– Где?
– В Братцеве! От тоже болтал про эту… гео… типа, зону… Будто бы там разлом какой-то проходит или… в общем, не помню…
– Кто такой Брыля? – поинтересовался Матвей.
– Брылин, вожак нашей уличной шпаны, – объяснил новенький. – Он двинутый по всяким, типа, мистическим штукам. В прошлом году в Силикатную пещеру ходил – там, типа, тоже коридор времени… Какой-то мужик, типа, видел в пещере свою умершую жену, пошел ее искать и пропал. Потом их, типа, уже вместе видели…
– Во, блин! Правда?
Паренек, которому удалось привлечь к себе внимание, раскраснелся от удовольствия, описывая чудесные свойства Силикатной пещеры.
– Погоди, – остановил его Карелин. – Ты недоговорил про Братцево…
– Ну, Брыля нас туда водил – показывал, типа, «энергетический крест».
– Какой-какой?
– Энергетический – типа, где два оврага пересекаются. Он чего-то объяснял, я не врубился…
– И что с этими оврагами?
– В какой-то день, типа, нужно в том месте разжечь большой костер… – новенький так старался вспомнить подробности, что его ладони вспотели, и он то и дело вытирал их о штаны. – А к нему должна вести, типа, дорожка из двенадцати кинжалов…
– К костру?
– Ну…
– Дальше-то что? – подгонял его Матвей.
Остальные слушали, раскрыв рты.
– Дальше ничего. Типа, откроется проход…
– Какой проход? Куда?
Гладкая голова паренька блестела от пота. Он развел руками и выпалил:
– Я почем знаю? На тот свет, блин…
* * *
Ночь в полуразрушенном общежитии прошла как кошмарный сон. Было холодно. Тепло от буржуйки уходило через разбитые окна. Под полом шуршали то ли мыши, то ли крысы. В щели между досками за беглецами наблюдала глухая ночь. Казалось, что-то враждебное витает вокруг пустого здания – даже бомжи в своей каморке притихли. Наверное, напились вусмерть.
Глебову самому захотелось хлопнуть стакан водки, закрыть глаза и погрузиться в блаженный покой, чтобы хоть на минуту перестали гудеть, как злые шершни, мысли.
Магда беспокойно ворочалась в спальном мешке. Глебов бодрствовал, подкладывал в печку дрова – понемногу, чтобы до утра хватило. Вчера вечером ему пришлось оставить ее на пару часов, слетать в магазин купить кое-что, в том числе и два спальных мешка. Кто знает, как сложатся обстоятельства?
– Алекс… – бормотала она во сне. – Алекс…
«Почему мы здесь? – спрашивал он себя. – Как это могло случиться?»
Рядом с магазином «Турист», где Глебов делал покупки, висел уличный таксофон. Он остановился, борясь с искушением позвонить отцу, расспросить его, есть ли какие-нибудь новости – может быть, к нему уже приходили из милиции справляться, где Магда.
Сама собой в уме возникла картинка: растерянный отец, испуганная мама. «Куда уехали ваш сын с невесткой? – сурово обращается к ним оперативник. – Они подозреваются…»
Глебов пытался прогнать навязчивое видение. Куда там! А если телефон родителей прослушивается? Мучимый страхом и неизвестностью, он придумывал разные ужасы. Их с Магдой портреты расклеены по всему городу, у отца инфаркт, у матери нервный срыв, в квартире на Остоженке – засада…
Здравый смысл уступил место тихой панике. Глебов держался усилием воли, чтобы не напугать жену. Ужасная догадка, что труп Коломбины обнаружен и разыскивают не только Магду, но и его, окончательно выбила у него почву из-под ног.
Позвонить адвокату? Плохая идея. Адвокат их сдаст – он из той же системы, такой же твердолобый и упрямый, как и сыщики из уголовного розыска, следователи и судьи. Им придется платить, платить и платить… Черт с ними, с деньгами. Но адвокат будет уговаривать их с Магдой признать свою вину, придумать смягчающие обстоятельства, прикинуться больными – сумасшедшими…
Он, кусая губы, прошел мимо таксофона и прибавил шагу. Магда ждет его там, среди развалин и грязи, беззащитная, такая трогательная в старой одежде…
Он почти бежал, подгоняемый страхом, что может не застать ее в обшарпанной комнатушке без мебели и света, что она покинула его, скрылась, оставила одного…
– Магда!
Она сидела у печурки, сжавшись в комок, с лихорадочным румянцем на бледных щеках. Потрясающе красивая – без помады, без пышно взбитых волос, но даже красивее, чем всегда. Разруха и обломки удивительным образом подчеркивали ее внешность, придавали сверхъестественную, мистическую прелесть.
– Алекс! Мне страшно…
Он присел рядом, прижал ее к себе. Он мог бы умереть вот так, вместе с ней, исчезнуть из этого заброшенного общежития, этого города, этого мира, чтобы оказаться где-нибудь на вечных полях цветов и любви…
– Зачем ты достала из сумочки стилет, Магда?
Она отстранилась и повернулась к нему. Ее зрачки расширись, отражая багровые отблески.
– Я была вне себя, Алекс, ты мне веришь? Я подумала… подумала…
– Что ты подумала?
Магда еще сильнее сжалась, опустила голову.
– Он мог напасть на меня! Он… протягивал ко мне руки… как там… на мосту…
– На каком мосту? Магда, дорогая, умоляю тебя, доверься мне…
«А разве я сам полностью доверяю ей? – спросил себя Глебов. – Разве я не подозреваю ее?»
– Там, на мосту, в тумане, меня коснулось что-то страшное… – зашептала она. – Поэтому с тех пор я носила с собой стилет…
Ее дыхание обжигало щеку Глебова.
– Я не хотела его убивать… Я очень испугалась!
– Помнишь тот вечер, когда ты выбросила в окно телефон? Почему ты сделала это? Почему, Магда?
Она сжала губы и замолчала. Ему хотелось схватить ее за плечи и трясти, трясти, пока она во всем не признается.
«Ты уверен, что хочешь услышать ее признание? – шевельнулся в душе червячок сомнений. – Уверен, что сумеешь с этим справиться?»
– Где мои ключи от дома в Линьковке? – спросила она. – Я случайно заглянула в ящик, где они лежали, – их там нет.
Глебов смешался. Что бы он ни ответил, Магда ему не поверит.
– Не знаю. Потерялись…
Он физически ощутил ее отчуждение, словно Магда воздвигла между ними невидимую стену. Почему она молчит?
– Уходи… Оставь меня…
Куда ему было идти? Магда – частичка его души, крови, которая бегает по жилам и питает его сердце. Их соединила когда-то синяя венецианская ночь, и никому не дано разрушить те чары. Он придвинулся ближе и взял холодную руку жены в свою.
– Ты сидишь у печки, а руки, как лед…
Она положила голову ему на плечо и беззвучно заплакала. Было слышно, как шумит угрюмый тополь за окном, звенит обломок водосточной трубы…
