Привениха также увидела его. С яростным криком она бросилась на рысаря, в воздухе мелькнуло покрытое пятнистой шерстью тело с четырьмя когтистыми лапами. Андрей поднял над головой меч, уклонился от ее лап и нанес ей удар в предплечье. Так они бились в тронном зале, Рыкоса рычала, пятна ее крови пачкали белый камень, Андрей сражался молча, из ран, что нанесла ему Зверюга своими ужасными когтями и зубами, не вытекло ни единой капли.
Наконец, человек начал слабеть. Он оперся спиной о колонну, орудуя мечом. Никита заметил это и рванулся было ему на помощь, но Маша бессознательно так вцепилась в друга, что он не смог сдвинуться с места.
– Пусти, он погибает, – в волнении воскликнул Никита.
Андрей машинально повернул голову в его сторону, и в это время Зверюга, торжествуя, вонзила зубы в его грудь.
– Стой, пока ты не растерзала мое сердце, – приказал он. Его голос вырывался из глотки с ужасающим хрипом. Рыкоса послушалась, только удивленно вращала глазами, не разжимая челюсти. – Я все же отомстил тебе, Зверюга, – усмехнулся умирающий рысарь. – За все…
Та чуть пошевелилась, отчего у нее на зубах заскрежетали его кости. Маша спрятала голову на груди Никиты.
– Вот именно, я болен. Проклятьем ледяной кости. Надеюсь, ты долго будешь мучиться…
С отчаянным криком Зверюга отшатнулась от Андрея. В ее тигриных глазах застыл ужас. Она опустила голову – шерсть на ее ногах из золотой становилась серебряной, под цвет платья. Она леденела на глазах, должно быть, была из тех несчастных, что застывали от проклятья сразу. Два неуверенных шага – и она повалилась на пол.
– Сейчас или никогда! – сказал Никита. Но Маша уже отпустила его и вбежала в зал.
– Тетя… – только и произнесла она, с состраданием и ужасом глядя на муки привенихи.
– Что ты тут делаешь? – удивилась та. – Впрочем, мне все равно теперь. Звезды, как же мне холодно…
– Скажите, где венцесса и ее мать? – потребовала Маша.
– Мне так холодно… – жалобно простонала Рыкоса.
– Ответьте! – потребовал Никита.
– Дайте мне мои шубы, меха, – попросила привениха. – Хоть немножко согреться.
– Тебя это не спасет! – сказал мальчик, но Маша уже волокла охапку шкур, сколько смогла поднять.
– Стой! – велел Никита. – Держись от нее подальше. Я ей не верю.
– Но она леденеет! Ей холодно!
Мальчик сам поднес шкуры к привенихе и укрыл ее, как смог. В последний момент Рыкоса рванулась и цапнула его за руку. С коротким криком Никита отпрянул.
– Как вы могли! – воскликнула девочка.
– Ничего, – Никита замотал руку шарфом. – Я уже был болен. Вы не знали, госпожа сударыня?
– Ах, да, это ты… – поморщилась она. – Ледяной рысарь.
– Скажите, где венцесса? – снова попросила Маша. – Прошу вас!
– Мне уже все равно. – Привениха зевнула. – Но так и быть. Я виновата перед тобой, девочка моя. Я заставила тебя плясать под мою дудку, не давала и шанса на спасение – и в благодарность я предала тебя, когда меня саму приперли к стенке. Но ты была хорошей ученицей. И мне казалось, искренне хотела мне помочь, даже осмелилась жалеть меня. Ха! Меня!
Привениха закашлялась. Маша молча ждала, что будет дальше.
– Ты оказалась лучшей из венцесс, что у меня были. И я жалею, что все так обернулось, правда. Я рада, что ты выжила. Ты хочешь знать, где венцесса – слушай, не знаю только, зачем. Ее мать была больна проклятьем ледяной кости, она спала во льду десять лет. Мой романтичный братец разбудил ее, в поцелуе влив ей в рот какое-то снадобье, переданное его отцу от мага по имени Недодел, Звезды знают, за какие заслуги. Он делал это каждый раз, когда она начинала леденеть, и благодаря этому снадобью она не могла обледенеть до конца.
– Маша, это же наше снадобье! – воскликнул Никита. – Кривуга и кровь однороги!
– О нет, там было более тридцати компонентов, боюсь, его секрет утерян, – продолжала привениха, ей становилось трудно дышать, лед добрался почти до ее груди, волосы седели на глазах. – В общем, снадобье кончалось, мой брат рыдал, к несчастью, Калина успела родить дочь – впрочем, тоже больную проклятьем ледяной кости. Мать завещала похоронить ее в глыбе льда, а остатки снадобья споить несчастному ребенку. Наш замок и так к тому времени начал пользоваться дурной славой. Челядь сбежала, страшась проклятья, мне пришлось самой готовить еду и чистить лошадей. А братец забыл о походах, все любовался на свою жену в глыбе льда, да нянчился с девчонкой. Ой, у нее температура упала, ой, подскочила, куда бежать. В общем, я этого не вынесла.
Лед подступил к горлу.
– Где венцесса?
– У самого жерла ледяного вулкана, то есть Горы Ледяной угрозы, в старом доме маааагааанееедооодееееллаааа…
Раскрытые губы покрылись коркой льда. Рыкоса Гривастая превратилась в ледяную статую. Первые лучи утреннего солнца проникли в зал через окно и успели еще поймать последний отблеск янтарных глаз привенихи.
Глава 29 Тайна калины горькослезной
Маша постояла немного над привенихой, надеясь уловить еще хоть звук, потом оглянулась на тело Андрея, посмотрела на пятна крови на белом полу и разрыдалась. Взахлеб, отчаянно, как маленькая девочка.
– Тише, все кончилось, – Никита неловко обнял ее и погладил по голове. – Ну ты чего… Попробовала бы расплакаться в Как-о-Думе, я бы тебе такое сказал…
– Какое?
– А с тех пор я на несколько лет в разных мирах старше стал, то есть умнее, – усмехнулся он. – Я шучу, что ты. Все у нас получилось. Мы знаем, где венцесса, скоро будем дома.
– А как мы доберемся до вершины горы? Мы не умеем летать.
– Выйдем во двор, из этого склепа, что-нибудь придумаем, – успокоил ее Никита. – У нас есть магия, в конце концов!
– Что-то я не привыкла на нее надеяться.
Ребята прошли по коридору до главного входа, Никита вышел первый и замер. Потом попытался затолкнуть Машу обратно в дверь.
– Не смотри!
Но поздно, она увидела. А увидев, прижала подрагивающие пальцы к бледным щекам.
Двор усеивали человеческие останки в покореженных доспехах. Их частично закрывал выпавший снег. Теперь стало понятно, обо что они вчера вечером спотыкались.
– Они все умерли! – прошептала девочка. – Она всех убила. Она сказала – я сама вас сожру… Значит, это правда…
Она попыталась щелкнуть пальцами.
– Что ты делаешь? – поймал ее за руку Никита.
– Я не хочу это видеть, я хочу их убрать. Очистить двор, как я очистила дракона, как очищаю одежду…
– Это же не грязь, Маша. Это люди.
– Я не хочу это видеть…
– Их нужно похоронить в земле.
