Ящер повернул голову к нему.
Раздался выстрел. Пуля «Вепря» калибра 7,62 миллиметра, выпущенная с расстояния всего в полтора десятка метров, вонзилась в глаз чудовища и пробила голову навылет!
Ящер издал скрежещущий вопль, вскидывая голову и поднимая лапы, и Назар выстрелил ещё раз, попадая в раскрытую пасть динозавра.
Крик раненого хищника сменился визгом и воем. Он отступил, мотая головой, давя лапами, каждая из которых была размером с микроавтобус, попадавшиеся на пути кочки и зазевавшихся жуков.
Не дожидаясь конца агонии, Назар метнулся по кочкам к спутникам, как пушинка перебежав оставшееся до них расстояние.
– Нашли?
– Вот оно, – кивнул Леонтий на мутное воздушное завихрение между стволами «баобабов». – Но мы не достанем… – Физик замолчал, раскрывая глаза шире.
Ящер за спиной Назара упал, всё ещё дёргаясь и круша всё вокруг себя могучими задними лапами, а к нему метнулись какие-то скользкие чешуйчатые «брёвна», раскрывая пасти, начали рвать тело на куски.
– Боже мой! – побледнел Леонтий. – Оказывается, тут и крокодилы водятся?! А мы бежали…
Назар не ответил, не желая отвлекаться от решения главной задачи. Голова была холодной, мысль работала чётко, перебирая варианты спасения, и один из них нашёлся быстро.
– Лезем на дерево!
– Что?!
– Лезем на баобаб, вот этот, он ближе к порталу и складок на нём больше, оттуда прыгнем в горловину.
– Я не смогу…
– Сможете! – прервала старшего Хромова Волконская. – Мы поможем.
Грызня у тела упавшего динозавра усилилась. Полакомиться его мясом захотели многие обитатели болота, доселе скрывавшиеся в омутах и зарослях.
Беглецы полезли на «баобаб».
К счастью, его кора оказалась крупнопористой и шершавой, руки и ноги не соскальзывали, и даже Леонтий взобрался до самой выдающейся складки на высоте трёх метров без особого напряжения. Повернулись лицами к болоту, глядя на пиршество мелких хищников над телом крупного.
– Сосредоточились! – бросил Назар, прикидывая траекторию прыжка в горловину «щупальца»; до неё было два метра по горизонтали, и прыгать следовало с приличным напряжением сил. – Взялись за руки!
– Я боюсь… – простодушно пробормотал Леонтий, – ещё не допрыгну…
– Я тоже боюсь, – успокоила его Фрося. – Но мы допрыгнем, тут недалеко. Вы говорили что-то насчёт общего желания…
Леонтий перестал дрожать, облизнул губы, в глазах его пробился проблеск мысли.
– Не уверен, что поможет…
– Только давай без философии, – рассердился Назар. – Десять минут назад ты уверял, что, если мы изъявим одно и то же желание, Динло перенесёт нас к озеру.
– Если моя парадигма верна… надо думать о месте выхода… к озеру.
– Как думать? Представить пейзаж озера? Или точку на карте? Что ещё?
– Нет, карта не поможет, Динло ведь не компьютер, в его памяти нет никаких карт, надо представлять окрестности озера…
– Лагерь подойдёт?
– Можно и лагерь… на берегу…
– Полковник?
– Я поняла, – отозвалась Волконская.
– Считай.
– Подождите! – торопливо добавил окончательно оживший Леонтий, переступив и едва не сорвавшись вниз. – Сорри… есть ещё идея…
– Говори, только не дёргайся.
– Если я прав… а я всегда прав…
– Не повторяйся, чёрт побери!
– Динло действительно должен иметь процессор… или что-то вместо жёсткого диска в наших компьютерах, что управляет его движением и содержит программу. Может, этот программатор находится внутри зоны, под его оболочкой.
– Ну что с того?
– Можно попробовать установить с ним контакт.
– Каким образом?
– Не знаю… открыть сознание… пусть читает, кто мы и чего хотим…
– Сам-то понимаешь, чего хочешь? Это же не человек и даже не компьютер, созданный человеком! Это иное качество! Со своей логикой и законами, желаниями и устремлениями. Ты уверен, что оно нас поймёт?
Леонтий пожевал губами, ища ответ.
– Не будем рисковать, – покачала головой Волконская. – Выберемся к озеру, а уж потом будем думать о контакте.
– Леон?
– Слышу, – глухо ответил Леонтий.
– Поехали.
Назар сильнее сжал руку Леонтия, дважды – руку Фроси, выражая поддержку, она досчитала до трёх, и они прыгнули…
Композиция 22
Угроза
Пришло воскресенье, но о досуге можно было только помечтать.
Сергей Сергеевич не считал себя заядлым рыбаком, однако с удовольствием посидел бы на берегу озерца или реки, закинул бы с лодки в пять часов утра удочки и растворился в тишине, пропуская через душу неизъяснимое чувство единения с природой.
Однако и в воскресенье он был вынужден работать, принимать в своей резиденции в Подмосковье сначала главу администрации с докладом, затем министра обороны, а к вечеру – главу ФСБ. Как оказалось, это было ещё не всё.
В девять вечера позвонил начальник Управления правительственной связи Велихов и доложил извиняющимся тоном:
– Сергей Сергеевич, понимаю, что поздно и не по протоколу, но американская сторона просит вас ответить на звонок.
Президент невольно подумал о недавнем визите Колесникова: директор ФСБ докладывал о принятых службой мерах в связи с ситуацией возле озера Виви.
– Американская сторона?
– Так точно, лично президент Трапп.
– Это интересно. Когда?
– Просят прямо сейчас, он ждёт «на проводе», как говорится.
– Что ж, нельзя отвечать невежливостью, включайте ваши скрэмблеры.
– Слушаюсь, Сергей Сергеевич, – с облегчением сказал Велихов, не услышав в голосе президента недовольства. Обычно столь высокие стороны соблюдали протокол, и церемония утряски переговоров президента с главами других стран занимала два-три дня.
Через минуту коммуникатор на столе в кабинете президента высветил жёлто-зелёную гамму, и над подставкой аппарата связи соткалось объёмное изображение головы американского президента: волна седых волос, красноватое мясистое лицо, нос картошкой и водянистые голубоватые глаза.
– Добро ден, мистер президент, – сказал он по-русски, делая в слове «президент» ударение на первом слоге.
– У нас вечер, мистер президент, – с улыбкой ответил Сергей Сергеевич по-английски. – Но всё равно добрый. Слушаю вас внимательно.
– Рад вас видеть, – сморщился в ответной улыбке Трапп, заговорив на английском. – Давно не встречались. Не собираетесь в Европу на саммит ЕС?
