— Верочка, мне бы не хотелось, чтобы между нами…
— Ну почему — ты?!
— Это может сделать любая из нас, — произнесла Эвелина непривычно низким голосом без обычных своих заискивающих ноток. Вере отчего-то сразу стало легче. Даже дышать стало легче, как перед грозой, и небо заволокло. Тучи сошлись над московским двориком-колодцем. Вера подняла голову — посмотреть, отшагнула назад, да так и села на заборчик у детской площадки. Ведьмы спускались из-за туч роем со всех сторон, как никогда не позволяли себе в городе, по крайней мере, на Вериной памяти. «Потому что городом управляла Настасья Фроловна, — тоскливо подумала Вера, — а теперь…»
Теперь они стояли и сидели по всему двору, перешептываясь и показывая друг другу на Веру. Кто-то поздоровался с ней, кажется, Валька, но прочие вели себя так, будто ее, Веры, уже нет. И здороваться необязательно, и можно обсуждать ее вслух, не боясь, что услышит… Некоторых Вера даже не знала, наверное, прилетели издалека. Значит, и этим досталось по кусочку от города, иначе стали бы они бросать свои дела, чтобы поглазеть на Верину казнь.
Казнь! Все равно не верилось. Вера надеялась на свою половинку силы и почему-то на пацана. Ведь где-то здесь бегает, паршивец! Может, не поздно еще найти, вернуть… Вера оглядывалась по сторонам, но видела только ведьм, ведьм, ведьм… Ишь, собрались!
Казнь и правда редкое зрелище. Настасья Фроловна рассказывала только об одной, но и там, говорила, ведьма спаслась. Ухитрилась вернуть силу в последний момент, да так, что все ее потом сто лет боялись. Тоже половинку потеряла. Тоже из-под носа растащили город. Тоже решили, что она теперь будет только мешать. А больше ведьмам и не за что казнить друг друга. Вера плохо помнила эту историю и, честно говоря, думала, что старуха выдумывает, что это вообще сказки насчет казней из-за земли. Из-за земли, с ума сойти! Да тут ведьм десятка два! Каждой досталось по маленькому кусочку, и, чтобы его не потерять, они уже готовы растерзать свою! Не верилось, что это правда, если бы Вера еще не стояла здесь…
Глава XI
Шанс
Стемнело быстро и странно рано, вроде не вечер еще, а небо заволокло. Вовка брел дворами, так и не придумав, куда идти. Леха-то в порядке, прохлаждается в домике ведьм за городом, изучает архитектурные изыски Маргошки и Ленкин болиголов, а ему что делать?
Фонари не зажигались. В темноте Вовка различал только припаркованные блестящие машины, белые лавочки и во-он ту компанию девчонок во дворе. Компания была большой и шумной. В маленьком дворике не осталось незанятых качелей или лавочек, кому не хватило места — сидели прямо на деревьях или на низком заборчике. Девчонки болтали, перешептывались, кто-то хвастался новым телефоном. «У студентов уже каникулы», — завистливо подумал Рыжий. Он брел в сторону девчонок, потому что надо было куда-то брести, к тому же, если Вера придет за ним, в толпе легче затеряться.
Подойдя, он увидел, что никакие они не студентки, по крайней мере, вон та компания уже тянет на преподавателей… А эти вообще пенсионерки, только очень бойкие: две бабушки сидели на дереве. На Рыжего никто не обращал внимания, все смотрели куда-то в центр двора. Вовке было не видно, что там, и он рассматривал собравшихся. Девчонки, женщины, старушки, одинокий дядька, непонятно как затесавшийся в эту компанию. Если бы некоторые не сидели на деревьях, то и ничего странного. Мало ли кто собрался и зачем?
Осмелев, Вовка подошел совсем близко и заглянул через чье-то плечо: что там во дворе? Увидел и тут же спрятался. Потому что в центре дворика на качелях сидела Вера и с ней еще одна, наверное, тоже ведьма. «Шабаш», — вспомнил Рыжий нужное слово, и все тут же встало на свои места. И почему здесь в основном женщины, и почему на деревьях…
Убегать он и не думал. Вера его не видела, судя по лицу, ей было вообще не до него, другие ведьмы тоже не обращали на Вовку внимания, хоть он и выделялся в этой толпе. Наверное, принимали его за чьего-то сына или ученика, в общем, существо, недостойное взгляда. А любопытно было! Вовка присел на край низкого заборчика, отделяющего двор от парковки так, чтобы самому видеть Веру, но не попасться ей на глаза. Присел и стал слушать, о чем таком болтают ведьмы.
— Я говорю, надо было погоду согласовывать с самого начала. А то ерунда выходит: там снег, за углом — дождь.
— А если туда добавить хвостов № 2…
— …Борщ приобретет равномерный алый цвет.
— И тучи над Останкино! Куда это годится?!
— Они скоро начнут? Никогда казни не видела.
— …Для этого хвосты рубят мелко-мелко.
Казни — вот оно что! Интересно, кого ведьмы собрались казнить? Уж не его ли, Рыжего? А кто их, ведьм, знает, может, они всем шабашем решили помочь Вере вернуть силу? Но тогда бы Рыжего уже давно схватили…
Пока он боялся, ведьма рядом с Верой подняла руку, требуя тишины, как тамада на празднике. Все смолкли, и Рыжему сразу стало неуютно. А ну как заметят?! Надо бы отойти подальше в толпу, но он уже боялся шелохнуться в такой тишине. А ведьма рядом с Верой заговорила:
— Вы знаете, зачем мы все здесь собрались, вы знаете, как редко это бывает. Поэтому в первую очередь примите мои поздравления с новой землей. Заботьтесь о ней себе на благо.
Ведьмы сдержанно захлопали. Вовка сидел и не мог понять: при чем здесь земля и поздравления, они же собрались на казнь! А ведьма продолжала:
— По традиции я должна спросить: кто-нибудь хочет сказать в защиту Веры или просить о помиловании?
В защиту Веры? Так это ее казнить собрались! Точно, он же сам ее предупредил! Из-за земли! Просто Рыжий думал, что это будет как-то иначе: по-тихому, из-за угла, как убивают за землю? А тут — казнь! Все официально, с поздравлениями… И о помиловании никто не просит, хотя Вера только и виновата, что потеряла силу и не может защитить свою землю от мародеров. Вон их сколько… Рыжий, наконец, понял Маргошку, Ленку, Татьяну, почему они жалели Веру. И он, получается, виноват…
Ведьмы молчали. Даже не шептались о своих мышиных хвостах. Такая была тишина, никто не хотел просить о помиловании. Рыжий смотрел на Веру, а Вера не смотрела ни на кого, сидела, уставившись в песочницу под ногами.
— Я хочу сказать! — За Вериной спиной расступилась стайка молодых ведьм, и во двор вышла Татьяна. С ней были Маргошка, Ленка и Леха. Последний имел весьма осовевший взгляд и крутил головой с видом: «Где я?» — Я хочу сказать.
— Что она здесь делает? — шепнула соседке молодая ведьма рядом с Рыжим. — Она же не взяла себе земли, она вообще не имеет права…
— Тщ-щ! — Соседка сделала страшные глаза, показав почему-то на Вовку. — Ты что, это же Татьяна!
— И?
— Историю инквизиции вообще не учила? Это же та самая…
— Какая?
Ведьма опять покосилась на Рыжего, как будто стеснялась говорить при нем, и бестолково ответила:
— Поверь, ей можно.
