Я ощутил, как тяжелая густая кровь прилила к чреслам, там
потяжелело. Мощный зов пошел от гениталий, я едва не двинулся к ней, глядя
бараньим взглядом и вытянув руки. Природа создала одних приспособленными к
жизни, других – нет, а инстинкт продления рода именно приспособленных
велит считать красивыми, зовущими.
Я ощутил, что не могу оторвать глаз от ее сочных красных
губ, чуть припухших, что напоминают другие губы, которые при возбуждении вот
так же краснеют и набухают, а если они не красные, то лучше не подходить,
обернется и укусит…
Что со мной, подумал я, трезвея. Это же в дальней древности
наши предки, что ходили на четвереньках, по таким приметам определяли, когда
можно насесть на самку, а когда лучше не нарываться. Сейчас уже перешли на
прямохождение, а красные полные губы и пышная грудь, подтянутая повыше,
остались в глубине инстинктов, все-таки на четвереньках мы ходили многие
миллионы лет…
Это они ходили, напомнил я себе. Эти существа. И это
существо, чьи инстинкты так властно вторгаются в мои кристально четкие мысли.
Сминают, загрязняют, черт бы забрал это тело, в которое меня всобачили!.. Но
боюсь, что остальные не лучше.
Ее удивленный голос прорезался сквозь мой мир, как нож:
– Что с тобой?.. У тебя такое странное лицо.
Я вздрогнул:
– Черт! Голова трещит! Наверное, кофе был слабым.
Ее улыбка стала двусмысленной:
– Если у тебя слаб только кофе, то это еще терпимо.
О, мой троллейбус наконец!.. Я поехала. Захочешь жареной печенки –
позвони.
– Спасибо, – пробормотал я.
Она поднялась в троллейбус, не касаясь поручней. Упругие
ягодицы провоцирующе колыхались из стороны в сторону, прикрывая яйцеклад. Ноги
быстро занесли ее по ступенькам, сильные, с хорошими мышцами, годные как для
долгого бега, характерного как для семейства волчьих, что берут добычу гоном,
так и для семейства кошачьих, что настигают жертву в два-три стремительных
прыжка.
Троллейбус тронулся, за стеклом был взмах белой руки, я
рассмотрел даже блеснувшие в призывной улыбке острые зубы, затем эта емкая
тележка укатила с мягким шуршанием вдоль проезжей части, а я еще долго стоял с
колотящимся сердцем. В голове, как во всем теле, сумятица, кровь разносит
гормоны из гениталий по всему организму, горячая волна мощно бьет в мозг, а там
и без того хаос. Увы, мозг не изолирован, да и вообще разумоносители этой
планеты убеждены, что человек думает только головой, а ведь на самом деле он
думает всем телом! Если лишится руки или ноги, то и думает иначе…
Я перевел дыхание, заставил себя посмотреть по сторонам,
снова вздохнул поглубже. Теплый пробензиненный воздух наполнил грудь, в носу
защипало. Пахнет асфальтом, машинным маслом, вот широкие потеки на проезжей
части, гниющими овощами из переполненной урны…
Ноги мои сдвинулись, улица поплыла навстречу. Понятно, я же
не собираюсь еще возвращаться в «свою» квартиру, так ничего и не поняв, а вот
так, даже просто глазея по сторонам, могу на что-то наткнуться…
Впереди молодая самочка, очень невзрачная, с плоской грудью
и плоским задом, совала прохожим листочки. Из-за того, что я брел медленно, она
уверенно развернулась ко мне:
– Возьмите, это ваше спасение!
Я слегка вздрогнул, машинально взял бумажку, там крупными
буквами было отпечатано: «Ваше спасение – ихтилайф», а чуть ниже шли
пункты, подпункты и всяческие советы, как можно достичь совершенства, питаясь
одной рыбой.
– Гербалайф был доступнее, – проворчало мое
существо. – А рыба… Да если еще красная… Да икорка под водочку…
– Никакой водочки! – заявила девушка
громко. – Правильный путь состоит только в следовании верным принципам…
– А что такое принципы?
– Наши принципы – это…
Я смотрел на ее тонкие шевелящиеся губы, инстинктивно
поставил ее мысленно в позу мытья пола, ушибся о торчащие кости, тут же
устыдился, улыбнулся как можно вежливее и пошел дальше. Пальцы мои складывали
листок вдвое, потом еще и еще, пока он не превратился в тугой комок, которым
можно, как камнем, попасть в урну с пяти шагов.
На этой планете есть два типа несчастных наивных: одни
надеются, что существуют некие тайны древних мудрецов, раскопав которые
посвященные сразу обретут и здоровье, и бессмертие, и все-все, что пригрезится
в мечтах. Это те люди, которые в детстве мечтали о пиратских кладах. Другие,
наивные, страстно ждут от медицины немедленного решения всех проблем. Именно
эти несчастные становятся жертвами гербалайфов, чудес голодания, они вовсю
борются с белыми врагами человечества: сахаром и солью, а я помню… – ну
пусть я, ведь я роюсь в его памяти, как в своей собственной!.. – эпидемии
борьбы с мясом – от него стареют! – с яйцами – холестерин
вреден! – будут и еще эпидемии. Этот класс несчастных не уменьшится, а то
и увеличится, в отличие от первого, ибо тайны древних раскапывать все труднее,
а любое, даже самое крохотное, продвижение медицины вперед сразу же возрождает
надежды на немедленное избавление от всего недоброго и приобретение всего
желанного!
Глава 5
Под ногами серый потрескавшийся тротуар, сбоку проплывают
такие же серые запыленные стены. Лишь изредка здание блистает отделкой, тогда
площадка перед ним вымощена широкими цветными плитками. Существа выходят и
заходят, приятно возбужденные, но я проходил мимо таких магазинов, не повернув
головы.
К сожалению, 99 процентов всех усилий так называемых людей
направлены на развитие механизма, в котором их сознание находится. Это спорт,
тренажеры и прочая лабуда. На обслуживание тел уходит 99,999 процента всех
ресурсов планеты. Начиная от моделей одежды и одеколонов до высадки людей на
Луне.
Крохотнейшая доля процента если и направлена на развитие
интеллектуальных способностей, то случайно, так как здешняя доктрина гласит,
что человека нужно развивать разносторонне. А всякому понятно, что такое разносторонне.
Для абсолютного большинства населения человек попросту со всех сторон утыкан
половыми органами. Еще у него есть желудок для перерабатывания в дерьмо пива и
раков, а также ноги, чтобы гонять по зеленому полю мяч.
Я заметил, что, пока я углубился в мысли, мой разумоноситель
начал двигаться в направлении гастронома. Если не вмешиваться, он сам купит
хлеба и мяса, отнесет к себе в нору, а там либо приготовит сам, либо дождется,
когда явится одна из самок и приготовит, а потом еще и разгрузит его от скопившейся
за это время спермы. А сперму надо сбрасывать регулярно, хотя бы в кулак в
ванной, чтобы и в без того неясный мозг не вторгались сладострастные видения,
что напрочь заглушают всякие мысли.
На перекрестке я рискнул купить мороженое. Мой организм сожрал
холодную сладость с жадностью, чуть ли не с бумажкой, ему все равно, что в его
мозг подселен квартирант. Разохотившись, я купил по дороге пару пирожков, съел,
наслаждаясь вкусом и запахом теплого мяса, и только по возбужденно прыгающим
кишкам да еще по внезапно вспыхнувшим фонарям понял, что бродил до позднего
вечера.
