* * *
Проснулась Марина от яркого света. У бедной девочки гудела голова, и ломило все кости.
«Ладно, если к вечеру не помру, то останусь жить надолго,– решила она, пытаясь подняться на ноги.– А где это я?»
В коридоре послышались какие-то шаги.
«Так, будем надеяться, что это не сюда»,– запаниковала девочка.
В коридоре послышались бодрые голоса. И сразу же в замочной скважине скрипнул ключ. Марина с невероятной скоростью нырнула под кровать.
Едва она успела спрятаться, как дверь отворилась, и на пороге появились решительные, ярко-красные сапоги. Хозяин этой обуви был в хорошем расположении духа, слегка подтанцовывал и напевал какой-то веселый мотивчик. Мелодия напомнила Марине о вчерашнем бале… Мгновенно вспомнив все, девочка схватилась за голову.
«Бал! Чтоб его украли и покрасили в ярко-зеленый цвет… Ну, нормально! Меня, наверное, уже весь замок ищет!»
– Милая, ты еще не спишь? – обладатель ярко-красных сапог имел приятный, низкий, бархатистый голос…– Милая?
«Это он мне?» – с ужасом подумала Маринка. Потом успокоилась, из-за бахромы покрывала разглядев, что хозяин комнаты просто разговаривает по видеофону.
– Увы, не сплю, зайчик,– плаксиво проговорил тонкий женский голосок,– я так устала… Бал, конечно, чудный, но так нелегко быть на ногах до утра…
«Хм, интересно посмотреть, кто это так мерзко пищит?» – Маринка приподняла краешек покрывала. Прямо в стене напротив кровати был вмонтирован огромный экран. На нем, как живая, красовалась сонного вида блондинка, на вид лет двадцати. На Земле ее непременно отправили бы к стоматологу. Три ряда ровных переливающихся изумрудных зубов, украшенных целой грудой крупных белых камней, делали улыбку девушки просто отвратительной. В остальном же изображение было очень милым…
– Могу я попросить тебя об одолжении, пупсик,– пропела блондинка.– Не мог бы ты казнить одного инопланетянина. Профессор… Ох, не помню, как его.. А, Грязь! Точно – профессор Грязь. Он ведет себя так ужасно. Вчера я беседовала с нашим верховным ученым о новой тонкошерстной породе тканей, выведенной на Юпитере нерадивыми учениками. Требовала, чтобы ткань немедленно доставили мне для платья и тут… Этот Грязь нагло вмешался в разговор, стал рассказывать какую-то ерунду про науку и прочие скучности… Он перебил меня! Я поклялась твоим именем, что мы его казним.
– Милая, ты слишком легко раздаешь клятвы. Я не могу казнить профессора – он опекун землянок. Кто станет следить за ними?
– Ну, так казни его вместе с землянками! В чем проблема? – блондинка начала злиться.
– Не волнуйся, казню,– произнес хозяин комнаты таким же тоном, как родители успокаивают плачущее дитя и говорят «Куплю, куплю я тебе игрушку»,– вот только расспрошу их хорошенько, о чем они говорили с Вистом, и сразу казню.
– Сегодня? – требовательно спросила блондинка.
Маринка крепко стиснула зубы. «Ну, ничего себе, милая тетенька!» – подумала она.
– Нет, не сегодня,– мягко ответил обладатель сапог,– сегодня у меня слишком много других неотложных дел. Сегодня я не смогу их принять…
– Значит, завтра! – радостно воскликнула блондинка.– О, ты так добр, мой друг, ты так добр!
Ничего доброго в намерении казнить трех невинных существ Маринка не видела, но выражать вслух свое несогласие, естественно, не стала.
– Когда мы увидимся снова, милая? – спросил жестокий хозяин кабинета.
– Когда угодно, но только не сейчас! – голос зеленозубой блондинки вдруг превратился в скрежет.
Изображение заколебалось и на секунду померкло, после чего вновь засветилось, но на экране была вовсе не девушка, а… голубое облако.
– А вы что здесь делаете? – вопрос, заданный обладателем красных сапог, на этот раз вполне отражал Маринкины мысли.
– Связь тебе прерываю…– самодовольно проговорил Вист.
– Объяснитесь, или я немедленно отключу видеофон.
– Сбавь гонор, Тетти. Мне и самому не очень-то хочется с тобой общаться, но …
«Это Тетти!!! О-о! Нашла, под чью кровать залезть… Похоже, меня и впрямь надо лишить возможности разговаривать и заодно привязать к чему-нибудь тяжелому… Эх, угораздило же»,– страдала Маринка, понимая, что если ее обнаружат, то казнят незамедлительно.
– И что? – нетерпеливо спросил Тетти.
– Знаешь, меня тут посетила прекрасная идея… Удели мне пару минут. Я думаю, что мои слова заинтересуют тебя куда больше, чем тот бред, что несет твоя зеленозубая кукла.
– Хватит. Или переходите к делу, или идите к Висту! Тьфу, в смысле, к кому там еще обычно посылают? А, к черту! – выпалил Тетти.– Я прерываю связь.
– Ладно, стой. Я уже говорю… Ты уверен, что нас никто не слышит?
– Если бы хоть одна живая душа в замке знала, что ты влез в мой разговор, здесь уже была бы целая армия
– О, это мне льстит. Тогда слушай: я долго думал, и пришел к выводу, что мы с тобой два старых барана.
– Это и есть гениальная идея?
– Не перебивай, я, можно сказать, вершу судьбы вселенной, а ты вмешиваешься. Так вот, о чем это я? Ты, кстати, совершенно не умеешь слушать…
– Я прерываю связь.
– Нет, слушай, я решил отдать тебе землян.
«Что?!» – запульсировало в мозгу у Маринки.
– Что?!! – воскликнул Тетти.
– Да, да тебе не послышалось. Я решил быть щедрым и принести этот скромный дар…
– Прекратите паясничать,– голос прента Тетти дрожал.– Что я должен буду взамен?
– Нет, что ты, брат, мне ничего не надо, это же подарок…
Десятисекундное молчание, последовавшее за этой фразой, показалось Маринке вечностью. Землян дарят… Ее маму, ее город, Толика Полевого дарят.. Но тут Вист продолжил:
– Хотя, если ты так настаиваешь и хочешь сделать мне приятное, я осмелюсь просить у тебя одну маленькую вещь.
– Что вы хотите?
– Землю.
Тетти тяжело вздохнул.
– Вист, вы обпились додика? Вы вообще соображаете, что говорите? Вы дарите мне Землю в обмен на Землю! Очень интересно.
– Ты, как всегда, ничего не понял. Мне нужна только планета, без населения. Тебе – только население. Между нами не может быть конкуренции.
– Я понимаю это…– после долгого раздумья сказал Тетти,– Но марсиане никогда не пойдут на такое сотрудничество. Вы для них не конкурент, вы – кровный враг…
– Ах, ну да. Так объясни своим слабоумным, что не я причина их бед. Правда, тебе тогда придется покаяться, и, зарыдав в замусоленные жилетки своего народа, признаться, что причина всех их неурядиц исключительно в неумело построенной внутренней политике…
– Так. Это уже не ваше дело.
