– Андрюш, он так на тебя похож!
– Да ничего общего, не выдумывай!
– Нет, похож! Мне лучше знать.
– Это что же, я такое нелепое существо?!
– Ты существо лепое, милое, плюшевое, и я тебя обожаю!
– Ну, раз обожаешь, тогда ладно. – Андрей поцеловал Ирку в щеку и сунул большое красное яблоко, в которое она тут же с аппетитом вгрызлась.
– Ир, скажи… А что б ты делала, если бы у тебя был миллион?
– Миллион чего? Денег?
– Ну да.
– У меня есть.
– Как есть?!
– Даже полтора. Около того! Осталось от продажи той квартиры. Тебе нужно денег?
– Да нет! Что-то у тебя мало осталось, твоя нынешняя-то наверняка не слишком дорогая, хотя и почти в центре…
– Я же маме часть отдала! Они Мишке квартиру купили. Хватило только на однокомнатную, правда, и далеко, чуть не в области. До сих пор обижаются.
– На тебя?! Ты им купила квартиру, а они обижаются?!
– Обижаются, что маленькая, ага. Но я же у себя еще ремонт делала, потом мебель, то-се. Сантехника, холодильники-телевизоры, всякое такое. И не работала почти два года. Не могла себя заставить. А, я же еще снимала, пока ремонт шел! Вот деньги и разошлись. Я старалась экономить, правда! Но, наверно, плохо старалась. Так всего хотелось! У меня ж никогда ни жилья своего не было, ни денег. Ой, я еще путешествовала! В Вологду первым делом, бабушке новый крест поставила, потом в Питер. Ну, это близко, я часто туда гоняла, на «Сапсане» так быстро! Еще в Париже побывала. В Англию мне очень хочется! Давай съездим? А еще знаешь куда? Мачу Пикчу! Это в Перу, город инков! И еще в пустыню Наска, там эти рисунки загадочные, я давно про них думаю. Но это очень дорого.
У Андрея даже заболело сердце: господи, Мачу Пикчу, Наска! Как ребенок!
– Ир, я имел в виду миллион евро, не рублей.
– Евро? А сколько это в рублях?
– Ну, умножь на сорок пять.
– На сорок пять! Четыре с половиной миллиона, что ли, получается? Всегда я путаюсь в этих ноликах. У меня есть миллион, у тебя есть миллион, нам еще бы миллион, мы б пропили стадион, – вдруг запела Ирка, болтая ногой. – Дай на маленькую, дай на беленькую, на большую не прошу, дай на маленькую! Что? Это песня такая, походная! Дурацкая, конечно…
– Ира, миллион евро – это сорок пять миллионов рублей. Чуть меньше вообще-то, налог съест часть…
– Ух ты! Сорок пять миллионов! Куча денег! А почему ты спрашиваешь? У тебя что, есть миллион евро?
– У меня – нет. У тебя есть.
– У меня?! Откуда?! Я что, наследство получила? Неужели нашелся богатый дядюшка в Америке? – Ирка даже забыла грызть яблоко и удивленно таращила на Андрея глаза. Сердце у него болело все сильнее и сильнее.
– Да, наследство.
– Андрей, перестань! Какое наследство, от кого?!
– От Чембарцева Ивана Петровича. Знаешь такого?
– От… Чембарцева?! – Ирка так переменилась в лице, что Андрей понял: знает. И знает, почему оставил. Она помолчала, потом встала и ушла к окну. Спросила, не оборачиваясь:
– Когда он умер?
– Сегодня.
– Откуда ты можешь знать… про наследство?
Андрей прижал руку к сердцу, вместо которого была раскаленная головешка – так жгло за грудиной:
– Я… составлял… завещание.
– Значит, все это время ты знал? И не сказал мне ни слова?
– Ира, я не мог… сказать тебе. Есть закон. Нельзя… нарушить. Я бы… потерял… лицензию. И завещатель… мог в суд подать.
– Ну да. Тайна исповеди, клятва Гиппократа! Конечно! Значит, ты знал с самого начала…
Тут она обернулась, закричала и бросилась к Андрею – совершенно белый, он неловко лежал на диване, откинув голову, и не дышал. Из больницы его выписали через неделю.
– Инфаркт не подтвердился, но поберечь себя следует, – сказал врач.
– Снизьте нагрузки, чаще бывайте на свежем воздухе, избегайте стрессов, не курите…
– Да я и не курю, – мрачно пробормотал Андрей.
– И побольше положительных эмоций, – добавил врач, глядя на Андрея поверх очков.
За все это время они с Ирой ни слова не произнесли по поводу денег. Первым не выдержал Андрей:
– Ир, давай уже поговорим, а?
– Про наследство? А ты как себя чувствуешь?
– Да нормально я себя чувствую! – сказал он злобно. – Просто прекрасно. Тебе ж сказали: я симулянт!
– Андрюш, перестань. Никакой ты не симулянт! Ты просто переволновался. Я как представлю, что ты все это время придумывал невесть что, накручивал себя: ах, она подумает, что я женился на ней из-за денег!
– А ты не подумала?
– Нет.
– Нет?! Но ты же так рассердилась на меня?!
– Рассердилась! Да я разъярилась просто! Андрюш, ты же меня не дослушал! Сразу в обморок свалился, как… как институтка какая-нибудь!
– Институтка?!
– Ну да! Барышни такие нежные были, чуть что – хлоп в обморок!
– Да знаю я, кто такие институтки! Не сбивай меня! Ты что, правда не подумала, что я…
– Да нет же! А разъярилась, потому что сначала не поверила, что ты на самом деле не мог мне ничего рассказать, понимаешь? Потом представила, как ты год с лишним воображал, что я тут же тебя брошу и вообще…
– Нет, подожди! А почему ты так не подумала?!
– Господи! Да потому, что я люблю тебя! И знаю, что ты меня любишь! Потому что ты плакал, когда родился Антипка, потому что ты стоял на коленях около моей кровати и шептал мне слова любви, пока я спала, а я проснулась и слышала! Потому что ты краснел и смущался, а в первый раз ужасно трусил! Потому что Варька за тебя, и Глеб, и Люша! И все Филимоново вместе с Шараповым! Хватит уже или недостаточно? Потому что ты – моя девятая жизнь. Последняя. До конца времен.
– Девятая?
– Да! Это Варька меня научила. У кошек девять жизней, и у женщин тоже. У нее с Глебом девятая, и у меня – с тобой.
– Ирка! Какой же я идиот! Прости меня!
– Не смей называть идиотом моего любимого человека! – Ирка наконец села к нему на диван и обняла. – Ничего ты не идиот! Любой бы так рассуждал. А виновата во всем я сама. Давно надо было тебе рассказать, но я так была счастлива, так не хотела к этому возвращаться! Скажи, а ты что решил? Ну, про наследство? Почему Чембарцев мне столько денег оставил? Что подумал, самое первое?
– Я подумал, он твой отец.
– Мой… отец?! – Ирка даже подпрыгнула и руками всплеснула от удивления.
– Ну да, ты же говорила, что ничего про отца не знаешь, вот я и подумал, мало ли, вдруг это он.
