К его огромному удивлению, Семен уснул легко и спалось ему хорошо. Хотя суета вокруг должна была твориться невероятная. Потому что проснувшись, он увидел приличный плот, ради которого разобрали несколько шалашей.
– Не все вам на мешках со жратвой кататься, – хмыкнул Алекс. – Вот вам аэроплан. Даже с туалетом, типа сортир. Ватерклозет шалашного типа!
– А вода где?
– Вот кто бы спрашивал!
– А! Ну да!
– Как генеральный конструктор объясняю: вот здесь приторочены мешки для провианта и прочего багажа. Пока будете лететь налегке, спать можно в этих гамаках. Станете перевозить пассажиров – извольте эти места предварительно укрепить. Тут на час работы.
– Это что за палка?
– Это мачта. Сейчас парус доделают.
– А чем рулить?
– Сами на ходу придумаете. Нам, что ли, все обмозговывать?
Семен возражать не стал, и так для них сделали куда больше, чем он мог ожидать. Даже карты скопировали и уложили в целлофановые пакеты, которые давненько уже были дефицитом.
Еще бы Войцек не ворчал, вообще все было бы замечательно. Но финна понесло на ворчание так, что лучше было молча терпеть все несправедливые упреки, чем пробовать ему возразить. При этом деятельность он развил бурную. Все проверял и перепроверял по сто раз. Даже попытался отказаться от обеда, но его заставили поесть.
Сидя над кашей с мясом, он вдруг застыл.
– Очаг нужен. На нашем самолете.
– Чтобы сгореть на фиг! Всухомятку поедим! – возмутился Семка. – Пардон, зря сказал. Очагом буду я! Я столько воды уже вскипятил, что могу и кашку сварить, нужно только правильно все рассчитать.
– Вот! – многозначительно произнес Войцек. – Теперь можно лететь со спокойной совестью.
И принялся уплетать кашу, вполне довольный жизнью.
36
Полковник Ковалев на своем веку разведчика повидал многое и прекрасно знал, что слишком хорошо – это чаще всего не к добру. Но чтобы настолько плохо!
Высадку отработали до полного автоматизма. В том числе ночью и при дожде. Конечно, такого ливня они не ожидали. Впрочем, вскоре стало ясно, что ливень не самое страшное.
Портал мог продержаться сорок три минуты с секундами. Секунды эти ушли как раз на то, чтобы понять, куда им предстоит ступить – на скользкий, размываемый струями ливня карниз. Но было бы смешно пасовать по такому пустяковому поводу. Первые два бойца отряда, страхуя друг друга, вбили пиропатронами в каменную стену страховочные крючья, закрепившись, приняли лебедки. Их таким же способом «пригвоздили» на скале справа и слева от портала. Вниз спустились еще два бойца. Начался прием оборудования и снаряжения. Все было упаковано в специальные контейнеры, которые доставили вниз без проблем. Единственный по-настоящему сложный спуск на двух лебедках одновременно пришлось провести с неразборной частью шасси самоходной тележки.
Следом пошел личный состав. Тоже обошлось без сучка и задоринки.
К моменту, когда сам полковник Ковалев ступил к подножию Скалы, уже были выставлены посты и развернуты две палатки. Майор Кузьмин занялся установкой датчиков движения и развертыванием станции слежения. Короче говоря, все шло штатно. Даже балабол Серегин сидел в углу палатки и помалкивал, дожидаясь, как он обычно говорил, «окончания официальной части». И тут старший лейтенант Лисицын доложил, что в группе имеется один трехсотый.
Прикомандированный к ним спец с Ореола с невыговариваемым именем, но получивший, как и все, позывной-псевдоним Шатун, каким его и именовали постоянно, показал себя человеком неплохо подготовленным к солдатской жизни, да и вообще неплохим парнем. И вдруг в палатку заглядывает старлей Лисицын и докладывает:
– Командир, у нас трехсотый. Шатун сломал ногу и получил контузию.
– Как?
– Сейчас сам доложит, шину ему наложили, антидот ввели. В сознание пришел.
Ковалев перебрался во вторую палатку.
– Рассказывай, Шатун, как ты до такой жизни дошел.
– Вышел по… как у вас говорят-то?.. По малой нужде. Майор недалеко ставил прибор. Что-то у него из рук выскочило и в мою сторону полетело. Я испугался, что вдруг важное, и захотел поймать… Нога с камня соскользнула. Все.
– Поскользнулся. Упал. Потерял сознание. Очнулся – гипс.
– Что?
– Не важно.
Ковалев повернулся к капитану Левченко, исполняющему помимо прочего обязанности фельдшера.
– Выбыл недели на три. Перелом закрытый, не страшный. Сотрясение… ну тут я не большой спец. Чуть нарушена координация, а так все в относительной норме.
Ливень продолжался два дня кряду. Выбранную для стоянки площадку слегка подтапливало, пришлось срочно передислоцироваться в более сухое место. О проведении разведки и речи не могло идти.
Но через сутки с небольшим тучи развеяло, выглянуло солнце. Закрепили переносной старт для ракеты, собрали саму ракету и запустили спутник. Настроение сразу пошло вверх. Но кто бы сказал тому же майору Кузьмину, что самое сложное из намеченных технических мероприятий окажется единственным удачным?
На всех доступных для зонда, запущенного с помощью аэростатного баллона, высотах ветер дул в прямо противоположном нужному направлении. Тем не менее удалось получить координаты двух последующих стоянок ребят. Туда и перебрались, благо рельеф местности позволял использовать их транспортное средство безо всякого экстрима.
Но два следующих зонда вновь улетели куда не нужно.
– Запускай свой геликоптер, – приказал Ковалев. – Курс семьдесят пять, разворот по дуге на обратный курс двести восемьдесят. Дистанция… На первый раз двадцать пять.
– У нас горючего на десять запусков. Предлагаю сразу использовать девяносто процентов дальности.
– Разрешаю.
Маленькая винтокрылая машинка уверенно снялась с места и, набрав высоту, легла на указанный курс. На экран пошла телеметрия и изображение с камер. Посмотрев минут десять, Ковалев отвлекся на другие дела.
– Командир! Нас атакуют! – вдруг проревел Кузьмин.
– Кто? – в первое мгновение изумился полковник, никак не ожидавший встретить здесь вооруженного противника.
– Птички со Скалы долбят беспилотник.
– Так пристрели парочку, пусть успокоятся.
Кузьмин вывел на экран круговой обзор, охватывающий и купол над беспилотником. Стали видны заходящие в атаку летающие твари. Майор ввел для них обозначения и задал команду открытия огня по целям в порядке, определенном номерами. На экране голубое небо прочертили оранжевые пунктиры трассирующих снарядов.
– Так. Цель номер один поражена. Цель номер два поражена. Цель три ушла с директрисы огня. Это еще что?
