— Такой никудышный огонек я сделаю с закрытыми глазами, — сообщила Ффуп, с пренебрежением посматривая на снижающийся шар. — На вас, недраконов, производит впечатление любое пламя, если оно побольше свечки. А на поверку в нем и силы-то настоящей нет, так, девичье чмоканье, пшик один.
Нестор, сидевший на коленях драконессы, издал громкое «Пфррр!», вслед за чем вокруг распространилась ядовитая вонь.
— Я правильно понял? — зашипел Сэб, глядя на маленькое существо. — Твой отпрыск опять наполнил подгузник? Черт возьми, если он не сгружает все в штаны, так отрыгивает тебе на плечо… — Грифон брезгливо передернулся и встал.
Не ведая о злословии в свой адрес, зверек поерзал на коленях у Ффуп, сунул узловатый коготок в рот и закрыл глаза с безмятежным сопением.
Ффуп смотрела на сынка, не переставая удивляться тому, насколько изменилась ее жизнь с тех пор, как ребенок проклюнулся из скорлупы с первым ударом часов, возвестивших о начале нового года. Куда девалась свобода, которой она наслаждалась шесть предыдущих столетий? Теперь, когда ей приходилось присматривать за этим крошечным существом, сон Ффуп по нескольку раз за ночь прерывался детскими криками, а уж свобода… она превратилась в далекое воспоминание. При мысли об этом Ффуп дерзко сплюнула на клумбу и яростно пыхнула обеими ноздрями.
Воздушный шар у нее над головой опускался все ниже, гондола уже задевала днищем верхушки деревьев, а пассажирка перегнулась через борт, держа в руках причальный канат и призывая на помощь. Из вод залива появился крокодил Ток и заковылял через поляну. Вслед за ним из воды вылез Нот и тяжело запрыгал по прибрежной гальке.
— Какой прогресс, — заметила в адрес йети Ффуп, подхватывая ребенка и спеша на помощь путешественнице.
— А вот мне кажется, что принимать ванну раз в год все же недостаточно, — заявил Сэб, спускаясь по ступенькам на дорожку из розового кварца. — Через две недели Нот будет вонять с прежней силой.
Нот встряхнулся, сбросив таким образом несколько галлонов озерной воды. Отряхивание сопровождалось громким шумом, с которым картофельные очистки, кофейная гуща, яблочные огрызки, куриные косточки и шкурки бекона веером разлетались по поляне, покидая гостеприимные заросли меха йети.
— Эй, кто-нибудь, привяжите эту веревку к дереву, прежде чем я приземлюсь на вашу собаку!
Путешественница зашикала на Нота, пытаясь отогнать его, и выбросила веревку из гондолы на всю ее длину. Оскорбленный тем, что его приняли за обычную собаку, йети демонстративно повернулся к воздушному шару спиной и принялся выбирать у себя из меха вшей и отправлять их в рот. Впереди него Ток во всю прыть ковылял по поляне, чтобы посодействовать приземлению; его неуклюжие лапы мяли траву, при каждом шаге запуская в воздух клубящиеся облачка мошек.
Прочие звери безучастно смотрели, как кренится и скачет гондола, а пассажирка бестолково машет одной рукой, другой судорожно сжимая причальную веревку.
— Да поспешите же, наконец! — в панике завопила она. — Меня тут съедят заживо.
Наблюдая за этими драматическими событиями из свободного от мошкары кухонного укрытия, синьора Стрега-Борджиа понимала, что просто обязана помочь. В конце концов, это была ее идея предложить своим однокашникам из Института Высшей Магии Стрега-Шлосс в качестве базы для недельного семинара. Теперь на ней лежала ответственность за встречу гостей, как и положено хорошей хозяйке. Миссис Маклахлан была занята — она отмывала шоколадный торт с меренгами с ног, рук и лица Дэмп; Лэтч сосредоточенно обматывал себя бинтами после чересчур энергичных мер по устранению зуда с помощью проволочной щетки; а синьор Лучано повез Титуса и Пандору в деревню тратить их карманные деньги, так что все хлопоты гостеприимства целиком легли на нее. Синьора Стрега-Борджиа открыла кухонную дверь, чуть не споткнувшись о сгорбленную фигуру Мари Бэн, поварихи Стрега-Шлосса, которая с трудом тащила поднос, наполненный какими-то штучками, похожими на распухших морских улиток.
— Мммм. Вкуснятина, — солгала синьора Стрега-Борджиа, пытаясь бочком обойти повариху и задерживая дыхание. — Боже, Мари, как… изобретательно.
Повариха нахмурилась и скромно пожала плечами, отчего улитки тошнотворно заколыхались.
— Это есть дольман, — пробормотала она. — Для синьорин визитёр.
— Супер, — выдохнула синьора Стрега-Борджиа, надеясь, что ей все же удастся протиснуться в прихожую, не вдохнув запах этого блюда.
— Это есть ошн трудно готовить. — Мари оперла край подноса о ручку кухонной двери и влажно принюхалась. — Нет есть виноградный листья, так я использовать рододендрон. Нет есть рубленый ягненок, так я найти немного говяжий печенка в морозильник и использовать ее… Нет есть мята в саду, так…
Стараясь прекратить этот обескураживающий наплыв кулинарного кошмара, синьора Стрега-Борджиа перебила:
— Боже. Это что-то. Как предусмотрительно, Мари. К сожалению, я должна бежать, гости прибывают…
Она протиснулась мимо поварихи и пулей вылетела через коридор в прихожую, успев, однако, услышать окончание фразы Мари:
— …так я найти цитронелла и использовать это взамен… — Вслед за этими словами послышался грохот падения подноса, соскользнувшего с дверной ручки и милосердно рассыпавшего свое сомнительное содержимое по полу.
Цитронелла? Синьора Бачи содрогнулась. Цитронеллой звалось то, что семейство использовало в качестве последнего бастиона обороны против мошкары. Это название носило ядовито пахнущее масло, которым смельчак обильно умащал кожу, прежде чем отважиться выйти во вредоносную атмосферу Аргайла. Маленькая бутылочка цитронеллы стояла на привычном месте в нише у входной двери, но синьора Стрега-Борджиа обнаружила, что та пуста. Она открыла дверь и увидела гондолу, парившую над поляной на высоте человеческого роста в окружении зверей, каждый из которых выкрикивал дельные советы пассажирке, которая была окутана густым облаком насекомых и, несомненно, нуждалась в срочной помощи.
— Без паники! — крикнула синьора Стрега-Борджиа, закутывая голову черным шелком, чтобы хоть как-то сохранить лицо от укусов. — Я иду. Держитесь!
Вид синьоры Стрега-Борджиа, бегущей через поляну, мало утешил Ариадну Вентете. Обезумевшая от жалящих мошек, оглушенная криками дракона и грифона, совершенно напуганная видом крокодила и гигантской неряшливой собаки, приветливо машущих ей лапами, она решила, что попала в некий каледонский вариант ада. Последним штрихом этой картины была Темная Жница, которая рысью бежала через поляну прямо к гондоле. Вся в черном, точно такая, как ее рисуют на картинках, разве что без черепа и косы. Подняв над головой волшебную палочку, Ариадна, заикаясь, выдавила из себя то, что, как надеялась она, было заклинанием, способным отвести от нее злой рок.
После яркой вспышки и разряда грома незадачливая путешественница оказалась в центре большого огненного кольца. Звери отпрыгнули назад, а синьора Стрега-Борджиа наступила на конец собственного черного шарфа и рухнула ничком в траву. Раздался оглушительный треск — это все восемнадцать канатов, на которых висела плетеная гондола, обуглились, почернели и разом лопнули. Визжащая Ариадна грохнулась наземь, а освобожденный шар пулей устремился в небо.
