– Вы меня ударили, – проговорила Молли, не глядя на явившегося лорда.
– И ударил бы снова, – невозмутимо бросил тот. – Есть грань, которую переходить нельзя, если вы и в самом деле желаете стать одной из нас, мисс Моллинэр. Если бы её перешёл я, то меня вполне мог бы угостить тем же манером, к примеру, герцог Бедфорд. Или Сомерсет. Или даже маркиз Дорсет, хотя вам это и может показаться странным.
– Чего уж тут странного… маркиз тут всем крутит, всем вертит, все под его дудку пляшут…
Молли не глядела на герцога.
– Насколько я понимаю, – ровно сказал тот, – вы позвали меня, дабы обсудить границы вашей свободы распоряжаться Симоной, но отнюдь не для того, чтобы высказывать мне всяческие сомнительные инсинуации на тему, кто тут и чем «крутит», как вы, мисс, изволили выразиться. Давайте придерживаться темы.
– Я велела ей убрать кота… Он на меня запрыгнул…
– Ну и что же? Мне казалось, вы любите кошек.
– Не всех! – горячо выпалила в ответ Молли. – Свою кошку люблю, да! А это Фитиль, это же корабельный кот с «Гладстона», он весь грязный и облезлый, фу! И от него пахнет! И блохи у него наверняка есть! Как он тут вообще оказался?
– Корабельный кот по кличке Фитиль, – прежним, лишённым даже намёка на эмоции голосом отозвался лорд Перегрин, – непревзойдённый, великолепный мышелов. Давит он и крыс, с неменьшим успехом.
– У вас тут крысы, мой лорд?
– Крысы есть всюду, дорогая. Вам ли не знать?
Молли показалось, или в словах герцога крылся намёк на кое-что иное?
– Этот кот мне мешает, – капризно заявила Молли. – Хочу, чтобы он вокруг меня бы не вертелся!..
– Неужели мисс Моллинэр предпочитает общество крыс и мышей? – поднял бровь герцог.
– Предпочитаю! – Молли набралась нахальства.
– Ну а я – нет. И это мой дом, мисс. Так что это уж я буду решать, где ходить специально одолженному с «Гладстона» коту. А что касается Симоны… Нет, мисс Моллинэр. Вы не можете её никуда отослать. Всё понятно?
Молли не ответила.
– Молчание – знак согласия, – усмехнулся лорд. – До скорого свидания, мисс. Ваша инициация совсем уже вот-вот. Материал прибыл, повторяю.
И, как выражались в романах, читанных Молли ещё в той, прошлой жизни, «сказав сии исторические слова, его высоковзнесённость удалились».
…Голову ей мало-помалу удалось «раскрутить» обратно. Дурнота отступала, громадная шишка на затылке болела уже меньше. Да, Дева Чёрной Воды, так-то оно вот: колдуешь, колдуешь, а потом тебя этак по голове чпок! – и ваших нет, как говаривал Билл Мюррей, когда с Молли они ещё приятельствовали…
Она оставалась в постели, пока Симона не закашляла, осторожно давая понять, что пора подниматься.
– Мисс Моллинэр… кхе-кхе… мисс Моллинэр, время! Ваш туалет, мисс…
Туалет не подкачал. Чёрное как ночь платье, чёрные же перчатки почти до плеч и чёрная диадемка для рыжих волос Молли.
Огонь и уголья. Пламя и головешки.
– Симона.
– Да, мисс Моллинэр?
– Не могла бы я одеться так, как мне привычно? Я понимаю, торжественность и всё такое, но я… это ведь такая малость!
Симона задумалась.
– Прошу вас, справьтесь у его высоковзнесённости лорда Перегрина. Надеюсь, он не откажет.
– Очень извиняюсь, мисс Моллинэр, мои самые глубокие сожаления, но его взнесённость лорд Перегрин запретил мне оставлять вас даже на самое краткое время. До церемонии.
– Тогда дайте ему знать, – раздражённо сказала Молли, невольно вспоминая мамины интонации. – Дайте ему знать, если не хотите… неприятностей.
Камеристка поджала губы.
– Хорошо, мисс. Но вас я всё равно не оставлю.
– И не надо, – пожала плечами Молли. – Просто пошлите кого-нибудь. В коридор-то вы высунуться сумеете? Я никуда не денусь, честное слово! Вот сяду и буду сидеть смирно!
Она сама не знала, почему ей так было важно одеться в привычное. Но Молли словно пыталась сохранить себя прежнюю, чем бы эта «инициация» ни оказалась и чем бы ни закончилась. Ей нужно было быть… самой собой.
…После известной суеты лорд Перегрин, хоть и не изволил появиться сам, прислал лакея с запиской, что, «являя добрую волю и благорасположение», он разрешает мисс Моллинэр одеться так, как ей пожелается, «в пределах разумного».
Симона вздохнула.
– Ах, мисс. Вы такая красивая, а в этом платье… Ну вот встаньте, мисс, подойдите к зеркалу, дайте я хоть приложу… посмотрите сами… превосходно ведь, мисс… великолепно… потрясающе… Все будут очарованы. Как же это подходит к сегодняшнему торжеству…
– А вам-то что до него, Симона? – не сдержалась Молли. В отличие от прежних горничных и камеристок, эта была на диво словоохотлива.
К её удивлению, камеристка незло улыбнулась.
– Я радуюсь, когда радуется лорд Перегрин. Мы служим ему, и мы видим, какой груз у него на плечах, у него и у других лордов. Мы помогаем его нести – ну, а лорд Перегрин никакую службу не забывает. Скоро я смогу уже открыть своё дело, гостиничку в Девоншире на юге, откуда я родом. Замуж выйду…
Глаза Симоны подёрнулись мечтательной поволокой.
– Ах, простите, мисс Моллинэр, простите. Я отвлеклась. Ну, вам по-прежнему не нравится? Сейчас я на булавку, быстренько… Так, готово! Ну, не прелесть ли? Прямо как с картинки из «Модной галереи»!
«Модная галерея», да-а… тоже откуда-то из той, навсегда ушедшей жизни. Журнал получала, конечно же, мама, с Фанни они изучали его от корки до корки – папа только подсмеивался, а Фанни всегда горячо одобряла все суждения своей «миссис Анны».
– Благодарю вас, Симона. – И Молли постаралась улыбнуться так же сдержанно и светски, как это всегда выходило у мамы во время разговоров с молочниками и зеленщиками.
– Не стоит, мисс Моллинэр, не стоит, вы такая красивая!..
Камеристка умильно глядела на неё, приложив обе ладошки к левой щеке и чуть склонив голову.
– Так, может, всё-таки?..
– Нет, Симона. Пожалуйста, дайте мне мою старую одежду. Лорд Перегрин разрешил.
Камеристка горестно вздохнула, но ослушаться уже не посмела.
– Теперь надо идти? – Одетая, Молли пощупала всё ещё внушительную шишку на затылке, поморщилась.
Вперёд наука – никто не должен стоять у тебя за спиной.
– Надо идти, – кивнула Симона. – Когда вы, мисс, станете леди Блэкуотер, вы уж меня не забывайте, вдруг когда я и пригожусь…
– Симона?
– Да, мисс Моллинэр. Что-нибудь ещё?
– Прошу вас, справьтесь о здоровье Кейт Миддлтон. Она находится…
– Я знаю, где находится мисс Кейти, но к ней никого не пускают, кроме лорда Норфолка. Распоряжение его высоковзнесённости.
