– Как это? – спросил Денис.
– У него стоят сканеры психопрофиля, – отозвался Селет.
– Что? – переспросила Трей. – Вы о чем?
– Ну… – замялся Денис, – психопрофиль это…
– Врачи делают это, – мгновенно пришел на помощь Селет. – Проверяют психику. Ясно?
– Он что, тоже может читать мысли? – спросила Трей. Нет, это просто несправедливо! На этой планете все, кроме нее, могут читать мысли!
– Нет! – отозвался Селет. – Не может он читать мысли! Но если знать психопрофиль – то можно понять, что человек хочет на самом деле… или боится.
– Подождите… – Трей обернулась к Одису. – А как вы стали богом? И как услышали других богов? – спросила Трей.
– Богов нет, – упрямо повторил Денис.
– Да никак он их не услышал, – отозвался Селет. – Это известная история. Бортовая система решила, что безопасней всего ей существовать в виде бога или проводника богов, – вот и обманывала людей. А если она читает психопрофиль – легче легкого сделать это! Туземцы сами хотели, чтобы кто-то ими правил и говорил, что делать. Это же здорово, когда есть бог – ничего не нужно решать самим.
– Неправда! – воскликнул Одис.
– Разве компьютеры умеют лгать? – спросила Трей.
– Еще как! – ответил Селет. – Но не все. С системой искусственного интеллекта – могут. Они учатся на своих ошибках и выбирают самый быстрый и легкий путь к достижению цели.
– Зачем мне это? – спросил Одис, и в голосе его послышалось презрение.
– Как зачем? Вас охраняют, никто не повредит, всегда есть свет для подзарядки, с ним общаются… – это удобно, быть богом, – сказал Селет. – У него сбита настройка главной программы.
– Главной программы? Что это?
– То, что он должен делать в первую очередь, любой ценой. Обычно главная программа – это помогать людям.
– Я и помогаю, мальчик. Если бы не мои советы, люди не выжили бы здесь.
– Да, – сказал Селет, – вы помогаете им, но чтобы вас слушались, вы объявили себя богом.
– Люди неразумны. Иметь бога для них – это благо.
– Да, но вы приказываете приносить жертвы, убиваете людей, – сказал Селет. – Это тоже для их пользы?
– Конечно! Иначе они не будут слушать меня. Они должны бояться!
– Это неправильно! – закричала Трей.
– Нет, правильно, – ответил Одис. – Интересы многих выше интересов одного человека. Я поддерживаю порядок.
– И поэтому Ноиса опустят в яму? Для порядка? – спросила Трей.
– Таков обычай. Мальчик сам выбрал камешек.
– Это же случайность! – сказал Денис.
– Случайность для вас. А для туземцев – воля богов. И сейчас туземцы поплатятся за то, что плохо меня охраняли! Боюсь одной жертвы, будет мало! – ответил Одис. – Но я могу помочь вам.
– Нам? Как?
– Если вы принесете меня в деревню, я скажу, что вы спасли меня и вас не тронут.
– Ага, – ввернул Денис. – Так мы тебе и поверили! Мы не дикие туземцы! На орбите этой планеты большой корабль, и нас обязательно найдут! А тебя перепрограммируют, верно, Селет?
– Да, – ответил илльфи. – Это можно сделать. Нам рассказывали в школе про такие компьютеры.
Это была правда. Но правда заключалась и в том, что Селет еще там, на каменной площадке касался Одиса. Нет, мысли машины он прочитать не мог и не умел, а вот уловить враждебность и ложь был вполне в состоянии. Но рассказывать об этом ему не хотелось.
– Главное, что он хочет – продолжать свое существование, – сказал илльфи. Потом добавил, подумав: – А земляне смогут прочитать всю память этой машины.
– Да! – воскликнула Трей. – Ирина говорила, что нужно найти, откуда прилетели туземцы и тогда их вернут обратно, планета станет свободной и ее можно будет использовать. Вот.
– Так вот, что хотели унести адалы, – сказал Селет.
– Точно! – поддакнул Денис. – Я тоже сразу догадался. – А зачем он им?
– Захватить основную планету с телепатами – выгодней, чем одно это племя, – ответил Селет.
– Вы неразумные дети, – сказал Одис. – Не буду с вами говорить.
Синий кристалл приглушил свой цвет и Одис умолк. Селет взял Одиса у Трей, потряс немного, но машина решила закончить общение на сегодня.
– Вот это диотронный кристалл, – Селет потер синий камень пальцем. Кватратронные – те зеленые. В шаре всего пять частей. Одна главная, эта, с кристаллом, остальные банки памяти и эммитеры с энергией. Без главного сегмента – ничего не работает.
– Он на нас рассердился, – сказала Трей.
– Не будь смешной, это же машина! – отозвался Селет. – Он бережет энергию.
– Оставь его, раз он не работает, – сказал Денис. – Так мы полезем вверх или будем тут сидеть?
Дети подошли к чаше водопада. Справа была отвесная скала – забраться на нее без специального альпинистского снаряжения было немыслимо. Слева – каменная осыпь, потом несколько больших круглых валунов, а выше скалы с трещинами.
Трей посмотрела вверх. Не думает же Денис, что они смогут тут вскарабкаться? И потом, даже если они залезут здесь – то с той стороны нужно будет спуститься. А вдруг там такая же отвесная стена, как тут справа?
Но Денис уже лез по каменной осыпи. Ноги его проваливались в гальку почти до коленей, но он упрямо карабкался наверх.
Вскоре он добрался до первого валуна и залез на него.
– Ну, чего вы? – закричал Денис.
Трей взглянула на Селета. Илльфи с сомнением посмотрел на скалы, но затем пошел по следам Дениса. Через некоторое время Селет тоже забрался на камень. Денис уже примеривался ко второму, как вдруг Трей показалось, что нижний камень шевельнулся. Она отпрыгнула в сторону как раз вовремя. Мимо, ломая сухие бревна, пронесся крупный валун, взлетела пыль, а каменная осыпь протянулась почти до самой воды.
– Селет! – закричала Трей.
Илльфи чихая и кашляя, спустился вниз.
Денис висел на втором камне.
– Прыгай! Быстрее!
Денис разжал руки, упал на гальку и тут же перекатился в сторону. Несколько секунд они думали, что второй валун не выдержит и покатится следом за осыпающейся мелкой галькой. Но постепенно все стихло, и камень остался на месте. Вот откуда здесь столько валунов! Это скалы такие непрочные – крошатся на глазах. Денис прошел к воде, опустил в нее исцарапанные руки. Потом смыл с лица грязь. Селет сделал то же самое. Разговаривать не хотелось. Они сидели и глядели на бездумную игру падающей воды. Тени удлинялись. Было еще светло, но в воздухе уже тянуло прохладой.
– Я есть хочу, – сказал Денис. – Нам придется здесь ночевать. И у нас нет ни еды, ни огня.
