Все в порядке. Теперь все будет в порядке.
— Мы уедем отсюда! Сейчас же, и больше никогда не увидим этих ужасных людей! — взахлеб говорила мама.
Я немного приоткрыла глаза. Абрис полной луны на ее лбу смазался, но еще был различим.
— Что случилось? — пробормотала я, уже догадавшись, что жертвоприношение прошло не так, как планировалось. Но, разумеется, все получилось даже лучше…
— Не знаю, мы с папой ничего не помним. Мы пришли в ту пещеру… святилище… А дальше не знаю… Потом… потом, когда очнулись, люди бежали оттуда, а на мне была странная белая одежда и на шее висела какая-то гадкая штука. Я выбросила ее в море. Тут меня и отыскал твой папа, и еще мы увидели тебя. Тебя принес Саша. Ты была без сознания, — сбивчиво принялась объяснять мама. — Не знаю, что это было, но, слава богу, все закончилось! Мы уедем отсюда, и все снова станет хорошо.
Я кивнула.
— А сюда, — мстительно добавил папа, — приедут компетентные люди. Уж они-то наведут порядок! Готов поспорить.
На его лбу тоже была нарисована луна.
Я тихо вздохнула, будто учась дышать заново. Хорошо, что они сейчас заслонили меня от солнца. Мне нужно немного побыть в тени.
— И Саша поедет с нами. Он спас тебя и всех нас. Знаешь, ты была права — он действительно хороший мальчик, — сказала мама, и только теперь я заметила Сашку, стоящего чуть поодаль. Он ободряюще улыбнулся мне.
Я тоже попыталась улыбнуться в ответ, но губы, кажется, так и не сложились в улыбку.
— Пойдемте отсюда. Я понесу Иришку, — сказал папа и поднял меня на руки.
Сейчас мой взгляд словно прояснился. Я видела медленно кружащего в облаках орла, и огромное море, бережно обнимающее скалы, и маленький городок, примостившийся как раз между горами, небом и морем. И в этот момент меня охватила необыкновенная нежность. Она была всегда — в моей душе, в моем сердце, но сейчас буквально выплескивалась наружу. Она стала такой большой, что телесной оболочки не хватало для того, чтобы удержать ее.
Теперь все будет хорошо. Теперь я знаю, что мне нужно делать. Эти люди блуждают во тьме, словно слепые жалкие котята. Но я еще вернусь в этот город на самом краю огромного мира. Я спасу их и приведу к свету. Теперь я знаю…
Мы спустились со скалы, не встретив никого. Город затих. Молчали даже собаки, чувствуя, должно быть, повисшее над ним ожидание.
Вот и наше временное пристанище. Мама распахнула калитку, и мы через вишневый сад, не останавливаясь, прошли к домику.
Папа внес меня в комнату и уложил на диван.
— Тебе лучше? — заботливо спросила мама.
Я кивнула.
Они и сами выглядели неважно. Оба бледные, с покрасневшими глазами. Сутки действительно выдались тяжелыми. Особенно ночь.
Я приподнялась и тяжело оперлась на спинку дивана. Тело еще плохо повиновалось, а в голове была необычайная легкость.
Мама и папа собирали сумки.
— Вот, возьми, — отчего-то виновато сказала мама, подавая мне несколько книг в ярких глянцевых обложках.
Я открыла одну из них там, где в нее была вложена закладка — глупо ухмыляющееся сердечко. Какое же оно яркое! Цвет неприятно раздражал глаза, и я, вынув открытку, бросила ее на пол. Маленький кусочек картона медленно спикировал вниз. Прекрасно, будет привет для хозяйки дома. Нинель Ивановна любит яркие вещи.
Я с грустью посмотрела на сумки. Пора в дорогу. Но перед отъездом у меня было еще одно дело…
— Ира, ты куда? — окликнула меня мама, застыв посреди комнаты с вещами в руках.
— Я ненадолго. Попрощаюсь только, — сказала я, выходя из домика.
За моей спиной царило удивленное молчание.
Путь до обрыва оказался неожиданно коротким. И вправду, расстояния — вещь относительная. И когда я успела забыть? Привыкаешь, ко всему привыкаешь, и в какой-то неуловимый момент оказываешься вдруг накрепко заперт в своей телесной оболочке, вырастая, успеваешь забыть, что когда-то в детстве, давным-давно, умел летать. Сколько же всего я не замечала в последнее время?!
Подойдя к краю обрыва, я остановилась. Любимое место Сашки. И не зря — здесь и вправду есть сила. Я чувствую, как она густым медом разлита в воздухе. Она проникает в меня, вместе с кислородом растекаясь по всему телу.
У ног плескалось море. Древнее море, скрывающее в своих глубинах затонувшие корабли, сокровища, чудовищ… Сегодня оно пело только для меня, провожая меня в дальнюю дорогу.
— Я еще вернусь, и все будет хорошо, — пообещала я ему, и море плеснуло мне в лицо соленые брызги.
С неба уже давным-давно исчезла луна — закрыла свое белое лицо густой чадрой, однако я ясно ощущала ее присутствие. Теперь она будет со мной, где бы я ни находилась…
Звук шагов за моей спиной почти полностью потонул в плеске волн, однако мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.
— Ира! Я искал тебя, — тихо произнес Сашка. — Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, хорошо, — ответила я, по-прежнему глядя на море.
— Я хотел объяснить тебе, — зачастил он. — Бабушка сказала, будто я предал вас. Но это не так. Они выследили нас и схватили меня. Я… отвлекся и не заметил, как они подошли. Иначе я бы справился с ними. Честно-честно! Ты мне веришь? — И, не дожидаясь ответа, тут же продолжил: — Я не знаю, что бабка сотворила с твоими родителями. Иногда она проделывает невероятные вещи и заставляет людей подчиняться своей воле. Знаешь, если честно, я не уверен, что она погибла… Помнишь, я рассказывал, что душа Хранительницы может переселяться в другие тела…
Он говорил что-то еще. Но я смотрела на море и на небо и пыталась впитать их в себя, чтобы они оставались со мной долгие годы на чужбине. Для того чтобы вернуться, нужно уехать…
— …ты очень смелая девчонка. Я даже не знал, что такие бывают на самом деле, не в романах!.. — долетали до меня обрывки фраз.
У него есть способности, я почувствовала это сразу. Однако даже не подозревала, что дар так силен… Та собака в пещере… Все то, что я пережила сегодняшней ночью, вспоминалось смутно. Сознание двоилось… Это он позвал Пса и скомандовал ему напасть на старуху. Он очень сильный мальчик. Неудивительно, что прошлая жрица решила оставить его у себя, когда много лун назад кровь его родителей обагрила священный алтарь богини. Нужно принять какое-то решение. И срочно, прямо сейчас. Это не слишком мне нравилось, и потом, в будущем Саша мог бы еще пригодиться… Но нет. Нельзя рисковать, а он слишком своеволен. Другого выхода нет. Я нахмурилась.
— Ира! Что с тобой? — крикнул Сашка мне в спину.
Я медленно обернулась и взглянула ему прямо в глаза.
Он побледнел, несмотря на свой загар. А затем отступил на шаг и произнес лишь одно слово. Так тихо, что я не расслышала бы его, если бы не знала точно, что именно он сказал. Его губы двигались бесшумно — как в черно-белом кино. Всего три слога — «Ба-буш-ка»…
