– Врет все Эльза. Она последние дни стала напрашиваться на ночные дежурства.
– Стала, – подтвердила Серена. – Говорит, что боится ночью спать. Она и в самом деле по ночам спит очень неспокойно. Мы сегодня рядом лежали, все время вздрагивала. Пушистика своего звала.
– Так вот, этот Пушистик к ней каждое ночное дежурство прибегает! – сказала Юстина и собралась вновь заняться мисками.
– И ты молчала! – возмутилась Настя.
– Да что в нем такого, что вы на него все грехи вешаете? – вспылила в ответ Юстина. – Словно из-за него Эльза болеет!
– Юстыся, у нас полностью здоровым, считай, никто не бывает. Но такого, как с Эльзой, ни с кем не происходит. – Настя старалась говорить спокойно и рассудительно, но реакция на ее слова со стороны Юстины оказалась неожиданной и непонятной.
– Да оставьте вы зверька в покое, – заговорила Юстина с необъяснимой обидой и раздражением. – Он такой… такой… такой милый! От него лаской прямо… он ее излучает! Ласку и доброту! Это вы злые, а он добрый!
Настя и Серена переглянулись. Юстина явно была на грани истерики.
– Они с Эльзой вместе дежурили, – сказала Серена.
– Юстина! А ты с ним тоже играла? – спросила Настя.
– С ним все играли, только тебя он не полюбил, а ты его за это ненавидишь!
– Юстина! – тихо, но настойчиво повторила свои вопросы Настя. – Я не про всех и не про раньше спросила. Когда он по ночам к Эльзе приходит, ты с ним тоже играешь?
– Конечно. Возьмешь его на руки, погладишь, и сразу тепло становится.
– Ну и хорошо! – неожиданно сказала Настя. – Наверное, ты права и я зря про него глупости думаю.
Юстыся разом посветлела лицом и понесла посуду к роднику, чтобы сполоснуть.
– Ну? – повернулась Настя к Серене.
– Ты о чем?
– Я о том, что ты об этом думаешь, Серена.
– Юстина последнее время тоже стала вялой. Ходит как амеба. Я думала, это дождь, потоп и недоедание…
– А остальные?
– Остальные тоже ослабели, у нас ведь не каждый день кусок во рту бывал. И выспаться не каждую ночь получалось. И вся эта слякоть.
– Но ведь остальные выглядят куда бодрее. Ты вообще в форме, только глаза запали.
– Остальные терпеливее. Может, более закаленные.
– То есть ты тоже не веришь…
– Верю! Но не могу понять – как? И зачем? Потому что если ты права, это может оказаться пострашнее самого страшного зверья и любого потопа.
Настя на эти вопросы ответов не знала.
– Разберемся, – сказала она.
И в этот момент послышался крик Эльзы.
– Уберите его! Немедленно! Уберите его отсюда!
Серена с Настей, не сговариваясь, бросились на крик.
Эльза со слезами на глазах кричала на Чиха. Тот в ответ смотрел недоуменно, явно понимал, что его прогоняют, но с места не двигался.
– Что случилось, Эльза? – спросил подоспевший первым Антон Олегович.
– Он хочет его убить! – буквально взвизгнула Эльза.
– Кто и кого, объясни спокойно.
– Этот гадкий зверь! Он хочет убить Пушистика!
– Что-то я этого рыженького не вижу.
– У него нора под этим камнем.
– Ничего не понимаю.
– Можно я? – сказал Семен. – Чих у нас приучен проверять местность на безопасность. Вот и пошел осматриваться. Кстати, спугнул какую-то тварь, что порывалась вылезти на берег. А потом что-то учуял в этом месте и стал копать. Вдруг прибежала Эльза и стала ругаться на Чиха.
– Скажи ему, чтобы отошел, – потребовала Эльза и по-детски топнула ногой.
– Но он чувствует опасность, – стал объяснять Семка.
– Все равно, вели ему уйти подальше.
– Чих, идем со мной, – попросил Семка, и медвежонок послушно отошел. Но то и дело оглядывался на небольшую дыру под камнем. Остановившись, прижался к Семкиной ноге и чуть слышно прорычал.
Лагерь после потопа изменился так, что узнавать привычные места стало сложно. Вот и Настя не сразу поняла, где они сейчас, но, присмотревшись, сообразила – это то самое место, где они отбивали последнюю перед уходом в экспедицию атаку. И именно за этим камнем она тогда почувствовала присутствие Рыжего наглеца и пыталась поймать его на ощупь. А у него тут, оказывается, нора! Раньше ее и в упор разглядеть не удалось бы, но беспрестанный дождь почти уничтожил траву и размыл песок и глину под камнем. Да и Чих успел постараться этот лаз расширить.
Настя промолчала, поняла, что сейчас неподходящий момент. Ну и понадеялась, что в ближайшее время Рыжий не рискнет появиться.
Эльзу, разом обмякшую, увели и уложили, Алена дала ей попить какой-то из своих отваров. Девочка заснула.
Завтрак из-за этого происшествия прошел не так весело, как ожидалось. Но оголодавшие островитяне увлеклись едой, а добытчики, глядя на них, потихоньку радовались. Ну и немного гордились собой.
Сразу после завтрака пришлось делать отчет о ходе экспедиции. Настя старалась говорить очень подробно, зная, что любая мелочь может оказаться важной. Но вопросов все равно было множество. Особенно про галлюцинации Семена и его странный полет к скале, где он увидел прошлое. Отчего-то многим было интересно узнать, как именно он выглядел со стороны. Ну и про Чиха вопросов было немало.
Юстина, не удержавшись, упрекнула:
– Вот видишь! Вам, значит, можно зверей заводить, а нам нельзя.
Антон Олегович бросил на Настю удивленный взгляд, но она отрицательно качнула головой, показывая, что не хочет тему Рыжего наглеца поднимать при всех.
Антон Олегович не стал спорить и заговорил о том способе, которым Семен не только изолировал запах вяленой рыбы, но и сделал мешки водонепроницаемыми. Тот уже не раз обсуждал этот вопрос, поэтому объяснил довольно уверенно.
– Я так думаю, что вещь это очень простая, – закончил он. – Не сложнее, чем огоньки или самые простые щиты. Каждый сможет научиться.
– Вот и замечательно. С завтрашнего дня возобновляются занятия. А сегодня займемся благоустройством. При других обстоятельствах можно было бы позволить устроить праздник, но… Семен, Войцек, мы тут кое-что придумали, но без вас не сумели бы сделать. До обеда можете отдохнуть…
– Да мы не устали. Мы же пешком почти не шли.
– Тогда сразу за работу.
Вскоре Остров утонул в клубах пара.
Серена с Настей щитом отодвинули воду от берега и обнажили наносы песка. Алекс на пару с Кимом заставляли песок трястись и взметаться вверх фонтанчиками. Войцек подхватывал то, что взметнулось, поднимал вверх, Джон переправлял все на спальное место. Семка еще на ходу песок просушивал и просеивал. Вот от его работы, как всегда, и валил пар.
