Еще хорошо бы определиться во времени и пространстве.
Правда, в общих чертах я знаю о них от своего тела, не думаю, что оно мне
сознательно врет, но на всякий случай надо полистать энциклопедию. Освежить
азы. Да, сейчас бурный период перехода от исследования этого мира к его
застройке. Всего несколько лет или десятилетий назад на карте мира было полно
белых пятен. А еще два-три столетия тому назад вовсе не знали о существовании
огромных материков за океаном.
Существа этой планеты вошли в стадию НТР, спешно строят
компьютерные сети. Наивно полагают, что это решит все проблемы, как точно так
же полагали с созданием атомной бомбы, пороха, каменного топора. Но человек,
даже с компьютером, все еще животное, им движут инстинкты.
Я вытянул руки через стол, во всю длину, с сильно бьющимся
сердцем посмотрел на эти длинные конечности, кожу, покрытую редкими волосами,
рассмотрел выступающие суставы, сухожилия, костяшки на сгибах пальцев, этот
сложнейший живой механизм, объединение клеток, когда-то выросшее из простейшей
амебы! Оно усложнялось и усложнялось, пока не развилось до такого вот существа,
где клетки на одном конце разросшейся амебы, теперь именуемой человеком,
никогда не узнают, что делают такие же клетки на другом.
Стоп-стоп, сказал я себе. Во-первых, одна и та же порция
крови омывает все клетки, будь то в мозгу, кишечнике или в суставах. Во-вторых,
вряд ли твоя главная цель – считать гайки в механизме, в который тебя
временно посадили!
Еще через полчаса, не покидая кухню, я сделал вторую чашку
кофе. Покрепче. Горячий и с сахаром. Сердечная мышца не поняла, зачем надо
колотиться, если не прыгаешь на зверя, не убиваешь, не вгрызаешься острыми
зубами в горло лютого врага, но послушно заработала чаще. Тяжелая горячая
кровь, да еще подогретая большой чашкой кофе, задвигалась по большому кругу, в
верхнем отростке спинного мозга накапливалась, услужливо снабжала кислородом и
прочими питательными веществами тамошние клетки, чтобы работали на полную мощь.
Даже на форсаже: мне ли, высшему, беречь ресурсы низшего существа этой планеты,
когда их уже шесть миллиардов особей?
На исходе первого часа появилось ощущение, что мозг
раскалился. Словно вся голова у меня литая, к тому же – в огне. На самом
же деле, если мне оставили верные данные, в тонком костяном черепе находится
рыхлая масса, вся густо пропитанная кровью, в которой, как принято считать, и
происходят процессы мышления…
Мышления! Я горько усмехнулся. Это существо считает себя не
просто мыслящим, а еще и венцом творения.
Голова уже трещала, словно по ней колотили молотком.
Я сжал виски ладонями, боль вроде бы чуть притихла. На столе уже
расползались кофейные разводы. Одна треснутая чашка протекает. На подоконнике
встопорщилась, как задранные лапки жука, распечатанная коробочка анальгина.
Когда и распечатал, не заметил. Все на алгоритмах разумоносителя. Голова
горячая, словно полдня пролежал под светом этой звезды. Зачем, зачем-то ж меня
сюда забросили? Что я должен сделать?
Что выполнить?
Подкравшись к входной двери, через «глазок» долго
рассматривал длинный коридор. Линолеумный пол блестит, недавно мыли. Во
впадинках собралась вода, образовав мелкие лужицы. По обе стороны видны темные
прямоугольники дверей в квартиры таких же существ, как и это, в котором я.
«Моя» квартира находится на самом дальнем конце длинного
узкого коридора. Под обеими стенами существа-соседи выставили старые шкафы,
потерявшие цвет и даже форму сундуки, комоды, всевозможные ящики, коробки с
тряпьем, сломанные лыжи, велосипеды…
Сердце стучало учащенно без всякого кофе. Я трижды ходил
смотреться в зеркало, оттуда на меня хмуро взирал молодой самец, во всем
средний, таких хоть пруд пруди, но все равно грудь сжимало от мысли, что сейчас
выйду из «своей» квартиры и окажусь среди десятков и даже сотен таких же
существ!
– Я ничем не отличаюсь, – сказал я вслух.
Прислушался к своему голосу, повторил громче: – Ничем. Не отличаюсь!.. Я с
виду такой же, как все. Никто ничего не заподозрит. Иди и держись так, словно
ты и есть… то, за что тебя принимают.
Грудь моя раздвинулась, набирая воздух, как перед прыжком в
воду. Я в самом деле задержал дыхание, напрягся, словно вода к тому же ледяная,
открыл дверь, переступил порог, захлопнул дверь и торопливо вставил в темную
дырочку железный стержень с зазубринами.
Внутри двери щелкало, клацало, там выдвигались стальные
штыри, для них оставлены дырки в косяке и даже в стене, дверь уже не открыть
без такого же стержня с точно такими же выступами. Странно, но от этого
простого ритуала «запирания двери» я ощутил себя увереннее.
Когда я уже прошел весь коридор по направлению к лифту,
лавируя между ящиками, сундуками, велосипедами, в ближайшей к шахте квартире
завозились за дверью, слышно было, как щелкали замки. Отворилась массивная
дверь, в проеме появилось толстенькое существо: самец, в халате, полы
распахнулись, открывая выпирающий голый живот с белыми валиками нежного, как на
откормленном гусе, жира.
– А, сосед, – сказал он жизнерадостно, как будто
не стоял у «глазка», подкарауливая, а вышел вот и застал меня совсем
неожиданно. – А у нас тут к вам дело…
– Какое? – спросил я с инстинктивной неприязнью.
Ногу занес из коридора на площадку, так и остался, ждал.
– Да вот мы с соседями… – сказал сосед
громогласно, – уже говорили!.. Решили, понимаешь, бляха муха, поставить
дверь! Отгородить весь коридор. Чтобы, значит, всякие бомжи не забредали.
Я не успел ответить, вместо меня ответил разумоноситель, в
теле которого я устроился:
– А разве забредают?
– Пока нет, – ответил сосед значительно, – но
сейчас такое время! Да и спокойнее будет. Добавочная дверь отгородит. Звонки
выведем на внешнюю. Правда, если придут гости, то придется пройти, так сказать,
встретить. Но это не такая уж и большая плата за безопасность, верно?
Я… или, точнее, мой разумоноситель, пожал плечами.
– Верно. Но вам в самом деле нужна дверь именно для
безопасности?
Он удивился:
– А зачем же еще?
– Можно вообще коридор превратить в коммуналку, –
объяснил я. – И так здесь скоро не пройти! Дети уже бегают и играют, как в
своей комнате, соседи выходят… – я провел взглядом по его жирной отвислой
груди и толстому животу, – в халате, а будут выходить вовсе в трусах… а то
и без них. Но и это еще не все. Я жил в коммуналке, знаю, как начинают ссориться
за каждый сантиметр площади… Вы еще не погрызлись, но тогда уж точно
погрызетесь.
Он стоял ошеломленный. Потом на лице отразилась обида.
– Мы ж все по-дружески!
– Хорошо дружат тогда, – ответил я, – когда
ссориться не из-за чего. Ну ладно. Если главное – безопасность, то я «за»…
– на его лице отразилось удовлетворение, но я тут же слегка повысил
голос, – с условием, что вся эта дрянь, которую вытащили в коридор, будет
либо выброшена, либо растащите ее обратно.
