На подоконнике, которого там не должно быть, стоял цветок казенного вида. За ним висели грязновато-желтые шторы.
– Мистики нет, говоришь? – очнулся Лысый.
– Картинка-растяжка, – неуверенно буркнула Даша и тут же полезла в оконный проем первого этажа.
– Погоди! – Мальчишки рванули за ней, и Дине со Светкой ничего не оставалось, кроме как лезть следом.
Впереди тут же вспыхнул фонарик в руках Лысого:
– Ну, где ты застряла-то, идем! Если тут лестница есть…
В руку ледяными пальцами вцепилась Светка и зашептала:
– Скажи, что тебе домой надо! Не пойдем! Ну, Диночка!
Ох, как Дине захотелось домой! Черт бы побрал этих привидений с их призрачным цветком! Но впереди громко топала Даша, которая не забудет, не простит. Дина перехватила Светкину руку:
– Идем, не ной! Мы еще будем вспоминать это и смеяться, вот увидишь.
Даша и мальчишки уже поднимались вверх по лестнице, пришлось догонять. На ступеньках тут и там поблескивали лужи, непонятно откуда взявшиеся. Светка бежала вприпрыжку, не отпуская Дининой руки. Впереди топали остальные, в луче фонарика уже мелькали каблуки Лысого.
– Дин, а что это, по-твоему?
Дина тоже хотела бы знать. Если картинка-растяжка, то зачем и почему так странно освещена?
– Мираж это, – буркнул Лысый. – Коллективное видение.
– Вот глупый! – Даша топала впереди всех, но остановилась, чтобы сделать Лысому внушение. – Мираж – это игра световых лучей при высоких температурах. Мы холодной ночью в обесточенной недостройке…
– Может, там бродяги костерчик разожгли! – не сдавался Лысый. – Вот тебе и свет, и температура…
– И цветочек на окно поставили! – хрюкнул Пушистик.
Даше мысль про бродяг неожиданно понравилась:
– А что? Бездомные собак едят… Слышишь, Жучка?
– Голова! – охнула Дина вслух. Она схватилась за стенку свободной рукой. Светка рядом тоже затормозила:
– Злая ты, Дашка.
– Просто говорю как есть. А то вы понавыдумывали бабушкиных сказок, слушать тошно.
– И не слушай! Зачем нас сюда потащила?
– Ну тебя-то никто не приглашал! Сидела бы дома, раз такая трусиха!
– Так, девчонки, не драться! – Пушистик даже споткнулся и с грохотом растянулся на лестнице. – Этаж кто-нибудь запомнил?
– Шестой. Что, выдохся уже?
– Сама ты выдохлась! Мы, кажется, проскочили…
– Ой!..
Дина влетела в чью-то спину и только заметила, как вокруг темно. Лысый защелкал фонариком:
– Новые же батарейки вставил!
– Сейчас… – Дина достала свой фонарик, включила. Лампочка замигала, как будто сомневалась, но зажглась нормально.
– Батарейки! – передразнила Даша, отбирая фонарь. – Ты лампочку давно менял, Сусанин? Только зря людей напугал, правда, Светка?
На Светку было страшно смотреть: бледная, волосы дыбом, капельки пота на носу. Она показала за Дашину спину, и рука у нее тряслась:
– Там…
Что там такое, Дина так и не поняла. Пушистик, который шел впереди Даши, с воплем рванул назад, сбил с ног Лысого, Лысый – Дину, Дина – Светку. Вопя и грохоча, куча-мала полетела с лестницы, Дина только успела вжать голову в плечи и все равно получила чьим-то ботинком. Последней бежала Даша, только луч фонаря плясал в воздухе.
– А ну стойте все!
Дина тормозила руками о ступеньки, ссадила обе ладони. Она тут же вскочила, опасаясь, как бы о нее опять кто-нибудь не споткнулся. Рядом встали мальчишки с ошалевшими лицами и Светка.
– Вы чего все?! – вопила Даша, размахивая фонариком. Она стояла на один пролет выше и спускаться, похоже, не собиралась. – Бомжа увидели или мышку?
– Там кто-то есть, – тихо сказала Светка. Пушистик закивал, типа я тоже видел, и уставился на свою руку. Дашка сверху направила на него луч фонарика, Дина глянула: кожа на ладони у Пушистика покраснела.
– Ожог? Ты за что там такое схватился…
– Цыц! – Он сел на ступеньки, продолжая рассматривать свою руку. – Вот ты, Дашка, мне не веришь, а ведь моя бабка была в том пожаре. Она медсестрой в той больнице работала. И больница, если хочешь, была непростая…
– А золотая, – передразнила Даша. – Ты идешь?
– Погоди! Это психушка была…
Даша и Лысый громко хрюкнули на весь дом.
– Это была специальная психушка. Для маньяков, убийц и прочих зверей, которых признали невменяемыми и потому не посадили. Вот они-то все и сгорели в том пожаре.
– Намекаешь, что видел Фредди Крюгера? Что ж он за нами-то не бежит?
– Ты не веришь, а там правда кто-то стоял к нам спиной. Я нечаянно дотронулся до него, решил, что это Лысый нас обогнал… А он как огонь…
– Вот и пойдем глянем! – не сдавалась Даша.
– Нет! И вообще, мы домой! – Светка вцепилась в Пушистика, и тот сделал такое виноватое лицо, что стало ясно: он не против. Даша только пожала плечами и молча пошла вверх по лестнице. Лысый выжидающе смотрел на Дину:
– Идешь?
Ох как не хотелось Дине идти! И какая разница, что там: Фредди Крюгер или правда бродяги. В недостроенном доме посреди леса было физически тяжело находиться. Темно, сыро, холодно и нечем дышать. Окна не застеклены и крыши нет, полно воздуха, а дышать все равно нечем. Пахнет странно: гарью, будто здесь в недострое уже был пожар.
– Идем. Ты ее только проводи, Пушистик!
Парочка дезертиров уже бежала вниз по лестнице так, что грохот стоял. Дина обреченно поплелась вслед за Лысым.
– Ты тоже можешь уйти, если хочешь.
– Вот еще!
А запах усиливался. Тяжелый, от него кружилась голова. Вниз по лестнице топали Светка с Пушистиком, наверху, уже медленно шаркая, шла Даша.
– Бродяги здесь точно бывали. И костерчик жгли.
Лысый чихнул вместо ответа, а Дина подумала, что будет, если они в самом деле встретят кого-то…
Даша и Лысый остановились, и сразу стало тихо, как в могиле. На лестничной площадке зияли дверные проемы будущих квартир, темных, конечно, электричества-то нет. А как же свет в окне? Луч фонарика шарил по полу, пол был серый и чистый, даже мусора не было.
– И что они тут увидели? – буркнул Лысый.
– У страха глаза велики, – поддержала Даша. – Видишь, Дина, те, кому не слабо никаких Фредди Крюгеров не находят. Никакой мистики-шмистики…
Дина оценила, что ее назвали Диной, значит, Дашино испытание она прошла. Но Лысый все испортил:
– А мы этаж не проскочили, а? Должно ж было там что-то светиться!
