– Ещё один любопытный, – усмехнулся Назар, не отрывая взгляда от танцующих огненных змеек.
– А что, кто-то ещё спрашивал?
– Кружилин.
– Да, этот товарищ, дай ему волю, и ножом пырнуть может. А ты плюй.
– Я плюю.
– Что сама Фрося?
– Не знаю… не отталкивает.
– Ну и действуй смелей, такие крутые леди любят решительных мужиков.
Назар засмеялся, похлопал прутиком брата по спине:
– Кто б говорил. Но спасибо за совет, братишка. У самого-то как дела?
– Да нормально, Маша изменилась, я даже не ожидал, не возражает переехать ко мне в Москву.
– Даже так?
– А что? И у меня будет причина переехать в большую квартиру. Если честно, я никогда не пользовался успехом у женщин, а Маше нравлюсь.
– Ну, ещё Флобер заметил, что успех у женщин, как правило, является признаком посредственности. Так что не унывай, ты у нас гений. Главное, чтобы Марина это понимала.
– Вроде бы понимает.
– Тогда считай, что тебе повезло. А то как в песне поётся: женат два раза неудачно, одна ушла, другая – нет.
Леонтий фыркнул:
– От меня никто не уходил, потому что никто не приходил…
– Ладно, лирика лирикой, а проблемы проблемами. На собрании ты заговорил о времени. Серьёзно считаешь, что ЛАЗ как-то связан с путешествиями во времени?
– Не с путешествиями, он может одновременно находиться в разных измерениях и в разных временах. Поэтому и не виден практически – вибрирует, то он здесь, то он там. А птерозавры к нам попадают случайно, когда спонтанно образуется канал связи того времени с нашим.
– «Щупальце»?
– Это не щупальце – пробой пространства тензором кривизны…
– Понял-понял, – поспешно перебил физика Назар. – Почему Динло сорвался к нам с Луны?
– Не думаю, что он торчал в коре Луны, пока, как ты говоришь, не слетел на Землю. Луне всего миллиард лет, если не гораздо меньше, а Большой Взрыв, породивший нашу Вселенную, произошёл тринадцать с лишним миллиардов лет назад.
– Ну и что?
– А то, что Динло вполне может оказаться кусочком более древнего континуума, предшествующего нашей Вселенной. Каким-то образом ему удалось пережить коллапс и взрыв. В нашем пространстве он блуждал неприкаянно до тех пор, пока не наткнулся на Луну, срикошетировал и свалился на Землю.
Назар восхищённо покрутил головой.
– Ну у тебя и воображение, братец!
– Хорошо хоть шизиком не обозвал, – осклабился Леонтий.
– Как ты думаешь, чем всё закончится?
Леонтий снял с перекладины кострища кастрюлю с компотом, налил себе в крышечку от фляги, выцедил с удовольствием.
– Сейчас бы баночку яблочного сидра…
– Или коньячку. Не тяни.
– Вариантов всего два: всё закончится либо ничем, либо катастрофой.
– Объясни.
– ЛАЗ находится в нестабильном состоянии, вибрирует, и процесс либо затухнет, и тогда она сожмётся в микрообъект, в точку, либо пойдёт вразнос, и тогда зона скачком расширится, поглотит всю Землю, а то и Солнечную систему вместе с солнцем.
– Брось, – недоверчиво сказал Назар.
– Что, испугался? – Леонтий налил ещё компоту. – Это крайний и маловероятный вариант, хотя он, увы, имеет-таки не нулевую вероятность. У меня ещё одна идейка есть, только я пока не знаю, как её осуществить.
– Какая?
– Может быть, мы все ошибаемся в глубинной сути Динло, и он не объект, а послание.
– Какое послание? – не понял Назар. – От кого? Кому?
– От тех разумников, что жили в прежней Вселенной, перед их Большим Коллапсом и перед нашим Большим Взрывом, их потомкам, то есть нам. Конечно, мы не совсем их потомки, но они были До, а мы возникли После, поэтому вроде как и потомки.
– Очуметь! – выговорил Назар, используя словечко из словарного запаса брата. – И как же ты собираешься это проверить?
– Да вот не знаю ещё, ломаю голову. Надо бы попасть внутрь ЛАЗ, минуя «щупальца», посмотреть, замерить параметры, снять на камеру.
– Он же зашвыривает все объекты чёрт-те куда, сам говорил. Этот рыбак, Бурыга, вообще на Новой Земле оказался.
– А может быть, не все. Может, есть каналы, не реагирующие на материальные структуры. Ладно, я пошёл. А ты чего здесь сидишь грустный? Почему не с Фросей?
– Она начальница…
– Так думать – в лес с женщинами не ходить. Найди, угости шампанским, цветики принеси. Что тебе всё как маленькому объяснять?
Назар улыбнулся:
– В школе ты мне ничего не объяснял, только подзатыльники раздавал.
– За дело, наверно, я же старше был. Ариведерчи.
Леонтий ушёл в домик.
Назар посидел ещё немного у костра, пошевеливая гаснущие угли прутиком, потом вдруг вышел к берегу озера и сорвал несколько полевых цветов, невзрачных с виду и почти не пахнущих. Спрятал букетик за спину, вернулся в лагерь, помахал рукой охраннику Саше, обходившему периметр лагеря, и остановился у штабного модуля. Сердце забилось сильней.
Мелькнула мысль: постучу, а дверь откроет Кружилин…
Он помотал головой: чур меня, чур!
Стучи, шепнуло сердце.
Костяшки пальцев извлекли из пластика двери робкую мелодию.
И тотчас же, словно дожидаясь этого момента, дверь отворилась.
Назар остолбенел.
На пороге стояла Волконская.
Мгновение длилось вечно.
– Вот! – опомнился он, протягивая женщине букетик цветов. – Подумал – вам будет приятно…
Она взяла букетик, поднесла к носу, отступила.
– Входи.
Он вошёл… Дверь защёлкнулась за спиной… а дальше всё было как во сне: горячие руки, горячие губы, горячее женское тело, вздрагивающее от прикосновений его рук… и огонь неистового желания, бегущий по жилам… и гаснущий в ушах голос поэта:
Милая, ты ли? та ли?
Эти уста не устали.
Эти уста, как в струях,
Жизнь утолят в поцелуях…
[13]Композиция 14
Делёж шкуры неубитого медведя
Йозеф Трапп, став президентом США, не выполнил ни одного предвыборного обещания, в том числе – установить с Россией дружеские отношения не только в борьбе с терроризмом и радикальным исламом, но и в сфере финансовой, и в области экономической. Плоть от плоти американского этноса, привыкшего повелевать и отнимать у слабого, считать себя центром мира, Трапп постепенно пришёл к тому же состоянию политического нарциссизма и снобизма, присущему всем президентам Штатов до него, в особенности Обаме, искренне считавшему американскую расу «высшей» на Земле по отношению к другим.
