и пожала Артобалевскому руку.
– А ты, девочка, говоришь – кино про попов, – непонятно сказал Пётр Агнии. – Вот тебе и кино.
– Зоя, мне нужно попасть в комнату Матвея у вас в магазине, – попросил Илья. – Откроете мне?
– Открыто там. Я как раз в мастерской шила, когда, – лицо у неё напряглось, заходили желваки, но она справилась с собой, – когда мне позвонили. Я и побежала. Всё там открыто.
– Кать, сходи принеси мне свитер, холодно. – Жена посмотрела на него. А он на неё. – Что такое?!
Тут он сообразил и, кажется, смутился. Это было странное и невероятное зрелище – смущённый Артобалевский.
– Я сбегаю, у нас есть! – встряла Агния пылко. – Я сейчас, три минуты.
И она бросилась бежать.
Илья подумал, что тоже помчался бы за свитером для Артобалевского. За водкой, сигаретами, за чем угодно.
…Вся надежда только на этого человека. И они готовы были ему служить – как угодно. Он единственный, кто сейчас мог помочь, и он помогал!.. Остальные в эту секунду просто ждали. Боролись двое – умирающий Матвей и спасающий его Артобалевский.
…Почему так получилось? Кто так решил?..
– Старый шкипер и коричневая обезьяна, – пробормотал Субботин. – Зоя, давайте мы с вами правда соберёмся. Времени не так много.
– Кать, иди тоже. Холодно и поздно уже совсем.
– Ты, Петь, последний разум потерял. Никуда я не пойду.
– Мы сейчас, – пообещал Илья Артобалевскому. – Скоро вернёмся.
На плотинке им навстречу попались Клавдия и Николай Иванович. Она летела, как быстроходная, хоть и тяжеловесная машина, Николай Иванович едва поспевал за ней.
– Чего там? – издалека закричала Клавдия. – Жив, нет?
– Жив, – быстро сказал Илья.
