– А, – ответила она, – здравствуй. – Ее
голос чуть потеплел, но не настолько, чтобы я насторожился. Когда женщина
проявляет повышенное внимание, лучше обойти стороной. Людмила же интонацией
лишь показала, что узнала.
– Как ты там?
– Нормально, – ответила она все так же нейтрально.
– Это хорошо, – сказал я неуклюже. – В нашем
ненормальном мире… э… любое нормальное скоро станет ненормальным. Ты чем
занимаешься сегодня вечером?
– Да так, – ответила она все тем же
голосом, – сейчас только пришла. Включу телевизор, начну готовить ужин.
Дел много, занята.
– Понятненько, – ответил я. Нужно было повесить
трубку, но уж очень она жила близко, и я сделал попытку: – Может быть,
заскочу к тебе на часок?
В трубке прозвучало ровное:
– Нет-нет, сегодня не могу.
– Гм… Занята?
– Ну как тебе сказать…
– Ладно, – сказал я с сожалением. –
Как-нибудь в другой раз, ладно?
– Ты очень понятливый, – донесся голос.
Я пролистал книжечку. Вера, Изольда, Валентина… А вот
какая-то Лариса… Ага, это осенью, когда попал под дождь. Впереди шла женщина с
зонтиком, я пристроился к ней, так и добежали до остановки автобуса. В салоне
взял у нее телефончик, а на следующей выскочил, ей же было ехать куда-то на
кулички…
В раздумье я изучал номер. Звякнуть, что ли? Даже лица
сейчас не вспомню, торопился. Хотя какая разница?
А пальцы уже крутили диск. На том конце трубку взяли после
второго гудка, прозвучало осторожное «да». Я сказал:
– Алло, Лариса?.. Это Королев. Помните, мы как-то
вместе добежали под вашим зонтом до автобуса? Дождь лил – ужас!.. Кажется,
последний дождь, на другой день повалил снег… Вы в автобусе дали телефон, а на
следующей остановке я вышел.
В трубке после паузы прозвучало:
– А… Помню. Вы такой высокий, черноволосый.
– Он самый, – обрадовался я. – Как вы там?
– Нормально, – ответила она нейтральным голосом.
– Это хорошо. В нашем ненормальном мире… Ты чем
занимаешься сегодня вечером?
– Пришла со службы, буду готовить ужин. Включу
телевизор.
– А что идет? – спросил я, стараясь, чтобы не
выглядело, что напрашиваюсь в гости.
– Какой-то фильм, – ответила она, тоже тщательно
выравнивая интонацию, чтобы я, не дай бог, не подумал, что она приглашает
настойчиво, даже зовет, мужчины этого не любят и боятся. –
Приключенческий… Потом звезды эстрады.
– Это уже ничего, – одобрил я. – Я бы на
часок заскочил к тебе на чашку чаю. Как ты?
– Заходи, – ответил в трубке ровный голос. –
Откуда звонишь?
– С Киевского, – соврал я.
– Как раз мясо пожарю. Запиши, как доехать…
Я был не на Киевском, но нужно заскочить в гастроном, а
ближайшие закрылись, придется пройти пешком почти две остановки.
Я шел к ее дому напрямик, запоминая дорогу обратно к метро.
Ночью все выглядит иначе, легко запутаться, а в позднее время спросить не у
кого, если же опоздаешь на пересадку, то лови такси, а это полста рублей тю-тю.
Лариса открыла дверь, улыбнулась, пропуская в прихожую. Я с
неловкостью втиснулся, я всегда почему-то в прихожей смущаюсь. Лариса тут же
ускользнула на кухню, там шипело и булькало, оставив раздеваться и
переобуваться в домашние тапочки.
Живет одна, но плюнуть в лицо тому, кто скажет, что это
квартира женщины, которая живет одна. Одинокая, но не одна. В ванной в глаза
сразу бросился изящный бритвенный прибор, блеснули лезвия «Жиллетт», а в
стаканчике – две зубные щетки. Это не значит, что живет кто-то из мужиков,
дураку ответит с усмешкой, что в подмышках бреет, а умный и не спросит –
понятно, это и есть уют. Если кто подзадержится, то утром можно сразу на
службу… Может, это и бывает последней каплей, когда колеблешься: пересилить
себя и встать из теплой постели, а потом – в холод и ночь, или остаться до
утра.
– Я шампанское сразу в морозилку, – предупредил
я. – Пусть хоть чуть остынет.
– Да-да, – согласилась она. – Тут есть место…
В уголке морозильной камеры только кусок подернутого инеем
мяса. Я положил бутылку набок, захлопнул, нога моя зацепила табуретку, а
задница осторожно опустилась на сиденье.
Она суетилась возле плиты, на сковородке вкусно шипело, я с
неловкостью подгребал ноги, когда она осторожно распахивала холодильник, –
кухня маловата.
На плите булькало, кастрюльки гремели, а я украдкой
рассматривал ее со спины. Рослая, сложена неплохо. Видно, замужем была недолго,
если была. У плиты старается, но ощущение такое, что чаще питается всухомятку.
Для гостя на стол летит дефицит – тут мы еще не европейцы, – к тому
же знала, что приду, а мясной магазин – вон через улицу. Мол, мужик без
мяса – не мужик, а голодная обозленная тварь.
– Проголодался? – спросила она, не оборачиваясь.
– Да нет, ничего.
– Еще минут пять! Мясо почти готово.
Рядом со сковородкой разогревается нечто в мелкой
кастрюльке, подпрыгивает крышка, и по всей кухне расходится аромат гречневой
каши.
Я вспомнил, что пора сказать что-нибудь приятное, и заметил,
что у нее очень уютно – хрен там уютно! – но она расцвела, стала
рассказывать, как подбирала обои, искала им в тон шторы, а я рассеянно кивал,
украдкой посматривая на часы: пятнадцать минут до метро, полчаса до пересадки:
перекрывают в час, так что отчаливать нужно не позже половины первого…
Взгляд рассеянно скользил по верхушке кухонного шкафчика,
где выстроились два ряда фирменных бутылок. «Бехер», естественно, коньяк
«Наполеон», глиняные бутылочки «Рижского бальзама», деревянные сувенирные с
Кавказа – вино в них плевое, но из-за бутылок берут. Штук восемь маячит во
втором ряду. Видок таков, словно один приемщик пустой тары поставляет эти
декоративно-нищенские выставки на весь город. В детстве бабушка рассказывала
про соседа, что по бедности ел картошку в кожуре, а потом на крылечке, чтоб на
виду народа, ковырялся в зубах: мол, ел мяса вволю.
– Готово, – сказала она.
Я опять с неловкостью смотрел, как она выкладывает на
множество тарелочек ломтики селедки, масло, специи, зелень… Жалованье у нее,
судя по всему, не очень, как бы не остаться должным. Как и почти любой мужик,
мой разумоноситель больше всего на свете боится остаться в долгу. Пока хорошо,
то никто никому, а как на разрыв, то такое присобачат! Не только кормили-поили,
но одевали и на бутылку в карман совали.
– Вкусно? – спросила она.
– Спасибо, хорошо.
– Положить еще?
– Нет-нет, спасибо.
