— Тогда, — улыбаясь, сказала мама, — ты знаешь, что делать. Не бойся. Подумай о том, как ты поднимаешь свой щит и замахиваешься мечом, и тогда эта Медуза больше не сможет причинить тебе вреда.
Мне должно это присниться? — подумала я озадаченно. Неужели мне нужно попытаться заставить себя победить во сне Медузу? Я не думаю, что с этим справлюсь. Я пыталась сделать так, чтобы мне больше не снилось лицо Медузы, но ничего не получилось. Я очень хотела, чтобы каждую ночь мне снились только хорошие сны, но этого не происходит. Но если бы я сказала, что не могу этого сделать, то, наверное, мама забрала бы мою любимую книгу, решив, что из-за нее меня мучают кошмары. Я не хотела этого, поэтому ответила:
— Хорошо, — как будто я знала, что делать.
Следующей ночью я лежала в постели и думала об этом. Я пыталась представить, как держу щит, гладкий как зеркало, прямо перед этим ужасным лицом. Я хотела, чтобы мне это приснилось. Но это казалось глупостью. Я не была Персеем, у меня не было ни щита, ни шапки-невидимки, ни волшебных башмаков, хоть я обо всем этом и мечтала. А что делали бы вы, не будучи античным героем, если бы вам не давало покоя страшное лицо, превращающее вас во сне в камень?
И вдруг я подумала: «Ну конечно! Нужно воспользоваться обычным зеркалом». Не тем, конечно, которое висит в ванне и которое невозможно снять со стены, а совсем маленьким зеркальцем, которое стоит у мамы на туалетном столике. Я представила, как беру это зеркало и держу прямо перед собой. Оно не казалось мощным оружием в борьбе с чудовищем, но пришлось обходиться тем, что было. И что же там происходило дальше? Персей отрубил голову горгоны мощнейшим орудием в мире, алмазным серпом, который подарил ему бог Гермес. У меня ничего даже отдаленно похожего не было. У моего младшего брата был игрушечный пластмассовый меч, но очень маленький. Совсем не то оружие, которое хотелось бы использовать против древнего монстра. Абсолютно не подходит…
И с этими мыслями я заснула. Я даже не заметила, как это произошло, и проснулась уже утром. Этой ночью лицо мне не приснилось. Я не помнила, что видела во сне. А когда оно мне снилось, я этого не забывала. Его просто не было. И мне не пришлось бороться с ним ни зеркалом, ни игрушечным мечом, ни голыми руками.
Это лицо не появилось и следующей ночью. Оно вообще перестало мне сниться. Я так и не забыла этот сон, но он больше не повторился. Время от времени мне снились другие страшные сны, но также было и много хороших. (Мне до сих пор снится много ярких снов, некоторые из которых попали в мои книги и вдохновили на написание историй.) Я продолжала читать «Истории греческих героев», и каждый раз у меня по спине бегали мурашки, когда я доходила до истории с Медузой. Но этот страх был неоднозначен: он переплетался с удовольствием. А удовольствие было от того, что я сделала то же, что и Персей: победила монстра. Мне не пришлось с ним бороться буквально, используя настоящее оружие. Но я знаю точно, что это не совпадение. Чудовище перестало приходить ко мне во сне, когда мамины вопросы помогли мне узнать его, и я стала придумывать, как его победить. И именно из-за этого чудовище потеряло силу и не могло уже меня пугать. Оно исчезло и больше никогда не появлялось.
Но воспоминания об этом сне все еще сохранились в глубине моей души. Много лет спустя, став писательницей, я смотрела старый и очень страшный фильм «Прикосновение Медузы» (с Ричардом Бартоном в главной роли). Там рассказывалось о парне, у которого были глаза, как у горгоны, и он мог останавливать сердца людей и делать так, чтобы самолеты падали с неба, как камни. И тогда я вспомнила свой сон про Медузу. Хотя это лицо больше никогда и не снилось мне, я все еще четко помнила его. К этому времени я уже повзрослела, и жизнь научила меня тому, что в реальном мире не меньше разных чудовищ, чем во снах и в книгах. Я знала, что некоторые из них с первого взгляда не кажутся такими страшными, как Медуза, а у некоторых бывают даже очень дружелюбные лица. Я поняла, что настоящие чудовища живут в человеческих сердцах и иногда заставляют людей совершать самые ужасные поступки и делать такие вещи, которые превращают в камень, если думать о них слишком долго. Но монстры могут тоже быть достойны сожаления — как Медуза, превращенная богами в ненасытного, наполненного ненавистью, мстительного монстра из-за того, что она осмелилась полюбить того, кого не должна была любить. Часто в обществе, чтобы указать на человека с проблемами, мы употребляем слово «психопат». Это слово происходит из двух греческих слов: «psyche», что в переводе означает «душа», и «pathos» — страдание или болезнь. Поэтому буквально «психопат» — это «душевнобольной», и это слово вполне подходит для описания Медузы и ей подобных.
Я поняла, что удивительный мир сказок, легенд и мифов, где боги, герои, монстры, феи и ведьмы существуют бок о бок в заколдованном и страшном пространстве, — это не просто истории о приключениях и волшебстве. И даже не о чудовищах и борьбе с ними. Эти истории могут многое нам рассказать о мире смертных людей, их страданий и величия и даже о нас самих. Эти истории говорят языком человеческого сердца — языком храбрости и ужаса, радости и боли, языком, который все еще очень важен. Старые истории рассказывают нам о нас самих: на что мы способны, что могли бы сделать. Мы можем не знать точно, что означает быть древним героем, побеждающим сверхъестественное чудовище, но мы все знаем, что значит бояться бед и опасностей. И мы надеемся, что, преодолев все препятствия, мы наберемся храбрости и будем делать то, что должны. Не обязательно быть принцессой, которую отец-деспот запирает в башне, как мать Персея Данаю. Но мы все знаем молодых людей, которые оказываются в похожих ситуациях в нашем мире.
Я сама пишу фэнтези. Это жанр, который является наследником мифа и сказки. Я чувствую, что он говорит языком сердца. В фэнтези есть реализм души, именно тот вид реализма, где герой может победить зловещего монстра с помощью ума и храбрости, не прибегая к помощи зеркала и меча, а также может многое узнать о себе, пока будет бороться со злыми силами.
* * *
Я никогда не забывала «Истории греческих героев» и часто интересовалась, почему никто, включая меня, никогда не использовал греческие мифы как основу для написания романов фэнтези. Мы брали за основу кельтские и норвежские мифы, рыцарские легенды о короле Артуре и многие другие, время от времени привлекая русские, китайские и японские. Но почему-то не греческие. А ведь они лежат у основания многих сюжетов, популярных в западной цивилизации. Однажды я подумала: если я буду писать что-либо основанное на греческом мифе, то я выберу историю о Персее. В этом мифе есть те элементы, которые могут сделать историю по-настоящему интересной. Персей не обладал чрезвычайной силой, как, например, Геркулес. Он не охотился за богатыми, как это делал Ясон, и не предавал женщин, которые ему помогали. И кроме того, именно он победил Медузу; из-за моего сна я всегда чувствовала с ним связь. А также кроме серпа Гермеса и щита Афины у него были магические подарки нимф: сапоги-скороходы и шапка-невидимка. Я подумала, что можно было бы написать великолепную обновленную версию его приключений. Возможно, размышляла я, однажды я этим займусь. Но я представляла себе это очень неясно. Всегда находилась какая-нибудь другая книга или история, которую нужно было написать в первую очередь.
