– Вот здесь я не бывала точно! У нас в Девятнадцатом поселке тоже дома старые, но не в пример больше и аккуратнее этих. А такого поселка я и не видела.
– Зато я видел, – хмуро ответил Вилор. – В этом поселке прошло мое детство. Только тогда эти дома были новее и ровнее, они просто не успели стать старыми и перекошенными, когда поселок снесли. А барак… ну, ты помнишь. Дешевку гоните, господа фокусники, сколько лет прошло с тех пор?!
Но прежде чем вернуться обратно, он какое-то время с задумчивым видом смотрел по сторонам. Смотрела и я – мне было любопытно.
– Да уж, скромненько раньше жили, – начала было я, когда мы вернулись. И тут же осеклась, наткнувшись на мрачный взгляд Вилора, который думал сейчас о чем-то своем, давнем и неприятном. Он посмотрел на меня, тряхнул головой и улыбнулся:
– Ты права, Никандра. Пусть прошлое остается в прошлом. Выбирай дверь!
Я крутанулась на одной ноге с закрытыми глазами и вслепую указала пальцем. Крепко взявшись за руки, мы шагнули через порог высокой стрельчатой двери, и я чуть не подпрыгнула от радости:
– Вилор, нам повезло! Это и есть выход!
Мы стояли среди леса, рядом журчал ручей, а сбоку от меня находилась яблоня, увешанная ленточками. Дверь, из которой мы вышли, располагалась прямо в замшелом склоне и сама казалась настолько замшелой с этой стороны, что если бы не была открыта, то ее трудно было бы заметить.
– Где это мы? – он огляделся по сторонам.
– Это выход, выход! Я здесь заходила. Видишь эту дорогу – она привела меня прямо в нижний мир! – Я обняла его за плечи и на мгновение прижала к себе. От избытка чувств меня тянуло болтать без умолку: – А сейчас мы пойдем домой – вон туда, обратно по дороге! Там у нас теперь домик, мама весной купила. Ты смотри – сколько я по нижнему миру слонялась, а тут все еще ночь! Или уже несколько суток прошло? С ума сойти, а! Кажется, совсем недавно я шла сюда по этой дороге, было темно и страшно, и только низко висящая над горизонтом большая звезда была мне маяком. Смотри, она и теперь висит. Только тогда она была не здесь, а вон там, с противоположной стороны. Переместилась, наверное…
– Переместилась? – Взгляд Вилора резко помрачнел. – Эта звезда не может даже за месяц так переместиться. Пойдем-ка, Никандра, назад, и пусть они провалятся в преисподнюю со своими иллюзиями!
Не дав мне опомниться, он схватил меня за руку и увел обратно в круглую комнату. И снова я боковым зрением заметила, как пейзаж за спиной поблек и обратился тьмой.
– Ты изучал астрономию? – спросила я, чтобы хоть как-то скрыть свое жуткое разочарование.
– Я просто часто смотрел на небо, – ответил он. – Не переживай, Никандра, то, что сейчас было, – еще не самое плохое.
– Спасибо, утешил! – буркнула я и дернула ручку очередной двери. И на наших лицах тут же заиграли первые лучи рассвета. Начиналось утро. За порогом простиралось поле васильков и ромашек, и душистый утренний ветер растрепал волосы Вилора. Впервые я видела его при свете дня. Он переступил через порог и шагнул в это цветочное царство, подставляя солнечным лучам свое бледное, исхудавшее лицо.
До меня дошло не сразу.
– Боже мой, Вилор! Накройся курткой, тебя же сожжет солнце!
– Видишь, не жжет. Потому что это не солнце, Никандра. Это иллюзия. Прекрасная иллюзия того, чего я никогда больше не увижу.
– А раз иллюзия, значит, возвращаемся обратно, – я догнала его и схватила за руку.
– Погоди, Никандра… Дай еще немного посмотреть, боюсь, этого в моей жизни никогда больше не будет.
Какое-то время я ждала, но вдруг почувствовала, что мой кулон начинает медленно, но уверенно нагреваться. Видимо, оставаться здесь дальше было опасно.
– Все, идем, – дернула я его за руку. – Идем, тебе говорят!
Но с Вилором творилось что-то неладное. Он не реагировал на мои слова, глядя куда-то вдаль, и не позволял себя увести. Я тогда размахнулась и несильно влепила ему пощечину. Потом сильнее. Но он опять не отреагировал.
– Чертовы чародеи! – заорала я. – Оставьте его в покое!
Не зная, как и быть, я покопалась в карманах в поисках чего-нибудь подходящего. Нашла освященную соль, ее там еще прилично оставалось, зачерпнула в ладонь и поднесла Вилору к лицу:
– Вот это видел?!
Он вздрогнул, отшатнулся, и я, пользуясь этим, потащила его за руку обратно к двери. А все вокруг внезапно стало темнеть – и поле с цветами, и занимающийся рассвет… Мы успели заскочить в дверь, когда уже стало совсем темно, и я понимала – еще бы немного, и мы навсегда остались в этом царстве ночи.
Рассердившись, я, прежде чем закрыть дверь, по дуге метнула в нее соль.
Ага, не понравилось! Из-за двери послышались разноголосые вопли, завывания и визг. Я тогда сгребла в ладонь еще соли и снова распахнула дверь:
– Что, получили? У меня этой соли полные карманы! И если мне сейчас же, в эту минуту, не покажут выход наверх, я вас еще и не так угощу солененьким!
И, представьте, подействовало. Я даже дверь не успела закрыть, как увидела, что передо мной простерся небольшой туннель с высокими сводами, озаренными огненными бликами. А впереди золотисто-рыжим пятном светился выход, и я уже догадывалась, куда ведет этот туннель.
Вилор тем временем пришел в себя.
– Прости, Никандра, помрачение нашло какое-то…
– Потом расскажешь, пошли!
Как только мы вступили под своды пещеры, сторожевой знак стал холодным. Не совсем, конечно, но почти. Это означало только одно – здесь, в этой пещере, нам ничего не угрожает, а значит – мы на верном пути, и это реальность, а не иллюзия!
Исполненная радости, я вышла из пещеры на свет. Точно, так я и думала – под моими ногами оказался узкий карниз, по которому я пришла сюда, а внизу клокотало, извергая клубы испарений, огненное озеро.
Вилор сделал шаг вслед за мной – и тут же отступил назад, прикрыв руками глаза.
– В чем дело? – повернулась я к нему. – Это выход, настоящий. Не бойся, здесь карниз узенький, но дальше он расширяется. Главное – преодолеть первые пару десятков метров, а там он превратится в широкую дорогу.
– Не в том беда. Я не могу видеть этого огня, как и солнца. Глазам больно.
– Ты не можешь видеть огня вообще? – удивилась я.
– Вообще – могу, но не в таких размерах.
– Этого еще не хватало! – рассердилась я. – И что ты предлагаешь? Вернуться обратно и попробовать что-нибудь еще?
– Да нет, второй шанс нам вряд ли дадут… Завяжи мне глаза, наверное. Пройдем как-нибудь. Или лучше поодиночке…
– Ага, щас – поодиночке! – рассердилась я. – Я не собираюсь наблюдать за твоим самоубийством!
Этого я никогда не забуду. Мы держались за руки, я шла вперед. Если, идя сюда по этому карнизу, я боялась только оступиться и упасть, то теперь собственные проблемы отошли на второй план, я чувствовала себя уверенно и только командовала, куда и как ему ступать. И все бы было ничего, если бы не эти клубы непонятного газа, то и дело поднимающиеся снизу. Пару раз они прошли в неприятной близости от меня, но третий…
