Лопатка отлетела в сторону, и Астра, от греха подальше, отшвырнула ее ногой.
Из дома, раздетый, выбежал Бутылкин...
Людмила, улучив момент, подбежала к колодцу, наклонилась и, разжав руку, бросила идола в воду. Неуловимый, как огненный сполох, он оставил после себя золотой след-образ то ли всадника, то ли крылатого пса, который еще секунду сиял над разверстым ртом колодца, пока не истаял в морозном дыхании ночи.
Темная тень метнулась к Людмиле, оттолкнула ее и ринулась вниз, в черный зев бетонной трубы, где в глубине плескалась и бурлила вода...
Глава 36
Прошло чуть больше недели. Дни стояли ясные, розовые, с чистой белизной снега, с прозрачными рассветами.
Гости Борецкого давно разъехались. После дачи показаний их сразу отпустили по домам. Никто ни словом не обмолвился про идола, как будто его и не было.
Следователь квалифицировал убийство Киры как неумышленное, совершенное в состоянии аффекта. Вишняков признал свою вину. Он изображал временное помрачение рассудка, разыгрывая бешеного ревнивца.
Смерть Толика, который неожиданно для всех прыгнул в колодец следом за идолом, сочли самоубийством. Общими усилиями Матвей с Борецким вытащили парня, но он уже был мертв – скончался от остановки сердца. Сотрудник МЧС спускался в колодец, обследовал дно, нашел ведро без ручки, пару железных дужек и сапог с ноги потерпевшего.
– Больше там ничего нет? – пристал к нему хозяин дома.
– Ничего. Только ключ бьет...
Приехал Калганов, постарался замять скандал. Борецкий заплатил ему за причиненные неприятности.
– Я сам все устрою с похоронами, – пообещал он продюсеру. – У Киры есть родственники?
– Отец и мать. Пьющие.
Бутылкины, странно притихшие, уехали, не попрощавшись.
Ульяновна слегла, к ней привезли врача, который прописал сердечные лекарства и покой.
Борецкий не мог видеть парк, который теперь стал казаться ему угрюмым и мрачным: он закрывал шторы и перестал ходить на прогулки. Подумывал, не срубить ли ему злополучную ель. Думал он и о своих отношениях с женой, и о чувствах к Кире, которые с ее смертью начали угасать. Но мгновения жгучей, испепеляющей страсти, возникая внутри его, как искры догорающего костра, все еще обжигали...
После унылого Рождества в его доме снова собрались гости.
Неугомонная экономка уже навела повсюду блеск, разобрала елку, которая напоминала хозяину о разыгравшейся трагедии, как и парк, надраила столовое серебро и наготовила любимых блюд Ильи Афанасьевича. Она была рада опять накрывать на стол, угощать, зажигать свечи, топить камин.
В зале собрались Астра, Матвей, Людмила Троицкая и сосед Борецкого господин Бергхольц. Пахло травяным чаем и веточками можжевельника в вазе.
– Я никак в себя не приду, – признался хозяин. – Все стоит перед глазами бедная Кира... А ты молодец! – похвалил он Астру. – Нашла убийцу и спасла нас от ужасных подозрений. Егор... кто бы мог подумать? Я эти дни провел как в бреду. Когда ты догадалась... про Вишнякова?
– Еще до убийства.
– Шутишь?
– Во время ритуального костра. Он тогда резко изменился, словно потерял интерес к Лее, ко всему... и первым ушел в дом. У Киры потек грим, она вытерла краску с лица, и он окончательно убедился в подмене. Это я потом поняла. Но то его разочарование задало моим мыслям правильное направление. Я начала вспоминать, что он знал слишком много подробностей об истории Костромы, о Велесовой книге, о дощечках, об Аненербе, о символах. Он проговорился, что знает дорогу в Сатино, хотя сам не приезжал к тебе в новый дом.
– Да, – кивнул Борецкий. – Сюда он не приезжал. Я приглашал его в Кострому, водил повсюду, много чего показывал. Он слушал, впитывал все, как губка, задавал вопросы. Мне импонировал его живой интерес к нашей истории, к древним традициям.
– Он ссылался на тебя, – кивнула Астра. – Но было заметно, что он знает больше, чем мог бы запомнить с твоих слов. В нем постоянно присутствовала какая-то фальшь. Меня осенило, что вовсе не Бутылкин, а он первым заговорил о хозяине зимы Морозке как о лютом старикане, который не раздавал дары, а собирал.
– Точно! – подтвердил Матвей. – Когда мы гуляли по музею деревянного зодчества! Он еще показал нам дом с русалкой на фасаде.
– А в ту роковую ночь он вышел из своей комнаты не потому, что не мог избавиться от беспокойства. Им руководила не ревность и не желание посмотреть на спящую Лею, на ее лицо без грима. Он решил заняться поисками идола, пока все спят! Надеялся, что эманации
[5]
«крылатого пса» приведут к месту, где он находится. Или думал, что Илья прячет фигурку у себя в спальне. Шум на первом этаже отвлек его, насторожил и заставил спуститься вниз. Заметив чужих, Вишняков принял их за грабителей. Интуиция подсказала ему, за чем они явились. Почему он кинулся в погоню? По двум причинам. Испугался, что они опередили его, и решил догнать. Или хотя бы выяснить, кто такие. Он преследовал беглецов почти до самой грунтовки и повернул назад, когда понял: они вне досягаемости. Это доказывает, что он знал о существовании проселочной дороги, то есть неплохо изучил парк и окрестности.
– Может быть, он услышал шум отъезжающего автомобиля, – предположил Матвей.
– Так или иначе, он их упустил. Взбесился. Пришел в отчаяние. «Вероятно, идол ускользнул! – думает он. – Или Борецкий запрятал его слишком хорошо. В обоих случаях добраться до него не получится. Боги против меня! Надо их умилостивить, попросить о содействии. Им давно не приносили жертв!» Вскоре до него, вероятно, донеслись наши крики. Он затаился, не отдавая себе отчета, почему поступает именно так. Случайно на него вышла мнимая Лея... Воспринял ли он ее появление как знак свыше или подкарауливал намеренно – мы можем только гадать. «Обманщица должна поплатиться, – решает он. – Заодно и боги получат чудесное подношение – красивую молодую женщину. Совсем как во времена друидов. Владыка Севера оценит дар, который я ему преподнесу. После этого он исполнит мою просьбу – укажет дорогу к идолу. Или, что еще лучше, отдаст «крылатого пса» прямо мне в руки». Вишняков следит за девушкой, убеждается, что поблизости никого... и приводит свой замысел в исполнение. Кира его не опасается, скорее она радуется: человек, которого ищут, жив, с ним все в порядке. Она сама приближается к нему, получает удар по голове... оказывается раздетой и привязанной к дереву. Все в соответствии с ритуалом. Потом убийца бросается прочь. Метель усиливается, но это ему на руку: занесет следы. Он старается уйти как можно дальше, возбужденный, полный надежд на милость богов. Но не смотрит под ноги, оступается и скатывается в овраг. Он действительно повредил лодыжку – правда, не так сильно, как потом показывал.
Астра говорила увлеченно, подкрепляя свои слова выразительными жестами, то улыбаясь, то хмуря брови. В ней проснулась актриса.
