– Но мы всё равно отбились, – глухо, с ненавистью прорычала Таньша.
– Отбились, да. Какой ценой, это уже другой вопрос. – Мистер Питтвик промокнул пот с висков. – Это не должно повториться, понимаете?
Да, может быть, вы отразите ещё одно наступление, потом другое. Но Империя перебросит сюда туземные войска, не полк и не дивизию – армии. Вы видели лишь крошечную часть её силы. А колониальные корпуса, набранные в местах, где жизнь, подобную вашей, сочли бы за рай, моя дорогая, означают только одно. – Мистер Питтвик сделал внушительную паузу. – Место будет расчищено. Так, как были расчищены некоторые ваши деревни к югу от Карн Дреда.
– То есть сожжены, – Таньша не спрашивала, она утверждала.
– Сожжены, – кивнул мистер Питтвик. – Но не просто сожжены. На их месте поселятся вчерашние солдаты, завербованные в заморских территориях.
И Волка, и Медведь разом вскочили. Кулаки сжаты, глаза горят, зубы оскалены.
– Да, да, мои дорогие, – печально развёл руками Питтвик. – Несмотря на снега и холод, жизнь на полуденных склонах хребта выходцам из Бхарата покажется неземным блаженством. Там вообще поголовная нищета, голод и полная беспросветность. Не могу сказать, впрочем, что они жили сильно лучше, пока туда не пришла Империя. Сотни раджей и магараджей купались в роскоши, а их подданные мёрли как мухи, особенно дети. При отце Её Величества появились, как вы, должно быть, знаете, вакцины и сыворотки, некоторые доктора-подвижники из человеколюбия стали широко применять их в Раджпутане…
– И что же?
– Действительно, благородное намерение их привело к взрывному росту числа жителей. Если раньше из пяти детей выживал один, то теперь стали выживать четыре. А земли больше не стало, а вырубать джунгли запрещено указом Её Величества, пекущейся о сохранении, как сказано в законе, «первозданной живой природы». Намерение тоже благородное, вот только голод в Бхарате уже не бедствие, а каждодневная реальность.
Он вздохнул. Оборотни напряжённо слушали.
– Впрочем, как уверяют джентльмены в Пушечном клубе, для Империи это положение сулит множество выгод. Во-первых, рабочая сила в Бхарате и Раджпутане донельзя дёшева. Во-вторых, люди оттуда охотно вербуются в солдаты и рады-радёшеньки получить половинный рацион с четвертным жалованьем. Вот таких-то вот Империя и может бросить против вас. Не несколько тысяч, как сейчас в Горном Корпусе, а двести пятьдесят или даже триста. Бхаратские полки дёшевы. Их не жалеют. А пообещайте им землю – не сомневайтесь, зубами будут грызть.
– Ещё посмотрим, кто кого загрызёт… – хорохорилась Таньша, но Всеслав лишь мрачно молчал.
– Неважно, – вздохнул Питтвик. – Я лишь хотел сказать, что вам бессмысленно догонять Империю, пытаться сравниться с нею числом пушек или бронепоездов. Не догоните, а если и догоните… то это будете уже не вы. У вас есть сила, у вас есть магия, вы подчинили её себе – и вам просто нужно как можно больше таких, как наша мисс Молли. И – это я вновь возвращаюсь к тому, с чего начал, – надо искать и спасать тех, кто иначе окончит жизнь в когтях Особого Департамента.
Да, да, я знаю, вы учитесь, и очень быстро. Строите новую армию. Но вы можете не успеть. Просто элементарно не успеть. Но зато вы владеете магией, и вы сами рассказали мне, на что оказалась способна одна-единственная волшебница, настоящая волшебница!.. – Он перевёл дух, разволновавшись, вытер обильно проступивший пот. – Мисс Таньша, мистер Всеслав, жители Королевства и ваши соплеменники не должны убивать друг друга. Для меня это непреложная истина. Войну нужно останавливать здесь, в Норд-Йорке, может, даже в столице. Но двое оборотней за перевалом ничего кардинальным образом не изменят, понимаете меня?
Таньша дослушала горячую речь мистера Питтвика не перебивая. Пальцы её спокойно лежали на скатерти, недвижно, невозмутимо.
– Нет, мистер Рональд. Нам нужно домой.
Мистер Питтвик с шумом выдохнул, скривился разочарованно.
– Эх, – с досадой махнул он рукой, – никчемушные слова мои, выходит, оказались!..
– Напротив, замечательные слова, мистер Рональд. – Таньша мягко, тепло улыбнулась. Потянулась вдруг и чмокнула Питтвика прямо в раскрасневшуюся щёку.
Мистер Питтвик подавился и закашлялся.
– Речь замечательная, – повторила Волка. – И, не будь войны, так бы мы и поступили б. Но… нам нужно за перевал, мистер Рональд.
– Н-да, – вздохнул толстяк, – пропали даром все мои старания; а мне-то казалось, что я красноречив, словно ораторы Древнего Рима!
– Ничего не пропали, – возразила Таньша. – Всё верно. И про туземную армию, и про детей со способностями… Всё правильно. Но сперва – вторжение.
Хозяин сокрушённо развёл руками.
– Нам сейчас надо домой, только и всего, – с сочувствием глянула на него верволка. – Может, мы ничего и не изменим. Но… na miru I smert’ krasna.
– И… помочь… Молли, – проворчал Всеслав на имперском.
Мистер Питтвик с сомнением покачал головой.
– Смерть красной не бывает. Надо победить, а не умереть, – отвернулся он. – Знаете историю Сорок шестого полка, мисс Таньша?
Глухо рыкнул Всеслав.
– О, вы знаете, мистер?.. Впрочем, неудивительно. Раджпутан. Очередная туземная война. Какие-то местные раджи оказались несговорчивы. Сорок шестой полк наступал в горах, в верховьях Хинду. Попал в окружение. Прорыв не удался. Помощи ждать было неоткуда. Командир полка виконт Фалклэнд приказал сдаться в плен. Его чуть было не прикончили его же собственные офицеры… однако он выстрелил первым, ранив самого ретивого. Полк сложил оружие.
Толстяк перевёл дух.
– Скандал был первостатейный. Примерно в это же время, милях в сорока, погибла рота корнуольцев, тоже угодившая в засаду. Они сдаваться отказались, отстреливались до последнего патрона… но в конце концов их просто всех перекололи пиками и поотрезали головы. Рота погибла напрасно. Бандиты Каадар-хана прорвались на большую караванную дорогу из Бхарата в Раджпутан, перебили массу народа, сожгли три города и почти сорок деревень.
– А что же Сорок шестой полк?
– А Сорок шестой полк, мисс Таньша, восстал, когда Каадар-хан как раз возвращался из набега, отягощённый добычей и пленными. Офицеров Сорок шестого Каадар-хан хотел поднести в качестве подарка соседу-магарадже. Никто не ожидал подвоха, но Сорок шестой сумел разоружить охрану и ударить, когда этого не ждали. – Мистер Питтвик вздохнул, покачал головой. – Они понесли потери, да. Но они вырвались из плена. И вывели с собой множество взятых Каадар-ханом рабов. Но – знамён, мундиров, погон, орденов они лишились. Все разбойники-ханы с Пограничья это очень ценили. И в столице тоже, – Питтвик скривился, – почти столь же сильно, как и презираемые ими «бородатые дикари». Фалклэнда обвинили в трусости и измене. То, что он вывел из беды целый полк и несколько тысяч рабов, в том числе и подданных Её Величества, – никого не интересовало. Виконта разжаловали по статье «за утрату боевого знамени части», а от тюремных казематов его спасли лишь обширные семейные связи.
