Медведь глянул на Молли. Да так, что сердце её заколотилось бешено, и отнюдь не от опасности их положения.
«Это будет славная охота», – как сказано было в одной замечательной книжке, читанной Молли ещё в глубоком детстве.
Она шла, ощущая, как само её присутствие нарушает вековечную бездвижность. Что поделать, мы, магики, таковы, такова наша природа: служить возмутителями спокойствия.
Дальше. Идём дальше. Если железо и оживёт, пусть лучше идёт за нами, чем напускается на остальных. Лорд Спенсер, конечно, далеко не слаб и знает, с какого конца у клинка остриё, но Молли прекрасно помнила предыдущие приключения девятого эрла и его людей в подземельях Норд-Йорка.
Теперь скрипело, постукивало и скрежетало уже со всех сторон. Кладбище машин, которых никак не могло скопиться столько на одиноком острове в северном море, постепенно оживало, железо просыпалось.
Ну и пусть. Они всё равно пройдут.
И они прошли – за их плечами смыкалась тьма, наполненная стуком, лязганьем, хлопками, звяканьем, а Молли со Всеславом замедлили шаг только у дальней стены пещеры, где алые отсветы обозначали вход в новый тоннель, круто уходивший вниз и резко заворачивавший влево.
Теперь – расчистить дорогу остальным.
Локоть-ладонь-пальцы. Нет, нет так, – Молли вдруг резко опустилась на одно колено, упёрлась ладонью в гладкий оплавленный камень.
Зверь Земли, Великий Зверь, помоги.
– Ай! – Она дёрнулась, в руку словно впился острый шип. Зашипела от боли, затрясла кистью – Медведь враз напрягся, качнулся к ней, готовый к бою, закрывая её собой.
Хрипящая, скрипящая тьма надвигалась, точнее, надвигалось ожившее железо, а с ним уже приближалась и непроглядная темнота, в которой тонул свет слабого огонька, старательно поддерживаемого Яриной.
Молли, морщась, смотрела на собственную ладонь. Точно, словно на гвоздь напоролась. Только откуда он здесь? Камень же был гладкий, словно обточенный водою голыш, уж в этом-то она не сомневалась.
Они с Медведем шли навстречу чему-то много худшему, чем просто живое железо.
И даже камень ответил тут ей внезапно уколовшим её шипом.
Медведь озабоченно глядел на неё, а Молли вдруг вновь присела, прижимая к полу на сей раз обе ладони.
«Говори! – велела она камню. – Говори, я приказываю!»
Локоть-ладонь-пальцы, прошептала она по привычке.
Сила потекла из груди, через плечи и руки, в ладони, в камень, отозвалась болью, мучительной дрожью, тошнотой. Магию словно кто-то попытался высосать из неё, алчно впиваясь незримыми холодными губами.
Отбросы. Отбросы, как уронила Ярина. Тоже что-то ощутила, превращальщица…
И эхо. Эхо множества крыльев, трепещущих, яростно бьющих воздух где-то неподалёку. Медведь тоже что-то почуял, вскинул голову, принюхался, глухо заворчал.
Ты прав, мой дорогой.
А вот и железо. Кто-то его собрал тут, провёл подземными путями…
Вот оно. Вступает в узкий круг света – ржавое, изломанное, страшное, но оттого не менее опасное.
«В нём искры человеческого труда. Но… только ли труда?» – вдруг подумала Молли. Госпожа Старшая, что бы ты сейчас сделала?
«Вдарила бы как следует, – отозвался вдруг ворчливый голос старой колдуньи. – Держись, внучка, держись и дай им, покажи, не сдерживайся!»
Тот самый цилиндр с торчащим из него и вроде бы намертво заклиненным поршнем дёрнулся, подкатился ближе. Два здоровенных, хоть и разной величины зубчатых колеса позволяли ему передвигаться, опять же, безо всякого пара.
– Прошлый раз я с вами дралась, – прошептала Молли, игнорируя предостерегающие взгляды и ворчание Всеслава. – А сейчас спрашиваю – откуда вы здесь? Зачем вы здесь? Кто вас собрал, кто оживил?
Слова её втекали в молчаливый неподвижный камень. Камень, что слишком долго пропитывался жаром подземного огня, чужими злобой и завистью.
Но сейчас он отвечал, хоть и неохотно, словно пленный на допросе. Не словами, конечно, – отзвуками, эхом, отражением. Ржавое железо, его путь через паутину тоннелей, что тянутся… Молли даже приблизительно не могла понять, как далеко, но что за пределы острова – это точно.
Железо было здесь чужим. Нечто его принесло, привело сюда чужой силой, чужими бесплотными руками, и оставило – нести вечную стражу, пока ржа не изъест окончательно.
Но сейчас железо и в самом деле было… сонно.
Сытое, вздрогнула Молли, вспомнив вдруг слова Ярины.
Что случилось с человеком, что прошёл здесь до них? И если стряслось плохое, то где кровь?
Медведь толкнул её носом.
«Идём», – говорил его взгляд.
Они не нападут, бездушные стражи подземных путей. Но… они же не волки, не сторожевые псы, они не могут «насытиться», возражала имперская дотошность.
Может, что-то другое. Может, потратили силу. Неважно. Медведь прав – надо идти, вперёд, и только вперёд.
Молли подняла взгляд – то ли Таньша, то ли Ярина засветили второй огонёк, едва вырывавший из подземной тьмы смутные очертания высокого мужчины, мальчишки-подростка, девочки и огромного волка.
Они ждали.
Молли выпрямилась и взмахнула рукой. Давайте сюда, скорее!
Огонёк дрогнул, заплясал у неё над головой. Живое железо сомкнуло полукруг, но дальше не двигалось, не приближалось.
Лорд Спенсер, надо отдать ему должное, первым шагнул под своды пещеры. В поднятой руке смутно поблёскивал клинок.
Молли и Всеслав молча глядели на похрустывающее, погромыхивающее, полязгивающее железо, и каждый думал сейчас, конечно, лишь об одном – удастся ли пройти остальным?
Тайну самого железа, как и почему ожил этот старый металлолом, Молли сейчас разгадать не могла. Смутно догадывалась, что каким-то образом дикая, свободная сила, рассыпанная и рассеянная повсюду в мире, навек изменённом Катаклизмом, впитывается и усваивается брошенными механизмами, странным и неведомым образом придавая сделанному людьми жуткое подобие жизни и соображения. Но как именно, по каким законам – или какой Зверь за это отвечает, она не ведала.
Но сейчас всё прошло куда более мирно, чем в подземельях Норд-Йорка. Ржавые клешни, тяги и шестерни так и остались недвижны, пока Ярина, лорд Спенсер и остальные осторожно пробирались к Молли и Всеславу.
Живое железо, словно сторожевые псы, ворчало, но не трогало. Неужели оно может и в самом деле «насытиться»? Молли вздрогнула от одной мысли о том, как могло выглядеть это «насыщение».
– Что… – Лорд Спенсер прокашлялся, усилием воли овладел собой. – Что это такое, мисс Моллинэр?
