– Нет, про другого, – сказал я с неловкостью.
Поторопился, она еще не вышла из сексуального состояния. – Про того,
который учил Александра.
Она скосила глаза, юная мордочка смешно сморщилась, я
поспешно отогнал образ сморщенной старческой плоти с дряблой кожей и
склеротическими пятнами.
– А… тебе духовного восхотелось!
– Ну…
– Да не стесняйся, я ж читала про особенности мужской
потенции. Ощущение бесцельно потраченного времени, потребность вскочить и
мчаться на охоту. Ах ты, зверь с высшим образованием! Но только еще с
работающими гениталиями. Ладно, а почему бы тебе тогда не рассмотреть такую
модель… Существует некий мир. Совершенный и единственный. Он отбрасывает тени.
Одна из этих теней – наш мир. В этом мире существуют люди, которые
пытаются отобразить мир в картинах, фото, кино, музыке… Это уже тени самих
теней, понимаешь?
Я попытался представить такой мир, тут же неприятный холодок
сперва коснулся шеи, словно незримый зверь обнюхивал мне затылок, потом ледяная
струйка пошла просачиваться в позвоночник.
– Здорово… – прошептал я. – Это ты сама
придумала?
Она оскорбилась:
– Ты что же, не считаешь меня красивой?
– Да нет, что ты…
– Так зачем же приписываешь мне такие умности?.. Просто
мне повезло или не повезло, как смотреть, родиться в старой профессорской
семье. Все эти аристотели и платоны с детства! А в школе хоть и не была
отличницей, но серебряную медаль получила. И еще помню кое-что из школьной
программы о философии Древней Эллады. Это так называемый мир идей Платона, не
слыхал?
Я осторожно вытащил руку из-под ее головы. В таких случаях
берут пачку сигарет, начинается долгий ритуал вытаскивания этого
легализированного наркотика в сигарете, разминания в пальцах, затем щелчок
зажигалки, раскуривание, все это время длится многозначительная пауза, за время
которой даже дурак придумает что-то умное или хотя бы найдет, как перевести
разговор на другую тему, не теряя мужской гордости.
– Что-то в голове вертится… – признался я
осторожно. – Но я думал, что это не то мир Асприна, не то Желязны… Неужели
древние греки…
– Ужели, – сказала она милостиво, – но только
старые и уродливые. Атлеты и герои не сушили кудрявые головы над загадками
бытия. А ты еще не стар и не уродлив… Правда, может быть, у тебя какие-то
скрытые комплексы?
Мой разумоноситель автоматически ощетинился:
– Почему так?
Она милостиво объяснила:
– Только ущербные люди занимаются философией. А остальные
просто живут. Жизнь коротка.
– Коротка?.. Ах да.
– И от нее надо брать все, – сказала она
убежденно. – В той, другой, жизни этого уже не будет.
Я спросил невольно, не хотел, но вырвалось:
– А что будет?
Она пожала плечиками, круглыми и блестящими, с безукоризненно
чистой кожей:
– Как говорится, никто не вернулся из той, другой,
жизни, чтобы поведать и похвастать. Одни говорят – черти с вилами,
другие – ангелы с арфами, а теперь модно вещать про долгий полет в
трубе, яркий свет… А дальше, мол, рассмотреть не успели…
– Почему?
– Реанимировали, – пояснила она. –
Клиническая смерть длится сколько-то там минут, а полет в трубе… ну, наверное,
чуть дольше.
Мое сердце билось учащенно, но теперь вся кровь собралась в
голове, я чувствовал, как распирает мозги, а вовсе не то место, куда настоящему
мужчине полагается направить ее еще хотя бы раз.
– И никто не успел?
– Что?
– Вылететь из трубы.
– А, долететь до конечной станции?
– Да. Или хотя бы увидеть чуть дальше…
Она отмахнулась:
– Я не досмотрела до конца. На другом канале начиналось
шоу, какая-то игра со зрителями. У меня, ты знаешь, телевизор с мультиэкраном.
Я пыталась сама поставить плату TV-тюнера, но что-то изображение дергается,
плывет волнами…
– Плату воткнула верно, – объяснил я нетерпеливо,
но уже привычным голосом разумоносителя. – Иначе что бы увидела? Да и
трудно вставить иначе, там такие разъемы, что в другое место просто не всунешь.
И программное обеспечение в порядке, раз хоть что-то, да видно… Просто настраивать
надо, как и твой телевизор, хоть и мультиэкранный.
Она засмеялась:
– Думаешь, я смогу? Надписи все на английском. До сих
пор в этой дурной империи не выучат русский! И столько всяких кнопок, но какую
ни нажми – входишь в новое подменю с новой полсотней кнопок! Мне бы
чего-нибудь попроще. Когда зайдешь?
– Понятно, – согласился я. – Попроще –
это я. Проще меня уже нет на свете человека. Только давай в такое время, когда
твоих родителей не будет. Все-таки они не совсем одобряют твой образ жизни. И
мне неловко.
– Ты сам старомодный, – заявила она
обвиняюще. – Это ты начинаешь опускать глазки, когда с ними сталкиваешься.
А они – ничего. Говорят, что именно они начинали в 60-х эту
сексуальную революцию, они ее совершили, а мы, нынешние, ничего не привнесли,
не прибавили. Мол, дохлое поколение!
Может быть, подумал я, но ничего не сказал, нам суждено
прибавить что-то другое. Пострашнее, чем их сексуальное «все позволено»!
Она упорхнула, молодая и налитая жизнью, я запер на два
оборота дверь, пальцы нервно вздрагивали. В черепе стучали острые молоточки. В
виски кольнуло острым, словно шилом. Да, я знаю и умею щелкать дифференциальные
орешки, отличу Веласкеса от Глазунова, слушал Моцарта, даже могу выговорить
такое длинное слово, как дезоксирибонуклеиновая кислота или экзистенциализм.
К тому же знаю значение этих слов. Но я не знаю, кто я сам! Я не знаю,
зачем я! Ну вот зачем я? Зачем я на свете, с какой целью появился? Просто жить?
Смешно, просто живут насекомые, птицы, рыбы. Но у человека должна быть какая-то
высшая цель, помимо строительства гнезда и кладки яиц! Но этого не сказали ни в
детском саду, ни в школе, ни в универе. Ни потом. Никто-никто!!!
Почему? Ведь на этот вопрос должны ответить прежде всего!
Это главный вопрос. Наиглавнейший. Если такого ответа еще нет – единого и
принятого всеми, то должны быть сотни разных ответов из разных философских
школ, везде на стенах должны висеть высказывания крупнейших мыслителей, гениев,
титанов духа и мысли…
В сознание ворвался мощный радостный вопль. Я судорожно
обернулся. С экрана телевизора ведущий, от восторга привстав на цыпочки,
выкрикивал условия очередного конкурса на знание особенностей прокладок для
женщин в менструальные дни. Приз в десять тысяч долларов тому, кто первым
найдет три важных отличия новой модели от предыдущей.
Я помотал головой, под черепной коробкой вздрагивало и
булькало, как в кипящем котле. Я чего-то не понимаю. Или это делается нарочно?
Некая страшная тайна, потому надо не давать к ней приближаться?
