Бран испытал еще большие угрызения совести. Но гном снова пожал плечами.
— Когда она вернется домой, я скажу, что ты заходил, — пообещал он. — Никто тебя не винит. Если тяжело нам, то можно представить, каково тебе сейчас.
Полланд направился к лестнице, держа в руках лейку. Бран последовал за ним, но вместо того чтобы зайти в кабинет Ади, гном подошел к противоположной двери.
Бран сразу понял, что комната принадлежит Полланду. Помещение утопало в зелени. Повсюду стояли горшки и тазики с землей. На кровати — поддоны с рассадой и травой, на полу — глиняные кувшины и маленькие деревца, по углам вились виноградные лозы. Большинство окон в комнате были распахнуты, впуская свежий воздух. Они выходили во внутренний дворик, скрытые от посторонних глаз.
— Без сомнений Арчон, — пробормотал Бран.
— Как я мог устоять? — ответил Полланд. — Холодный и бездушный Дуралей не похож на мой родной город, так что эта комната — моя тихая гавань.
— Вы часто навещаете свой дом? — поинтересовался Бран.
На лице гнома мелькнуло неприятное воспоминание, но он быстро пришел в себя.
— Вряд ли я снова там окажусь, — с тоской произнес он. — Все, что мне нужно, находится здесь.
Полланд кивнул на длинный ящик с цветами, которые поливал. Бран подошел поближе и изумился. У растений вместо лепестков были рты с белыми зубами и языками, слизывающими капли воды. Ни лица, ни глаз — только губы, плавно переходящие в тонкий стебель и держащиеся на нем, как обычный цветок.
— Они с моей родины, — сказал Полланд. — Не так просто содержать пятнадцать прожорливых Ротикс Проглотиксов, чьи зубы нуждаются в регулярной чистке, хотя они просто мечтают отцапать тебе полруки.
Ротикс Проглотикс снова глотнул воды и облизал губы, Полланд с лейкой осторожно перешел к следующему, давая остальным по маленькому кусочку мяса. Цветы тянулись к гному, ожидая своей порции.
— Осторожней, — предостерег Полланд. — Споткнешься и свалишься в ящик, и считай, ты готовый корм.
Один из хищников попытался цапнуть гнома за руку, но тот увернулся и забросил Ротиксу в глотку кусочек мяса. Бран отвернулся и увидел фотографии, стоящие на тумбочке. Там были изображены исключительно гномы.
— Моя семья, — махнул рукой Полланд. — Двое, что стоят вместе, — родители. Затем мой старший брат — Сол, младшие — Франклин, Филипп и сестра — Нелл.
Родители Полланда стояли в обнимку на холме, а фотограф запечатлел их так, что за спиной виднелась известная башня с часами — Клаудиус Белл. У Сола на губах застыла глупая ухмылка, и он таращился куда-то вдаль. Франклин был занят делом — с лопатой в руках, а Филипп спокойно улыбался: на кончике его колпака сидел вороненок. Нелл держала в руках огромную морковку, пожалуй, с нее ростом, а вокруг стояли три статуэтки гномов.
— А зачем фигурки? — спросил Бран.
— Это знак для нас, — объяснил Полланд. — Гномы много путешествуют, а некоторые люди ставят в саду статуэтки, показывая тем самым, что мы можем остановиться у них на перевал взамен на обычную растительную магию. Другие оставляют фигурки рядом с домом или на окне, чтобы мы могли там переночевать. За пределами Дуралея также не всегда легко понять, кто на нашей стороне.
— Значит, это ваши союзники, — сделал вывод Бран, и Полланд кивнул, давая цветам кусочки мяса. Мальчик искоса пялился на красный колпак гнома, а когда Полланд заметил это, Бран быстро отвел взгляд.
— Не волнуйся, — сказал Полланд. — Я уже привык. Взгляни-ка сюда…
Он осмотрелся, затем нагнулся и, к удивлению Брана, стащил колпак, обнажив лысую макушку. Мальчик никогда бы не догадался: вокруг были очень естественные на вид волосы.
— Я думал, вам нельзя снимать колпак, — растерялся мальчик. А Полланд стал без колпака вполовину меньше ростом.
— Видишь ли, — смущенно произнес гном, — мне приходится с этим мириться. Например, вдруг ворвется полиция. Я не могу позволить им увидеть меня в головном уборе!
Полланд печально посмотрел на свой ярко-красный колпак, затем перевел взгляд на Брана и покраснел. Гном дотянулся до салфетки и прикрыл лысину.
— Вообще-то, — неуверенно произнес Полланд, поправляя салфетку, — ходить без шляпы очень некомфортно, особенно в чьем-либо присутствии… даже твоем.
Полланд вытянул руку с колпаком и заглянул внутрь. Прикрыл один глаз, проверяя кончик. Затем передал колпак Брану.
— Вот, — только и сказал Полланд. Пальцы мальчика коснулись мягкой, словно мех, поверхности. Завязок никаких, лишь тончайшая паутинка. Колпак оказался скроен по-особому и не соскальзывал с головы Полланда. На золотистой этикетке черными буквами было написано:
«Ручная работа „Шляпники Компании Дювалль“
Состав:
10 % Кррасснина ТМ,
10 % Боевого духа,
80 % Любви».
— Идеальное сочетание, — подал голос Полланд. — Десять процентов Кррасснина — потрясающе. Колпак становится огнеустойчивым и водонепроницаемым! Боевой дух делает тебя решительным. Что уж говорить про восемьдесят процентов любви? Как глазурь на торте, покрывает все остальное.
Полланд усмехнулся. Бран выдавил улыбку, но на душе было скверно. Гном это заметил, и его собственное веселье улетучилось.
— Что тебя тревожит? — спросил он. Гном надел колпак и вздохнул. — Это из-за твоей матери? — Казалось, Полланд все прочел по лицу Брана.
— Расскажите мне о ней, — попросил мальчик, набираясь смелости. — В смысле, о ее магии. Я бы очень хотел узнать.
Полланд некоторое время молчал, и Бран подумал, что тот не собирается отвечать. Слишком неожиданный поворот. Но вдруг мальчик понял, что все обстоит наоборот. Но Полланд ожидал, что разговор придет к этому вопросу. Он поднял лейку, распахнулось еще два цветочных рта.
— Существуют легенды, — серьезно сказал он. — Но правдивость скрыта за пеленой веков.
— Пожалуйста, — попросил Бран. — Ведь больше у меня ничего нет.
Гном вздохнул.
— Я читал истории о магии, которой владела твоя мать. Дормайсан — самая темная и злая. Она берет начало от могущественной и ужасной магии, используемой для дарования силы. Вряд ли мы еще увидим такую мощь. Самое главное здесь выбор — отказ от всего хорошего, что есть в душе.
— Но если это так и моя мать не могла творить добро, — сказал Бран, — то как она перенесла меня в сейф банка?
Полланд уставился в окно, размышляя. Вода из лейки продолжала струиться в распахнутую пасть цветка.
— Сложный вопрос, — наконец проговорил гном. — Исследований в этой области слишком мало. Сила должна находиться в равновесии. Никто не может быть на две трети злым и на одну треть добрым. Три части не составляют целое. Для такой магии все хорошее должно быть разделено и храниться в другом месте, как, например, при трансплантации сердца. А взамен помещено зло. Маловероятно, но предположим, что добро Эмри не изъяли, оно осталось. Тогда она могла сотворить самую малость добра — и только. — Полланд покачал головой. — Таинственная магия, совсем не похожая на мою.
