Так же и Сверхорганизм, который есмь все живое и неживое в
Галактике… нет, во Вселенной, в силах ли что-то сделать?
Мое тело поднялось, потащилось в ванную. Руки хватались за
стены, ибо квартира качалась перед глазами. Во всем теле тяжесть, а ведь
несколько минут назад я висел в невесомости, меня защищало со всех сторон, я
был вечен и бессмертен… По крайней мере, на оставшиеся пару миллиардиков лет.
Черт, это немыслимо… это черт как самонадеянно, куда там
Наполеоном себя назвать, но на самом деле это огромное Сверхсущество, этот
звездный зверь… или звездная амеба, оно само нуждается во мне! Я уже
пробудился, я уже та материя, что не только способна воспроизводиться, но и
мыслить, по-настоящему МЫСЛИТЬ! Это я должен принимать правильные решения,
думать за весь организм, а не только за руку, ногу или даже за единственный
мелкий суставчик!
Мыслить даже не за весь род человеческий.
Не за всю Галактику.
За Вселенную!
Я чувствовал, как по всему телу раскалились нервы. Вспомнить
бы, что со мной было в том состоянии! Состоянии воссоединения. Сейчас же почти
горят, рассыпая искры, с болезненными щелчками, осязаемые нити, нервы оголены,
каждое движение воздуха отзывается как холодный или горячий ветер.
Коричневая шапка кофе начала опускаться. В ожидании, пока
крупинки осядут на дно, я набросил на голые плечи рубашку, потащился в
прихожую. На тех же алгоритмах выбрался на площадку, лифт, два ряда кнопок,
запах машинного масла, а когда двери распахнулись, я смутно удивился: какого
черта, но так же машинально поднялся по лесенке, толкнул дверь.
Стая ворон, встревоженно каркая, взлетела, сделала круг и,
видя, что я не собираюсь уходить, с шумом полетела к дому напротив.
– Какого черта я здесь? – пробормотал я. –
Черт, опять я разговариваю с собой… Но что делать? Если я хочу услышать что-то
умное, то придется разговаривать вслух.
Я уперся руками в заборчик из поржавевших прутьев, смотрел,
смотрел, вдруг словно наяву я услышал голос: постой-ка… все разумоносители этой
планеты мечтают о необыкновенных способностях! Но только ты понимаешь больше
всех, вместе взятых. Только ты можешь то, что никто из них даже не помыслит…
Это же не совпадение, нет!..
Город не просто лежал у моих ног, но словно бы слегка
поворачивался вокруг оси, будто я двигал мышью по коврику. По улицам далеко
внизу стройной цепочкой, как бегущие дисциплинированно муравьи, двигались
автомобили, троллейбусы, проезжали большегрузные «КрАЗы». Люди так же послушно
текли по узким тротуарам. А я нависал над автомобилями, домами, множеством этих
людей. Нависал как просто любитель поглазеть с балкона и в то же время…
…в то же время как нечто выше, чем человек.
До этого времени я только понимал, но сейчас ощутил. После
того как предугадал могучий толчок в глубинах Земли.
Внезапно в черепе шевельнулась шальная мысль: а что, если
броситься вот так прямо с крыши? Я – единственный на этой планете простых
тел и простейших существ. Я и есть мозг Вселенной. Моя потеря –
невосполнима. Вселенная сделает все, чтобы не допустить моей гибели, подхватит
на лету, спасет, сохранит. Даже пальчик не даст прищемить, чтобы не нарушить
ход моих мыслей…
Я наклонялся над барьерчиком ниже. Кровь приливала густая и
тяжелая. Голова стала как чугунная, в глазах от прилива крови покраснело. Я
чувствовал, что центр тяжести начинает перемещаться вниз…
С огромным трудом, цепляясь ногтями за прутья, я сумел
приподняться, а в мозгу билось суматошное: ну да, спасет! Когда в мозгу
инсульт, не больно остальной организм спасает! У каждого органа свои заботы. У
Вселенной такая же специализация Суперорганизма: звезды дают свет и энергию,
гравитация не дает материи разбегаться, а возникшая на отдельных комочках
материи жизнь должна сама о себе позаботиться… а также и о братьях меньших,
зверях, лесах, планетах, звездах, галактиках…
– Пошел ты, – сказал я вслух. – Ишь,
рассоблазнялся!.. Ты и тогда меня пытался… ну, когда в пустыне…
Я ерничал, по крайней мере пытался быть остроумным даже в
сумасшествии, но голос в моем воображении сказал едва слышно:
– Ты первый…
– Ну и что?.. – Я не нашелся что сказать, буркнул
только глупо: – Пошел ты…
– Ты теперь бессмертен, – донесся шепот. –
Бессмертен… Ты – власть… Ну, рискни!.. Ты – самое ценное. Тебе не
погибнуть!.. Зато ты узришь свою настоящую мощь… свою ценность… свою сверхценность…
Голос истончался до того, что я слышал только шум крови в
ушах, затем снова начинал различать вкрадчивые слова, уговоры, обещания, в
горячечном сознании быстро-быстро пролистывались разные картины: от сказочно
прекрасных дворцов и массы распростертых рабов до блистающих космических армад,
идущих на завоевание Фомальгаута.
Уже когда спускался по лесенке, внезапно осенило, что
Вселенная как раз и вмешалась вовремя! Спасла. Вместо того чтобы красиво
подхватывать на лету, она вообще не дала прыгнуть!
Через узкий балкончик перебежал на площадку, на этот раз
вообще страшась посмотреть с высоты шестнадцатого этажа, перевел дух только
перед кнопкой лифта. Пока тот разбуженно гудел и ворочался в глубинах шахты,
вспомнил старый анекдот про великое наводнение. Вода затопила село, всех
вывезли на машинах, а один остался, твердя: «Господь не допустит моей гибели, я
ведь праведно выполняю все его заповеди». Вода подступила ближе. Опоздавших
эвакуировали уже на лодках. А праведник снова отказался: «Я не нарушал заповеди.
Господь меня спасет!» Наконец вода поднялась так, что ему пришлось перебраться
на крышу. Прилетел вертолет, высматривая живых, никого, только этот. Но
праведник уперся: «Я исполнял все заповеди, Господь меня спасет!» Вертолетчики
улетели. Вода поднялась еще выше, упорствующий утоп. А на небесах к Богу с
упреком: «Что же ты, Господи? Почему не спас?» А тот ему орет рассерженно:
«Идиот, а кто же, по-твоему, посылал за тобой машину, лодку, вертолет?»
Жара спала, но народ на улице раскованно ходил полураздетый.
Женщины щеголяли коричневыми плечами, блестящими, как полированное дерево,
мужчины распускали рубашки до пояса: когда в коже появляется эта пигментация,
то каждый чувствует себя словно бы одетым.
Мои ноги ступали по асфальту, который тоже часть Сверхорганизма.
Мимо скользила и пропадала за спиной стена из массивных глыб огромного здания.
Я напряженно всматривался в людей, а когда они ловили мои взгляды, с трудом
удерживался, чтобы не сказать горячо: вы – это тоже я, только в другом
теле! И все люди тоже частицы моего Я! Вы только отделены от меня… и друг от
друга незримыми стенками, как клетки моего тела разделены межклеточным
пространством!
Брякни такое, то в лучшем случае от меня начали бы
шарахаться. В худшем – кто-нибудь не поленился бы вызвать людей со
смирительной рубашкой.
Знание истории, сказал я себе с горькой иронией. В древние
века стал бы пророком. Скорее всего был бы забит камнями. Но мог бы стать
основателем новой религии. Сейчас и народ скептик, да и сам я лишнего не
брякну. Не психушка или тюрьма страшна, а вот как бы не осмеяли…
