Книга Я живу в этом теле, страница 61. Автор книги Юрий Никитин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Я живу в этом теле»

Cтраница 61

Постель привычно прогнулась, я не стал сворачиваться, принимая внутриутробную позу, лег на спину, постарался распустить мышцы, потом прошелся мысленно по всему телу, снова расслабил те группы и группки, что без присмотра напряглись снова. Руки стали медленно теплеть, затем ноги, кровь пошла на периферию.

Некоторое время я еще ощущал тело, затем закрыл глаза, переждал, пока перестанут плавать особенно крупные пятна света. Во тьме блистали искры, сплетались в узоры, но я уже перестал чувствовать, где верх, где низ. Мое Я повисло в пустоте, а мысль, не получая сигналов от органов чувств, начала замерзать, истаивать, исчезать, как сырой туман…

Остро и неожиданно пронзил смертельный холод. Меня подбросило, я вскинулся над постелью, тело скрутило судорогой. Стиснув зубы, бараньим взглядом уставился в облупившийся потолок, надо бы побелить, за окном у какого-то лоха сработала сигнализация, машина визжит как недорезанная, сбросить бы с балкона кирпич на крышу, пусть дурак в другой раз думает, что и о других вспоминать надо…

– Нет, – сказал я вслух зло и настойчиво. – Нет! Не увиливай. Я хочу… да-да, я в самом деле хочу поупражняться… скажем так… увидеть то… почувствовать то. Что Ждет Меня Там.

Мелькнула дурашливая мысль, что не надо тратить деньги на идиотские аттракционы ужасов, где рычат картонные динозавры и поднимаются из праха скелеты в цепях. В любой момент, когда хочется потешиться черным ужасом, надо всего лишь лечь в темноте и представить себя несуществующим.

И что несуществующим станешь… навсегда. Можно даже не гасить свет. Я закрыл глаза и начал проваливаться в эту леденящую сердце пустоту.

Вчера после тех «упражнений» мой разумоноситель вообще страшился заснуть, ибо сон подозрительно похож на то, что я репетировал. Уже за полночь он перехватил инициативу, по своей воле приготовил яичницу с ветчиной, поглотал, как голодный волк, наслаждаясь вкусным запахом и сочным мясом, куском хлеба вытер набежавший сок и только после этого, будучи с полным желудком, заснул как бревно, крепко и вроде бы без сновидений.

Зато сейчас он едва встал с тяжелой, будто чугун, головой, а как чувствовал себя я, так вовсе слов не подобрать даже на богатом на ругань языке разумоносителей – только выражения. Правда, и утро пасмурное, но все-таки на ночь нажраться, как свинья, глупо даже с точки зрения просто тела.

Когда брился, ухитрился опрокинуть стакан, зубную щетку уронил в мусорное ведро, а на выходе зашиб босую ногу о стиральную машину. Голова оставалась чугунной, мысли ворочались неоформленные и настолько тяжелые, что я чувствовал, как глупо толкаются в черепе, вызывая тупую боль.

В аптечке отыскал таблетки от головы, как будто не одна и та же порция крови ходит то в голову, то в гениталии, разнося крупицы этого химиката, попросту расширяющего кровеносные сосуды. Вспомнилось наставление, которое Творец давал Адаму: я тебе, мол, даю достаточно крови, чтобы ты мог наполнить ею хоть мозг, хоть гениталии. Но недостаточно, чтобы пользовался ими одновременно!

Таблетка анальгина дробилась на зубах на острые кристаллики, что кололи десны и забивались под язык. Во рту стало горько, но я терпеливо измельчил в муку, долго держал эту горькую кашицу, не глотал, пусть усваивается поскорее, сразу в кровь, поближе к голове.

В самом деле, боль начала отступать почти сразу, но осталось слабое, как раствор борной кислоты, чувство утраты. Насколько же прочно я всажен в тело этого двуногого! Не могу мыслить ясно, если это существо прищемит палец, если ему наступят на ногу, если болит желудок или даже если это животное, в котором я возник, просто не выспалось!

Из зеркала глядел на меня все тот же самец, повзрослевший за эти дни, с внимательными глазами, за которыми теперь угадывался мозг. Я всмотрелся еще внимательнее. Я не только живу в этом существе, но никто меня из него не выдернет. Ни из этого тела, ни из этой эпохи.

В нем живу, из-за него… из-за несовершенства его примитивного организма и погасну.

Снова внезапно пришла дикая мысль, нелепая и чудовищная, что я не выйду из этого мира, пока не проживу жизнью всех людей на земле, не умру их смертями: будь это жуткие казни или падения с крыш. Может быть, мне даже предстоит пожить в личине каждого зверя, птицы и рыбы, дабы собрать воедино их чувства, знания, опыт…

Эта мысль была странная и словно бы всплывшая из таких глубин, что их просто не могло быть во мне вовсе. Мороз пошел по коже от ее нечеловеческой огромности, жутко-нелепой истинности. Я попытался ухватиться за нее, потащить как нить, раскрутить, но чужая мысль медленно отходила в пустоту, а во мне осталось только ощущение внезапно посетившей вселенской огромности, несоизмеримости, что привычно и неотвратимо вытесняется защитными житейскими алгоритмами, мудростью обыденности.

Глава 17

Молоточки перестали стучать в черепе раньше, чем поспел кофе. В висках осталась тупая боль, даже не боль, а бесформенная тяжесть, словно голову заполнили ртутью. Ноздри мои жадно ловили подстегивающие запахи легального наркотика. Сейчас бы я влупил и что-нибудь из нелегального, ибо грани между разрешенным и запрещенным проводят разумоносители, а они то рубят головы и насаживают их на кол за курение табака, то вводят в моду. Сейчас, кстати, снова борьба с курением…

Часы, проклятые, показывают, что время бежит со страшной скоростью. Заменить бы эти электронные на простые механические! Да чтоб вообще без секундной стрелки. Тогда время движется неспешно: начинает казаться, что хватит на все, да еще и останется.

Включил комп, связался с сервером на работе. Пусть видят: тружусь. С появлением компов отпала необходимость являться на службу каждое утро. Сделаю работу, тут же перебрасываю в офис на стол начальнику. Точнее, на хард его компа.

Разумоноситель двигался уверенно, привычно. Я ощутил, что снова перестаю отделять себя от его крохотных желаний и смешных стремлений. Так живут на этой планете все, мои пальцы забегали по «клаве», я вычислял, строил кривые, рассчитывал длину туннеля для выхлопных газов ракеты, еще дважды сделал крепкий кофе. Его пить модно, престижно, так называемая интеллектуальная верхушка постоянно глушит кофе, но к тому же оно в самом деле подхлестывает работу мозга, как и всего существа разумоносителя…

Пока комп обсчитывал, я спустился к почтовым ящикам. Когда компы стали заведовать и этим делом, почта начала приходить день в день, сейчас я вытащил пару газет и журнал «Пи-си», сразу сорвал пластиковую упаковку и начал читать еще в лифте.

Как водится, вложен плакат, обычно я их выбрасывал сразу, но этот великолепен, хотя и просто реклама новой оптической системы. С орбиты спутника наша планета сфотографирована целиком. Цвета, краски, удивительная четкость – что за чудеса теперь творит полиграфия! – поверхность земного шара заснята так, что облаков почти нет, очертания материков настолько рельефны, что под кончиками пальцев чувствуешь острые вершинки горных хребтов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация