Лорд Спенсер глядел на неё со странным выражением – разом и гордости, и надежды, и досады, и какого-то непонятного разочарования.
Она не знала, прошёл ли здесь и впрямь человек, но ощущение было такое же, как и в приснопамятных подземельях Норд-Йорка, когда они с братиком Билли никак не могли заставить себя идти навстречу затаившейся впереди злой силе.
Нет, потом они всё равно преодолели, справились с тем же живым железом, а огнистая тень старого магика и вовсе пыталась им помочь; сейчас же Молли ощущала впереди нечто гораздо худшее.
– Все отбросы сюда стекаются… – непонятно проронила вдруг Ярина, тоже напряжённая и внимательная.
– Отбросы? Какие отбросы? – обернулась Молли, но девчонка не ответила – сжалась, крепко зажмуриваясь и зажимая уши ладонями.
– Отбросы? Интересно… – Лорд Спенсер аристократически поднял бровь. – Но всё-таки, леди и джентльмены, мы намерены так и оставаться здесь? Как надолго?
– Мы пойдём вперёд, – выдохнула Молли, и Медведь у неё за спиной одобрительно рыкнул. – Пути нет ни назад, ни вверх. Только вниз. Я… я слишком долго бежала.
Чтобы вынырнуть, надо оттолкнуться от дна.
Как же хорошо, что верная кошка Ди осталась у мистера Питтвика. Одной живой душой меньше, о ком надо беспокоиться. Их и так хватает. Сэмми, Таньша, Медведь, Ярина… и лорд Спенсер. Да, лорд Спенсер.
Она понимала, что девятому эрлу дороги назад не осталось. Он понимал это тоже и тем не менее не раздумывая бросился за ней.
– Перестаньте говорить загадками, мисс, – не преминул заметить означенный лорд. – Откройте наконец тайну, что нас там ожидает.
Молли сердито пожала плечами.
– Я не ясновидящая, ваша светлость. Но впереди – сила.
– Сила? – поморщился лорд. – И всё?
– И всё! – огрызнулась Молли. – Большего сказать не могу.
– Перед нами прошёл человек, – негромко повторила Ярина. – Живой человек. Прямо… туда. В пасть. В челюсти. В… не знаю, во что. Но прошёл. И теперь…
Медведь глухо рыкнул, толкнул Молли мохнатой головой в плечо.
– И теперь то, что сидит там, – Ярина вдруг сглотнула, сбилась, – сытое. Это не я говорю, это вот он говорит! – И она поспешно хлопнула Медведя по покатому боку.
– Сытое? Откуда он знает? – немедленно встрял лорд Спенсер. Он, похоже, просто физически не мог не командовать.
Медведь не удостоил лорда даже взглядом. Переваливаясь, мягко затрусил вперёд, туда, где под дальними сводами переливались алые отсветы. Обманчиво-мягкий бок скользнул по плечу Молли, и она ощутила влажную теплоту.
Кровь. Всеслав принял в себя неведомо сколько пуль за этот прорыв. И хотя могучая сила оборотня позволяла ему не чувствовать – или почти не чувствовать – эти раны какое-то время, Молли враз ощутила, чего ему это стоит.
И вновь жарко покраснела. Потому что Медведь думал сейчас о ней, думал для неё, открывал ей собственные мысли, раз уж не мог сейчас изъясниться словами.
Молли увидала высокий берег неведомой реки – kosogor, всплыло слово из языка Rooskies – и восходящее солнце, и блики весёлых лучей над туманной гладью. Услыхала звон стрекоз и щебет птиц, ощутила мягкую траву под босыми ногами и поняла, что держит Медведя – впрочем, нет, уже не Медведя, а Всеслава, за руку. И что на нём надета снежно-белая праздничная рубаха, расшитая алым по вороту и рукавам, и такая же точно сейчас на ней.
Что-то очень-очень хорошее только что случилось с ними. Такое хорошее, от чего в сердце тепло, покойно и хочется развести руки широко-широко, чтобы Жар-Птица – не яростная и всё сжигающая, но добрая, весёлая, радостная – взмыла бы над полями и перелесками, раскинулась радугой, вспыхнула многоцветными огнями, а люди выбегали бы на улицу, дивясь и смеясь разом, хлопая друг друга по плечам.
– Эвон что она может, Дева наша, Чёрной Воды хозяйка!
Словно они теперь… навсегда были вместе.
Видение прервалось.
Молли поспешно хлюпнула носом, вытерла лицо рукавом.
Таньша воззрилась подозрительно, волчьи глаза глядели с излишней, как смущённо подумала Молли, проницательностью.
«Нашла время мечтать, дурёха!» – беззвучно прикрикнула она сама на себя. Дороги назад нет, как выбираться – неведомо, Кейти едва жива и осталась в руках пэров… а она мечтает чуть ли не о свадьбе!
На этом слове она смутилась окончательно. Жарко горели не только щёки и уши, но, похоже, даже затылок и шея.
А Медведь трусил себе вперёд по тёмному полу пещеры, и Молли, придя в себя, кинулась следом.
– Стойте где стояли! – на бегу крикнула через плечо и сразу же пожалела – здесь не следовало повышать голос, выдавая себя.
Пещера была огромна, хоть и не высока. Огонёк, сотворённый Яриной, послушно парил перед Молли, предвосхищая каждое её движение.
Пространство казалось пустым, но только казалось и только сперва. Пол слагался из оплавленного чёрного камня, оставшегося после буйства подземного огня, ровного, почти гладкого, однако на нём…
Насквозь проржавевший скелет какого-то механизма. Массивные зубчатые колёса дольше всех сопротивляются ржавчине, но и им не устоять.
Как это устройство тут оказалось?
Ещё один. Нечто вроде цилиндра, торчит погнутый шток от поршня. Бессильно повисли рычаги. Тонут в некогда расплавленном и застывшем камне стальные диски.
– Стой. – Молли обеими руками ухватилась за Медведя. – Стой, говорю!
Могучая голова медленно повернулась. Маленькие глазки смотрели пристально и, как показалось Молли, с лёгкой усмешкой.
«Нам нет хода назад. Только вперёд, Дева Чёрной Воды. Так чего ж мешкать?»
Огонёк плыл меж ними, и Молли, обмирая, видела тянущееся вдаль кладбище самого разнообразного железа.
Здесь остров, тут не найдёшь заводов, как в Норд-Йорке, ему тут просто неоткуда взяться!..
…А откуда оно взялось в её видении там, в пещере Зверя Земли?
Откуда оно взялось в подземельях того же Норд-Йорка? Его туда кто-то поскидывал-посбрасывал? Или что-то там строил?
Нет, вдруг поняла она.
Нет.
«Ну, идём?» – Всеслав переступил на могучих, но таких мягких, способных ступать совершенно бесшумно лапах.
«Идём».
И они пошли. Рядом, и рука Молли лежала на тёплом мохнатом плече.
Ох, видела б её сейчас строгая мама! Наверное, упала бы в обморок. Хотя – Молли вспомнила окраину Норд-Йорка и револьвер в маминых руках. Миссис Анна Николь Блэкуотер была истинной дочерью Империи. Она не сдавалась, она сражалась.
Так что очень может быть, что мама бы просто улыбнулась.
Идём.
Что-то скрипнуло справа от них, во тьме, куда не дотягивался свет плывущего впереди огонька. Потом скрипнуло слева. Потом впереди.
