– Ди-имочка, прости меня! Прости меня, пожалуйста, за Антошку! Я была такой дурой! Просто идиоткой! Я так раскаиваюсь, честно! Димочка, пожалуйста! Простииии…
– Ну что ты… не надо… перестань…
Димка никогда не видел в жену в таком состоянии, и ему стало как-то не по себе. А Томка вздрагивала от рыданий и прижималась к нему изо всех сил. Она вдруг осознала, как соскучилась – сто лет он ее не обнимал! В первые годы брака муж еще лез к ней с какими-то нежностями, но Томка сама его отучила: ты ж мужик, а не трепетная лань! А сейчас ей так хотелось нежности и ласки! И, пожалуй, она была бы вовсе не против, если б он назвал ее малышкой и бедной девочкой, как когда-то, потому что именно так себя и чувствовала: испуганной малышкой и глупой девочкой.
Томка даже не могла вспомнить, когда у них последний раз был секс – боже, неужели… неужели четыре года назад?! Ну да, тогда они и сотворили Антошку. Четыре года! Нет, это слишком – даже для них с Димкой! А если… если он больше ее не хочет?! Совсем?! Она вся дрожала, сгорая от вспыхнувшего вдруг острого желания – нет, это просто невыносимо: чувствовать так близко его тело, запах… Томка робела, не решаясь ни поцеловать, ни приласкать собственного мужа, и больше всего боялась, что он сейчас встанет и уйдет, бросив ее одну в этой проклятой постели! Но муж не уходил. Он вдруг повернулся и включил ночник. Томка заморгала, представив, какая она зареванная, опухшая от слез и красная. Несчастная и жалкая. Конечно, ему неприятно… Димка все смотрел на нее, очень внимательно: выражение лица у него было странное, и Томка совершенно не понимала, о чем он думает. Никогда не понимала, а сейчас – и подавно.
– Димочка! – дрожащим шепотом попросила она. – Димочка, пожалуйста…
И «Димочка» поцеловал ее наконец.
Но если Тамара надеялась, что после этой безумной ночи у них все наладится, она ошибалась – стало еще хуже. Утром Димка ушел, когда она еще спала, а ночевать не явился. Тома не сразу догадалась ему позвонить, подумав, что он вернулся в эту свою командировку – с него станется. Но оказалось, что он в Филимонове! «Мне надо побыть одному». Голос у Димки был какой-то чудной, и Тамара, только повесив трубку, с ужасом поняла, что он напился! Пить Диме было категорически нельзя, он и сам это прекрасно знал. На Томкиной памяти он напивался всего дважды: первый раз еще пацаном, когда подрался с Кузяевым. Именно тогда Томка и поверила, что Димка и алкоголь несовместимы, а то все думала: выпендривается! С тех пор Димка на празднествах не пил ничего крепче пива и белого вина, и то по чуть-чуть, предпочитая минералку.
Второй раз это случилось на бабушкиных поминках – Тома не успела оглянуться, а Димка уже орет на мать и сестер, что они угробили бабу Полю! Старший Томкин братан полез было его утихомиривать, но Димка вошел в раж и разбил тому физиономию в кровь. Если бы не Варвара, неизвестно, чем бы закончились поминки – Томка просто не знала, что делать, да и испугалась, честно говоря. Варя спокойно подошла к невменяемому Димке и тихо сказала:
– Дон! Ну, что ты разошелся, а?
Димка перевел на нее мутный взгляд, потом встряхнул, поморщившись, головой:
– Ва-арежка…
– Пойдем-ка! – Она бестрепетно взяла его за руку и увела в бабкину квартиру. Когда Тома, слегка опомнившись, заглянула туда, Димка рыдал, уткнувшись в Варькины колени, а та гладила его по голове. Тамара вытаращила глаза, а Варя махнула ей рукой и шепотом сказала:
– Ничего, отойдет! Не беспокойся! Иди!
И Томка ушла, оставив мужа в объятиях лучшей подруги. Она долго не могла простить это Варьке. И вот снова! Господи, что же делать? Поехать, что ли, туда? Или опять просить Варьку? Стыдно! Да и не хочется вообще-то: мало ли, что у них там может произойти! Так ничего и не придумав, Томка пустила все на самотек. Ночью она почти не спала, Димка за весь день ни разу не позвонил, но вечером приехал домой. Антошка выздоровел, и все пошло, как всегда: командировки, работа, домашняя суета, невидимая, но прочная стена между мужем и женой. Ближе они не стали, наоборот. Томка страшно мучилась – в ней наконец проснулась женщина, и она изнывала по ночам, не решаясь сама пойти к мужу, который спал в соседней комнате. Один раз, не выдержав, зашла – Дима вовсе не спал, а сидел перед компьютером. Тамара успела увидеть какой-то длинный текст, пока он не свернул документ.
– Тебе что-то надо?
«Тебя!» – хотелось сказать Томке, но она молчала, а Димка смотрел на нее с непроницаемым видом. Она повернулась и ушла. Характер у Томки совсем испортился, она ничего не могла с собой поделать и цеплялась к мужу по любому поводу. Раньше он доводился быстро, а теперь совершенно невозмутимо реагировал на все ее шпильки, глядя с понимающей усмешкой. Черт его побери, он всегда видел ее насквозь! Один раз Томке все-таки удалось его задеть – у него задергалась скула, в глазах вспыхнуло бешенство: Томка похолодела, глядя на него, как кролик на удава, и зажмурилась, когда он…
…он ударил ее резким и точным ударом каратиста – прямо в висок, и Томка отлетела в угол, стукнулась затылком о край серванта и застыла на полу, как сломанная кукла, а сверху на нее медленно и плавно, как при замедленной съемке, посыпались пластиковые футляры с кинодисками. Дима, мгновенно остыв, с ужасом увидел, как расплывается на ковре темное пятно:
– Томка! Боже мой…
Он встал на колени, пытаясь нащупать пульс – Тамара не дышала, зачем-то потряс ее безжизненное тело – напрасно, попытался сделать искусственное дыхание…
– Папа! Что случилось?! Что с мамой?! Почему ты… в крови?! Папа!
Он не слышал, как хлопнула входная дверь! Катя и Антон дико смотрели на него, а Катя вдруг зажала рот обеими руками и…
Томка зажмурилась, но муж не ударил, а кинул ее на диван и взял почти силой – быстро, грубо, унизительно. И ушел, хлопнув дверью. Тамара свернулась клубочком на диване: ну что, получила? Хорошо, детей дома не было! Ну, при детях он бы не посмел… Да и она сама не стала бы так к нему цепляться! Слезы текли у нее по щекам – за всю предыдущую жизнь она не плакала столько, сколько за последнее время. Поздно ночью он разбудил Томку, напугав до ужаса – спросонок показалось, что он пришел ее убить, и она шарахнулась к стенке. Но Дима просил прощения, и она, опять заплакав, сказала:
– Ничего… Я сама виновата… Я больше не буду…
– Том, я тебя серьезно прошу: прекрати! Господи, и почему мы не можем общаться как нормальные люди?!
– Не знаю…
Но постепенно все как-то наладилось – Димка иногда спал с ней, когда видел, что совсем сносит крышу. Редко. Очень редко. И Томка задумалась: а может, родить еще ребенка? Тогда ей точно будет не до секса. Она заикнулась об этом Димке, но он хмыкнул и сказал: «Не выдумывай!» И Тома даже представить не могла, что на языке у него вертелись совсем другие слова: «А может, лучше разведемся?» Так они и жили, и потом, когда вся правда наконец выплыла наружу, Тамара поражалась: почему ей никогда не приходила в голову простая мысль, что у мужа есть другая женщина?! А может, и не одна – с его бесконечными командировками можно было изменять хоть каждый день! И как теперь жить дальше? С Варварой, что ли, поговорить…
