А потом Федосья Михайловна умерла, и осталась Лиленька беспризорной. Дом-то у Федосьи казенный был, туда других жильцов поселили, а Лиленьку хотели в психушку сдать, но она от них спряталась и убежала. И мыкалась бездомной какое-то время, все в этот дом стучалась, да не пускали ее жильцы новые, гнали. Но вдруг однажды кто-то распустил слух, что у нее в мешочке на шее золото зашито.
– Старинные золотые серьги и брошь! – вмиг догадалась я.
– Точно, именно так и говорили, – удивилась тетя Шура. – А ты откуда знаешь?
– Догадалась, – пожала я плечами. – Ну откуда у сумасшедшей золото? Не иначе, хранила там какую-нибудь семейную реликвию, чтобы не отобрали.
– Так и было. И вот после этого новые жильцы этого дома ее приютили. Муж с женой, фамилию не помню… В общем, недели две она у них пожила, а потом исчезла. Соседям они сказали – ушла и не вернулась. А искать сумасшедшую – кому надо? Так все рукой и махнули. Эти двое через год после того дом продали и уехали.
– Медведь есть, а мешочка нет, – Колька Шаров внимательно посмотрел на скелет. – Только шнурочек болтается. Это ж нарочно заманили, чтобы золото отобрать! Ну, отобрали бы, так убивать зачем? Она ж немая, никому не расскажет.
– Видимо, сопротивлялась, – предположила тетя Шура.
– А кто еще жил в этом доме? – спросила я.
– Много кто. Не задерживались здесь жильцы после того. Купят дом, год-другой поживут – и продают. Некоторые из них мне жаловались, что нечисто тут. Потом одна семья купила, с которой беда случилась…
– Какая беда? – тут же навострила я уши.
– Там были муж, жена, сынок маленький и бабушка. Так сначала муж умер, потом жена погибла, затем мальчонка… ну, не знаю, что с ним случилось, но куда-то он делся, а бедная бабушка, всех потеряв, продала дом и уехала. Тогда этот дом купила Софья Емельяновна, и вот ей тут понравилось, по всему видать. Лет двадцать прожила, а потом вам дом продала и тоже уехала. Аккуратная была женщина и хозяйка хорошая, не то что…
Она замолчала, недовольно окинув взглядом комнату, посреди которой валялись выломанные доски.
Что поделать, тетя Шура в своем репертуаре.
Потом приехала машина, вместе с другими сотрудниками полиции к нам зашел участковый. Посмотрел на меня, на Вилора – а мы, как на грех, стояли рядом – и желчно усмехнулся:
– Нашлась пропажа! Признаться, так я и думал. Домой уехала, как же! Хорошо, что я не стал принимать от твоей тетки заявление об исчезновении. Знаю я, куда вы, молодежь, вечно «исчезаете». Но учти – твоей матери я позвонил. Пусть проведет с тобой воспитательную работу.
Я хотела сказать, что у меня нет никакой тетки, но передумала и только скорчила виноватую мину. Нет уж, бороться с этой «моей теткой» полиция не поможет, здесь, кроме меня, никто не разберется.
Все заняло не более двадцати минут. Останки Лиленьки быстро и легко извлекли наружу, погрузили в машину и увезли. По нашему общему настоянию, вместе с ней увезли и медведя.
– Вот и покончено с тайной этого дома! – торжественно изрекла Кремнева, когда мы провожали машину за ворота.
– Боюсь, это не последняя его тайна, – негромко сказал Вилор, но никто, кроме меня, этих слов не услышал. Мы с ним стояли чуть в стороне от остальных.
– Кто как, а я спать! – воскликнул Колька. – Прошлую ночь почти не спали, позапрошлую тоже.
– Точно! – согласились остальные.
Ребята пошли в дом, а мы с Вилором остались стоять во дворе. Он подняв голову и задумчиво глядя на звезды, молчал. А мне было просто хорошо стоять вот так рядом с ним – и я снова чувствовала, что думает он сейчас обо мне.
– О чем задумался? – весело толкнула я его в бок.
– Тяжело на душе, Никандра. Впервые я в такой ситуации.
– Какой ситуации? – переспросила я, видя, что он медлит.
– Мне совесть не позволяет испортить твою жизнь, Никандра, – вздохнул он. – Особенно после того, что ты для меня сделала. И вместе с тем… я не могу без тебя. Весь этот страшный период ты была для меня ниточкой надежды, путеводной звездой, мысли о тебе не позволяли мне окончательно впасть в отчаяние. Теперь я просто счастлив находиться с тобой рядом, здесь, в этом мире.
– Признаюсь честно, я тоже все это время думала только о тебе. И уже под конец сама разуверилась, что у меня что-то получится. Но все это в прошлом. Мы вместе, и это главное! Я… тоже без тебя не могу. Я люблю тебя, Вилор! – воскликнула я и тут же покраснела, спрятала лицо в ладони.
– Вот этого я и опасаюсь. Как бы эта любовь не исковеркала твою судьбу. Перед тобой – целая жизнь, тебе предстоит учиться, выбирать профессию, создавать семью, строить свой дом… Я не смогу дать тебе ничего из этого. Я могу только быть твоим другом и находиться рядом… И по-хорошему, мне бы следовало исчезнуть и не морочить тебе голову.
– Вот только не надо про мужа с зарплатой и отдых на лазурных берегах, ладно? – повысила голос я. – Все это я уже слышала. От Алевтины. Это она мне так «добра желала»! Храни меня, Боже, от таких доброжелателей, а от злодеев я уж как-нибудь сама уберегусь!
Вилор невесело улыбнулся:
– Догадываюсь, что она тебе говорила и что в ответ от тебя услышала. Но не в том дело. Просто… живому человеку с вампиром не по пути.
– Да? А по-моему, мы всегда составляли отличный тандем! Помнишь подземелья Вальдемара? Как бы мы спаслись оттуда, если бы не были именно такими разными – обычным человеком и вампиром? А как по обрыву шли над огненным озером?! Нам очень даже по пути, если подходить с умом!
– Вынужден признать твою правоту. А еще я понимаю, что жизнь подбросит и тебе, и мне немало сюрпризов, как уже подбрасывала.
– И справиться с ними вдвоем будет легче, чем в одиночку! – воскликнула я. – Знаешь что, хватит заморачиваться над всякими глупостями. Еще раз намекнешь мне на этого проклятого мужа с зарплатой и лазурные берега – обижусь!
– Что ж, Никандра, значит, так тому и быть, – он взял меня за плечи и привлек к себе. – Распоряжайся своей судьбой, как хочешь, и если ты в конце концов найдешь себе парня – буду рад за тебя. Дом, семья, дети, пресловутая зарплата… Я не смогу дать тебе ничего из того, что ты сейчас с таким презрением отвергаешь, но я всегда буду рядом. И даже если ты меня однажды прогонишь – я все равно буду рядом, чтобы успеть выручить тебя из беды в опасный момент. Потому что твоя жизнь уже давно стала и моей жизнью. Потому что я слишком тебя люблю…
Я молчала, красная как рак, все еще не веря, что это происходит на самом деле. Нужно было что-то ответить, но я не могла придумать ничего умного. Хотя в чем-то он был прав – в таком «тандеме», как у нас, должны были неминуемо возникнуть специфические проблемы. К примеру…
– А как же разница в возрасте? Когда-нибудь, лет через двадцать, какая-нибудь юная нахалка увидит нас вместе и спросит: это твоя мама или бабушка? – повторила я слова Алевтины.
