Они рванули в классную, но остановились – скумекали: может, хромой войдёт из коридора именно туда. Тогда они столкнутся с ним нос к носу.
Нет. При блеске молнии первой стала открываться дверь в детскую. Медленно, но неумолимо. Не дожидаясь, пока она растворится окончательно, дети рванули через классную комнату в коридор.
Вжав головы в плечи, они промчались мимо детской, откуда слышалось жуткое шарканье, забежали в полутёмную залу и устремились вниз по лестнице – куда-нибудь, лишь бы подальше от страшных шагов.
– Мне страшно, Егор, мне страшно, – причитала Варвара. Егор лишь сопел в ответ.
Бросив взгляд назад, он успел заметить чёрный силуэт, появившийся в отблеске молнии, упавшем из детской. Их заметили! Да уж, такую жуть, какая гнала их по сумрачному дому, только в кошмаре и испытаешь.
Они простучали сандалетами вниз по ступеням, в тёмный гулкий холл и метнулись в коридор левого крыла – к чёрной лестнице, которая позволит им подняться на второй этаж. Но из темноты уже слышалось: топ… шарк, топ… шарк, топ… шарк. Кошмар поджидал их там. Сунулись в анфиладу комнат, но в её противоположном конце уже виднелся страшный чёрный силуэт. А что вы хотите, это же кошмар!
Скажите мне, что делают дети, когда боятся чего-нибудь? Правильно. Прячутся. Под одеяло или под кровать. Кровати, правда, не нашлось, и наши герои ловко забрались под красный пузатый диван у стены розовой гостиной. Пыль окружила, их словно перина. Носы приготовились чихнуть, и только неимоверная сила воли и страх удерживали сжатый пыльный воздух внутри ноздрей.
Бешено барабанил ливень по карнизам. Густо шумели деревья, завывало в трубах. Но все эти звуки не могли заглушить звука неровных шагов. Топ…шарк, топ…шарк, топ…шарк. Ближе, ближе – неужели прямо к ним? А вы как думали? Они увидели две ноги в старинных башмаках. Один из них, с оторванной подошвой, будто улыбался злорадной улыбкой. Даром, что кошмар, – ноги выглядели абсолютно реально. И остановились напротив дивана, в двух шагах от них.
Дождик стучал, словно бешеный – прямо как их маленькие сердечки.
– Детки, – вдруг услышали они странный шёпот, – милые детки, не бойтесь меня. Я тот самый несчастный мальчик, который просил вас помочь. Вылезайте, давайте я подсоблю вам вылезти. Нам надо поговорить.
В следующее мгновение они увидели руку. Белую худую руку, которая зашарила туда-сюда под кроватью, всё ближе и ближе подбираясь к ним.
– Вы не искали ключ? – говорил собеседник, шаря рукой. – Я узнал, ключ в подвале у….
Договорить он не успел. Потому что в этот самый момент его холодная рука нащупала Варвару и уцепилась за её маленькую ножку.
– У-и-и-и-и-и! – завизжала Варвара в диком страхе. Так, как могла только она, так, что нормальный слух возвратился к Егору минут через двадцать, не раньше.
Когда Варвара выдохлась, ни руки, ни ног в растрёпанных старинных ботинках перед ними не было, только пыльный пол. Хозяин, надо полагать, пробудился ото сна, и кошмар исчез. Да уж, такая сирена разве мёртвого не поднимет.
– Ты чё разоралась, дурында? – разозлился Егор, – самого важного опять не услышали.
– Не знаю, он такой страшный….
– Ладно, дождёмся нового сна, найдём того пацана и всё выспросим, – пробормотал Егор еле слышно.
Дети встали, и, отряхиваясь на ходу, поплелись обратно в детскую.
Глава 28, в которой дело доходит до маленькой потасовки в музее
За окнами архива зажглись первые фонари, а Нелли корпела над бумагами, не обращая внимания на затёкшую спину и уставшие воспалённые глаза. Ответ требовалось отыскать любой ценой. Иначе помочь трём бедным детям никто не сможет.
– Нелли Карловна, – нетерпеливо заглянула в дверь Маргарита Викторовна, – я не могу ждать. В конце концов, мне надо домой. У меня кот не кормленный.
– Маргарита Викторовна, там же дети! – взмолилась Нелли, не переставая перебирать последние бумажки.
– В конце концов, если дети пропали, пусть милиция разбирается, – заявила Маргарита Викторовна. Похоже, к десяти часам вечера и её доброта подошла к возможным пределам.
Нелли, может, ещё потянула бы время, но смотреть в архиве было почти нечего. Она с трудом встала на засиженные ноги.
– Спасибо вам, Маргарита Викторовна, – сказала Нелли, выходя из архива. Женщина обиженно отвернулась, собирая в сумку последние вещи.
Нелли направилась к выходу, но вдруг остановилась, поправила пальцем очки на переносице… Какая-то мысль упорно не давала ей покоя. Вдруг она бросилась в тёмные выставочные залы.
– Куда? Куда? – закричала вслед Маргарита Карловна. – Милочка, всему есть предел!
Нелли ориентировалась в музее – обошла весь ещё утром. Она быстро пробежала залы с окаменелыми ракушками и бивнями мамонта, с черепками первобытной посуды и каменными топорами. Не менее поспешно она миновала залы крестьянского быта и местной природы, где со всех сторон на неё уставились чучела животных и птиц.
Остановилась она лишь в зале, экспонаты которого напоминали вещи и мебель, окружавшие Егора и Варвару в заброшенном доме. В музее, правда, всего было куда меньше, но и здесь каждая вещь казалась неповторимой и обладающей своим характером. Вот игривый чайный столик на ажурных ножках с ленивым пузатым графином и суетливыми рюмочками, вон – франтоватый, но занудливый резной комод рядом с важно нахмуренным шкафом. Парочка невесомых утончённых венских стульев, письменный стол с множеством ящиков и полочек, похожий на дворец – явно воображала, отвернувшийся к окну. Чернильницы, подсвечники, золочёные часы с амурами, старинные журналы и напёрстки, зеркальца и пудреницы – рай для истинного ценителя старины.
Но Нелли было не до старины. Ей казалось, утром она видела что-то важное. Видела, но по неопытности не обратила внимания.
Включив свет в зале, она обводила глазами молчаливые экспонаты.
Здесь её догнала тучная Маргарита Викторовна:
– А ну, сейчас же покиньте помещение музея! Иначе я вызову милицию. Хулиганка!
Нелли поправила очки на переносице – кажется, она увидела:
– Маргарита Викторовна, а это что за картина в углу?
– Ну, знаете, – всплеснула руками смотрительница, – это, кстати, один из наших самых ценных экспонатов. Картина крепостного художника первой трети девятнадцатого века.
– А что за дом на ней изображён?
– Откуда я знаю? Помещичья усадьба. У нас в районе таких нет… Э! Э! Э! Что вы себе позволяете?
Последняя фраза раздалась, когда Нелли Карловна бросилась к картине и принялась снимать её со стены.
– Караул, грабят! – заорала Маргарита Викторовна и отважно бросилась на защиту музейного имущества. Она схватила девушку, но та ловко оттолкнула женщину, и хранительница грузно шлёпнулась на старинную кушетку. А Нелли перевернула картину и прочитала на обороте: «Родовое имение графов Щелкановых в год 1825 от Рождества Христова». Рядом стояла подпись талантливого художника-крепостного, но личность художника девушку никоим образом не интересовала. Всё, что Нелли хотела узнать, она уже узнала.
