Поймали.
– Отлично! Но отполировать нужно будет, – прокомментировал первый заезд его единственный участник, потирая зад. – Шероховатостей многовато.
– Так задами и отполируем! – хмыкнул майор.
– Отполируем как положено. Я это напоследок оставил, – пообещал Кольцов.
Семен притащил очередные кубометры воды и решил строить замок или терем не из кирпичей, что будет долго, а из крупных панелей.
– Семен. Мы пойдем, потеплее оденемся, – сообщил майор Кузьмин. – Мы быстро.
– Попросите чаю там или киселя горячего организовать. Если можно.
Ему было жарко, пусть по-прежнему не очень весело. Пока трое мужчин ходили переодеваться, он закончил сборку замка. Вышел он каким-то угловатым, а на рисунке весь такой ажурный… Но эти узоры и нарисовать можно или вырезать. А ему так сложно лед не оформить.
Вернулись офицеры.
– А вот и мы. Красота. Я бы даже сказал, лепота!
Шатун и Кузьмин тут же принялись с энтузиазмом наносить на ледяные стены и шатровую крышу терема контуры узоров.
– Надо Сашку Русакова звать. Я резьбой не занимаюсь. И не успею, – сказал Семка, прихлебывая чай с двойной порцией сахара.
Кольцов соорудил задуманные по проекту скульптуры, вернее, болванки изо льда для вырезания скульптур.
– Я думал, вы с ума посходили, а вы просто балдеете! – произнес Алекс, появляясь в Дальнем гроте. – Давно строите?
– Часа два с половиной.
– Врете, товарищ майор!
– Отставить недоверие. Можешь вот так вырезать, как на рисунке?
– Так красиво не выйдет.
– Мы после подретушируем.
Русаков взялся за дело, полетела из-под ультразвукового ножа во все стороны мелкая ледяная крошка, укрывая пол снежным ковром.
– Сашка! – Семен задумчиво посмотрел на созданный им ледяной цилиндр. – А если я вот тут, внутри этой штуки, продолблю рисунок елочки, мы внутрь огоньков напихаем?
– Запросто!
К завтраку были сооружены горка, ледяной терем, арки над горкой в двух местах, пара скульптур, которые, как оказалось, следовало называть барельефами. И ледяной цилиндр, внутри которого была вырезана ель со звездой на верхушке.
– Приказываю вам, Кольцов, отдыхать до обеда, – сказал майор Кузьмин. – Мы тут с Шатуном все покрасим, Саша свою часть работы доделает и за гирлянды примется. Ты как главный архитектор проекта придешь принимать работу и наводить последний глянец.
– Хорошо, – Семен сглотнул комок в горле. – Можно я Насте заранее покажу?
– В своем праве. Но остальным ни-ни! Даже полковнику, пусть он твой будущий родственник.
– Вы про чо?
– Ну раз ты спрашиваешь, так и ни про чо! Вали спать. Эй, посуду унеси в кухню.
Шатун запер за ним двери, и Семен поплелся спать. Как ни странно, он уже не боялся этого. Ну лечь и уснуть не боялся, а того, что может присниться, немного побаивался.
35
Едва уронив голову на подушку, Семен провалился в сон. Поначалу без сновидений, а потом ему приснилось совсем не страшное и даже неприятным назвать это было нельзя. Беспокойный немного сон про то, как он рылся в каком-то шкафу и среди немыслимого хлама искал нечто, нужное ему. Обыскав все, он начинал сначала, удивляясь, что на полке, заваленной раньше пустыми коробками, сейчас валяются старая одежда и обувь, вместо рваных книг и газет – пластиковые стаканчики и засохшие остатки еды. А сухой селедочный скелет кочевал с одной полки на другую. Поиски никак не желали закончиться. Ни находкой нужного, ни тем, что он сдался и прекратил их. Наконец ему показалось, что он видит нужное, протянул за ним руку и проснулся. Что особенно обидно, он даже не смог бы ответить, то, что искал, нашлось или ему только показалось. Да и что это было, осталось непонятным, не успел разглядеть.
– Проспался? Есть хочешь? – спросил Левченко, словно не отходил от него ни на секунду.
– Настя и Антон Олегович где?
– Есть пошли.
– Тогда я тоже.
Непонятно отчего, но мышцы ныли, словно все те сотни тонн воды он таскал на себе. Но дойдя до Столового грота, Семен уже почувствовал себя намного лучше.
Обеденное время, видимо, прошло, за столом сидели только Антон Олегович и Настя. Рядом стояла фрау Каролина, заломив руки в умоляющем жесте. Но даже это не заставляло едоков поднести ложки ко рту. Так и сидели, одинаково понурые, и мешали содержимое мисок ложками.
Семен внутренне собрался, выдал товарищам две порции подпитки. Бледность с лиц исчезла моментально. Но ложки вовсе не замелькали в руках, как рассчитывал Семен.
– Здрасьте вам. Фрау Каролина, вы простите, но мы на пять минут отлучимся. Обещаю, что вернемся, нагуляв аппетит. Настя, Антон Олегович, можно я вам кое-что покажу?
– Хорошо, пойдем, – легко согласился Костин, видимо, ему самому неловко было сидеть за столом, не в силах заставить себя проглотить хоть кусочек.
Настя встала молча.
– В Дальний грот, пожалуйста.
Они прошли мимо Спального грота и Бассейна и за изгибом коридора обнаружили часового.
– Стой, кто идет?
– Это мы, Барсук.
– Прошу простить, – не слишком по-военному ответил часовой, – но приказано никого не пускать.
– А кто там сейчас за старшего? Ты доложи, что начальство пришло с проверкой деятельности.
Барсук спрятал усмешку и заговорил в кнопку микрофона в шлеме.
– Товарищ майор, тут посетители.
– Гони!
– Уверяют, что начальство прибыло! С проверкой!
– А! Так впускай давай Семена Анатольевича. И сопровождающих его лиц тоже.
– Так вы отворите, я-то пропущу.
Матовый щит, заменяющий дверь, замерцал, и Семен, сделав приглашающий жест, пропустил сопровождающих его лиц вперед.
Услышал, как ахнула Настя, а следом и Антон Олегович угукнул, словно филин, ну и шагнул следом за ними.
– И чего там такое? – задумчиво и разочарованно сказал за его спиной Барсук, который сидя в полушаге не имел даже крохотной возможности заглянуть за дверь.
– Проходи, товарищ главный архитектор. Полюбуйся!
Не удержавшись, охнул и Семен. За время его отсутствия Дальний грот превратился в сказочное тридевятое королевство. Стен не стало видно не за магическими иллюзиями, а за слоем инея и за сиянием выложенных узорочьем огоньков. Блестел полумесяц на шпиле шатровой крыши терема, светился изнутри конек крыши, сверкали арки над горкой и опоры желоба. И искрился повсюду снег.
Семен поискал виновника заснеженности и широко улыбнулся. Войцек висел под самой верхней точкой свода и укутывал инеем сталактит. Пошарит руками в воздухе, соберет что-то невидимое – Семка догадывался, что водяной пар собирает, пусть ему и было смешно, что для этого используют руки – поднесет ладони ко рту и дует.
