Уж слишком они чужие, отпрыски Зверя Глубин…
Вольховна Средняя (своего настоящего имени Добронега не больно-то жаловала) застыла, поддерживая старшую сестру под локоть. Анея же Вольховна, напротив, почти прижалась к каменному бордюру вокруг колодца, опустила обе руки в тёмную воду. Всеслав и Волка маячили за спиной у сестер-колдуний неразличимыми в полумраке тенями.
– Ну, идите сюда… – запрокинув голову и зажмурившись, нараспев проговорила госпожа Старшая.
Ждать пришлось недолго. Толчок чужого, хоть и прирученного, толчок странной силы – Всеслав поёжился. Медведь любил лес, любил поле и город, но подземелья и их обитатели были ему не по нутру.
Из воды поднялись щупальца. Всеслав их почти не видел, но зрение ему сейчас было и ни к чему. Он их ощущал – второй, звериной своей сутью. То, что делало его оборотнем, перевёртышем, что отличало его от магов и простых людей – послушно рисовало ему происходящее, можно было даже зажмуриться.
Блестящие мокрые щупальца обвиваются вокруг рук Анеи Вольховны, поднимаются выше, касаются лба…
Та стоит, замерев. Медведь знает, что она улыбается, чувствует это.
Что говорят старой колдунье её жуткие питомцы, не знает никто, кроме неё.
Всё-таки это было как-то… неправильно. Подземные чудовища – знал Всеслав – полезны, подчас даже незаменимы. Но всё равно – настолько чуждые, настолько чужие… куда более чужие, чем любой самый дикий волк или медведь северных лесов.
И, когда старая Анея наконец со вздохом откинулась назад, а щупальца скользнули обратно в непроглядную тьму колодца, Медведь позволил себе облегчённо выдохнуть.
– Обратно… ведите, – хрипло выговорила старшая из сестёр Вольховен. – В путь-дорожку… собираться.
– Какая путь-дорожка? Ополоумела, старая?! – рявкнула Средняя.
– Ты у нас… больно… молодая, – попыталась усмехнуться Анея.
– Какая ни есть, а помоложе тебя буду! Деда, Змея Полозовича, не одна ты помнишь!
– Его ж разве забудешь… – Госпожа Старшая едва передвигала ноги, поддерживаемая с двух сторон Таньшей и Всеславом. – Короче, вари чего хочешь, сестра. Только свари. Попала наша Молли как кур в ощип.
– Что?! – вырвалось у Медведя.
– Аж вздрогнул… – заключила слабым голосом Анея Вольховна. – Я почему сказала в путь-дорогу собираться? Потому что посадили её там в заплот. Не ведаю, как и почему, что там случилось, то мои прознатчики выяснить не смогут, а вот что сидит она взаперти – то они знают. Пробрались, сумели…
Всеслав не знал, как именно «прознатчики» старой колдуньи могли «пробраться и суметь». Вдруг – отчего-то – сделалось легче. Всё снова просто и понятно. Доплыть, добраться, освободить и спасти. Спасти эту рыжеволосую девчонку, что упрямо снится ему каждую ночь…
Пальцы Таньши нашли его ладонь, сжали. Сестра понимала.
– Вари. – Госпожа Старшая упала обратно в постель, на подушки, и Медведь вдруг с нахлынувшей острой тоской подумал, насколько же она ослабла и какой же дорогой ценой далось ей усмирение Чёрной горы. Какие там пути-дорожки?! Права Вольховна Средняя, со всех сторон права!
– Вари что хочешь, сестра, но на ноги меня поставь! Все они там собрались, ну, если и не все, то большинство, на острове этом. Шанс такой упустим – себе не простим. Я бы на твоём месте уже и Тьму б сварила, и Змеежар, дедово заветное снадобье…
– Змеежар, сестрица, три года, три месяца, три седмицы и ещё три дня варить надобно, – сварливо отозвалась Средняя. – И про запас не сделаешь! Только свежий и годится!
– Ну ты ж у нас лучшая по снадобьям, сестрица, что, ужели ж не придумала б ничего?
– Не подлизывайся! – притопнула ногой средняя сестра. – Что Молли выручать надо, это верно. Но – а вдруг вторжение начнётся? Двинется Королевство от перевала, а нас тут и нет? Ни меня, ни Ярины, ни вас двоих, ни Медведя с Волкой…
– Вот потому, Добра, и толкую тебе битый час уже – вари! Зелья вари! Змей с нею, с Тьмой, свари что хочешь, только чтобы я встала! Потом что свершится – уже неважно. Нам до вторжения успеть надо. И коль у нас получится всё, как задумано, так, может, и нашествия никакого не приключится.
– Хорошо, – недовольно свела брови госпожа Средняя. – Будет тебе зелье… зелья, вернее. Но потом год лежать будешь!
– И три пролежу, если надо, – усмехнулась Старшая. – Нам бы только туда сбегать и обратно вернуться…
– Ага, «Путешествие Туда и Возвращение Обратно», – щегольнула Вольховна Средняя невесть откуда взявшимся знанием имперской классики. – Гладко было на бумаге, да забыли про овраги!..
– Не забудем, – посулила Анея Старшая. – Ну, поспешай, сестрица! Берись за дело вборзе! А я ещё с волками нашими да медведями побалакаю…
– Ох, смотри у меня, старая! – погрозила кулаком Добронега. – Сама с тобой отправлюсь, должен же кто-то за вами присматривать!..
– Не болтай, а за дело берись! – прикрикнула госпожа Старшая. – Где у меня всё лежит, ты знаешь. Дверь за собой прикрой, а то дует.
– Знаю, знаю, – проворчала средняя сестра, исчезая за порогом.
– А вы двое говорите как на духу. – Анея Вольховна воззрилась на Медведя и Волку пронзительным взглядом. – Выдюжит наша Молли Джоновна?
Всеслав и Таньша переглянулись. Миг спустя Волка заговорила со сдерживаемым гневным недоумением:
– Анея Вольховна, матушка… да что ж вы такое речете-то? Молли – она как кремень, сами сказали!
– Сама сказала, да, – кивнула старая волшебница. – Огонь Молли прошла, не дрогнув, не моргнув. А вот как оно с медными трубами получится? Увезли-то её не совсем пленницей, а потом вот случилось что-то…
Брат с сестрой растерянно переглянулись.
– Матушка Анея… не поймём мы тебя. Молли в узилище, в камере, какие уж тут медные трубы?
– А такие, – поманила их рукою Анея Вольховна. – Один в узилище ввергнет, а другой, добрый как бы, оттуда выручит. Наобещает с три короба, наплетёт, как в Королевстве умеют. Молли-то, она ведь подданная Короны, с какой стороны ни глянь. Выдержит хвалу да лесть? Доброту поддельную? Она ведь сама добрая, чистая, в хорошее верит…
Таньша растерялась, захлопала глазами, не зная, что сказать.
– Недоброугодно, Анея Вольховна, матушка, – покачал головой набычившийся Всеслав. – Выдержит Молли. Не кривой иглой шита, не гнилой ниткой стянута! Выдержит, уверен. Надо выручать её.
– Надо, надо… – задумчиво проронила старая чародейка, словно и не услыхав дерзости в голосе оборотня. – Сама знаю, что надо. Надеюсь, хватит у соколицы нашей ума… – и оборвала речь.
– Она выдержит, – с напором повторил Медведь. – И ума у неё хватит.
