Я очень старалась думать, что они меня разыгрывают, но, зная Наташку, сама себе не верила. Они меня не слышат, не слышат, не слышат… Эта мысль стучала где-то в глотке, и я еще судорожней вертела головой и отдергивала ноги.
Под ногами булькнуло. Я отскочила, поскользнулась и села в воду, зачерпнув полные штаны. Отсюда водная гладь была видна далеко: туман опустился почти к самой воде, зато отражался в ней, давая хоть какой-то свет. И я увидела отражение. На гладенькой воде, без ряби, как будто человек стоял давно и не двигался. …Но все-таки он шел. По колено в воде, стремительно, как акулий плавник, не беспокоя воды, как привидение. И прямо на меня!
Я отшатнулась назад, в сноп высокой травы, слабо надеясь, что в таком тумане он меня не заметит. Человек точно не заметил бы, а этот… Его ноги не рассекали воду, и плеска было не слышно. Я бы решила, что он мне мерещится или снится, но только не тогда и не там, в той яме. Нерастревоженная гладкая вода услужливо показывала черты молодого лица, три волоска на переносице и даже поры на носу. Рубахи на призраке не было, только закатанные белые штаны, которые выглядели совершено сухими. Немытые волосы торчали вихрами в разные стороны, и даже бородка – крысиный хвост выглядела сухой.
Лицо мне щекотали травинки, а я думала, как буду удирать с полными штанами воды, а главное – куда? Отражение приближалось. Ему оставалась пара шагов до моего укрытия, вот сейчас…
Белые штаны – отражение в воде прошли прямо над моими согнутыми ногами. Лицо отразилось в полуметре от моего собственного. А над водой по-прежнему никого не было видно. Я только шептала про себя: «Проходи, проходи!» Еще шаг – и призрак потерялся в траве.
Я сидела в той траве еще не помню сколько. Сосчитала до ста, решила, что мало (пусть этот подальше уйдет), и сосчитала до тысячи. Все еще не решаясь выйти, прочла про себя десяток стихов, какие вспомнила, и все смотрела на отражение в воде и слушала: где же девчонки? Замерзла, но как-то мне об этом не думалось. Зачем-то теребила травинку, порезалась, и только это заставило меня подняться.
Я выпрямилась, и вода с меня шумно полилась ручейками, нарушая тишину. Жабы давно притихли, я шумела совсем одна и боялась, что себя выдам. Кровь из пальца смешивалась с водой и лилась в яму розовой струйкой. Скорее, скорее отсюда! Я шагнула, запуталась в траве, дернула ногой и плюхнулась носом в воду! Ногу стянуло, как веревкой.
– Наташка! – В воде мелькнуло чье-то отражение, ногу сдавило сильнее и потянуло ко дну. Вода уже заливалась в рот, земля под ногами стала рассыпчатой, как мука, я ее вообще не чувствовала и медленно сползала вниз.
Набрать воздуха ртом я уже не могла. Вдохнула кое-как носом и вцепилась в пучок высокой травы. Если я отпущу… Пучок оборвался, и вторая моя рука вместе с ним ушла под воду. Я подумала, что так утопающие и хватаются за соломинку. Воздух кончался. Еще чуть-чуть и непрошеный инстинктивный вдох оставит меня навсегда в этом заброшенном раскопе… А потом кто-то дернул меня за воротник, и сразу стало легко.
В обморочном бреду мне виделся лагерь, костер и почему-то Ванька. Он швырял в огонь учебники и радостно выкрикивал: «Все это бред, все не так. А ведьмы вообще не тонут!» Я сказала: «Значит, я не ведьма. Потому что я тону». Он посмотрел на меня, как будто раньше не видел, и ответил: «Сейчас проверим». А потом взял за ноги и швырнул в огонь. Было почти не больно, хотя ноги слегка припекало. Я сказала: «Ведьмы же горят в огне». А он: «Ну вот и ты горишь. А говоришь, что не ведьма». Я тогда совсем запуталась и не стала ему отвечать. Ногам было тепло от костра, и даже носки, кажется, высохли. На плечи больше не давил тяжеленный мокрый дождевик. В руку ткнулось что-то горячее.
– Подъем, утопленница! – Голос был Наташкин.
Я открыла глаза и кинулась ее обнимать. Наташка неловко уворачивалась:
– Мажорка! На вот, пей! – Она сунула мне горячую кружку.
Я поспешно взяла и хлебнула крепкого сладкого чаю. Наташка, следившая за мной краем глаза, тут же выдала:
– Видишь: всюду жизнь! И в яме вон кто-то бывает. Не иначе, какие-нибудь черные копатели. Надеюсь, не прогонят нас.
Я поспешно допивала кипяток: значит, мы все еще в яме? Костер освещал земляной потолок и стены, шеренгу сапог, кордебалет штанов, выложенных на просушку, и Нелино лицо, как всегда, удивленно-испуганное. За Наташкиной спиной на импровизированном столике из пенька лежали нож, хлеб, сахар и пачка заварки. Если бы не они, я бы решила, что мы залезли в чью-то огромную нору. Собственно, это и была нора, точнее, пещера. За моей спиной в проеме выхода клубился туман.
– Где мы?
– Сказано тебе, в яме! Заночуем здесь, надеюсь, утром туман развеется. Хватит ночью по воде скакать, как лягушки.
– А это? – Я повела рукой по сторонам.
– Ничего пещерка, да? Неля нашла. Надеюсь, хозяин не явится или хоть не прогонит. Обстановочка, как видишь, спартанская, но…
– Нет-нет, мне все нравится! – Отчего-то я побоялась, что Наташка скажет что-то вроде: «Не нравится – вали под дождь».
Ноги отогревались. Кипяток разливался по жилам, банально, зато правда. В носу еще пощипывала вода, ну да после часов, проведенных в яме, это было терпимо. Только Таньки не было. Я отдала Наташке пустую кружку:
– Спасибо, что вытащила меня.
– А это не я, это Неля. Я бы тебя, мажорку, сама утопила. Танюху не нашли…
Я промолчала, потому что должна была промолчать, а Неля простодушно завела рассказ, как меня спасали:
– Мы случайно на тебя наткнулись! Ты чего не кричала-то? Мы шли-шли, я смотрю: чьи-то волосы под ногами! Испугалась, конечно, а потом сообразила, дернула…
– Рассказывай-рассказывай. – Наташка захихикала. – Она думала, Кать, ты уже неживая. Дернула за шиворот, а ты как вынырнешь с вытаращенными глазами! Вдохнула и вырубилась. Неля как завизжит!
Кажется, первый раз она назвала меня по имени. Всем приятно спасти человека.
– Спасибо.
– Пожалуйста, коль не шутишь. Давайте-ка спать!
– Здесь?! – Само вырвалось, и я сразу поняла почему. Где, а главное, кто хозяин этой ямы? Вот этой кружки. Этого ножа, кто хозяин? Кому вообще придет в голову окопаться здесь, на заброшенном раскопе? И не его ли, этого сумасшедшего, я видела час назад.
– Извини, мажорка, места в пятизвездочных палатках сегодня простаивают без нас. Впрочем, ты можешь выйти и заночевать на свежем воздухе. – В Наташке вновь проснулась Наташка, и мне даже стало спокойнее.
– Но…
– Ты что-то хочешь мне сказать?
Я рассказала, что видела, пока бродила одна. И поделилась своими подозрениями: не его ли это пещерка. Неля тотчас потянулась натягивать еще мокрые штаны, но Наташка остановила ее:
– Прекрати! Не знаю, что она там видела, но встретить это снаружи у нас шансов не меньше. Здесь хотя бы сухо. Возражения есть?
