— Это не гадость, это мой любимый гаечный ключ девять на двенадцать. Я им гайки под коленкой подкручиваю, — пояснил Цицерон. — Там ещё болтик должен быть, смотри, не выбрасывай. Сиди спокойно и не дрейфь. А то у меня от твоего крика блок памяти совсем распаяется.
Цицерон снова тронулся в путь. В поисках воды он все дальше и дальше уходил вправо, но ручей словно провалился сквозь землю. В очередной раз взобравшись на холм, Алеша с Цицероном увидели черную каменную гряду, которая уходила влево и терялась в белесой дымке.
Лес в этих местах был редким и совершенно сухим — солнце пронизывало его насквозь. На каждом валуне грелись мелкие зверушки, но с появлением пришельцев они расползались и разбегались в разные стороны или угрожающе шипели.
— А мы не заблудимся, Цицерон? — глядя на дикие черные скалы, спросил Алеша. — Может нам лучше вернуться назад?
— Не беспокойся, — ответил робот и постучал себя по голове. — Вот здесь находится этот самый… как его? Который указывает направление.
— Компас, — подсказал Алеша.
— Вот именно, компас, — обрадовался Цицерон. — Он не даст нам заплутать. Если бы ты знал, на скольких планетах он спасал меня, из каких только переделок не выводил. Помню, на одной планете в созвездии Козерога наш катер летел на малой высоте и его бросило на скалы. Я тогда работал в геологической экспедиции, мы искали редкие металлы. Так вот, катер наш разбился вдребезги, водитель и начальник экспедиции оба ранены, а я сижу выключенный и соответственно, ни о чем не подозреваю. Но перед тем, как потерять сознание, водитель все же догадался меня включить.
И вот я прихожу в себя в разбитом катере. Рядом со мной осколки от моей мигалки, одного фотоэлемента конечно не хватает — разбит, другой видит, но почему-то вверх ногами. Я, понятно, сразу соображаю, что стою на голове и принимаю нормальное положение. Откуда мы летели, куда направлялись — хоть убей, не знаю. А мои спутники лежат рядом, истекают кровью и глаз открыть не могут. Тогда я вышибаю дверь — от сильного удара её заклинило и выбираюсь наружу.
Планета, надо тебе сказать, нам попалась хреновая: голая, как школьный глобус — одна щебенка и пыль. Запаса воздуха у раненых в баллонах максимум на два часа. И до горизонта в любую сторону хоть бы кустик или валун ничего. Ну, думаю, каюк моим геологам. А сам себе говорю: «Нет, врешь, пока есть хоть малейшая возможность их спасти, надо действовать. Все-таки гомо сапиенсы,
[12] можно сказать коллеги, а не какие-нибудь там роботы-пылесосы или бармены — полуавтоматы».
Итак, кладу я водителя на одно плечо, начальника экспедиции — на другое, выхожу и несколько минут изучаю ландшафт. И что ты думаешь? Очень быстро определил, откуда мы прилетели.
— Компас показал? — спросил Алеша.
— Нет. Какой там компас. Он же у меня не на корабль настроен, а как и все компасы — на полюс, — ответил Цицерон. — Я увидел, что в одну сторону тянется едва заметная дорожка.
— Геологи протоптали? — предположил Алеша.
— Нет, караваны геологов по той планете не ходили, — ответил робот. Я же говорил, мы летели на небольшой высоте. Стало быть, струи горячего газа из двигателей разгоняли под катером пыль в разные стороны, вот и образовалась дорожка. По ней я и дошел до корабля, — закончил Цицерон. Вот так-то.
— А при чем здесь тогда твой внутренний компас? — вспомнив, с чего начал робот, спросил Алеша.
— А при том, что компас — это не только маленький приборчик с магнитной стрелкой. Чаще всего компас — это наблюдательность и сообразительность, и они гораздо надежнее.
— А геологи остались живы? — спросил Алеша.
— Конечно, ответил Цицерон. — А за то что я их спас, они мне потом полностью поменяли электронику. Поставили такую, чтобы я мог не только корабли разгружать, но и книжки читать. Саморазвиваться значит. Ну я за время полета и прочитал все, что было на корабле, вплоть до учебника по космической навигации и малой энциклопедии. По геологии я одолел несколько книг и запросто могу возглавить экспедицию, детективов я прочитал столько, что вполне могу пойти работать следователем, а по кулинарии я вообще большой специалист.
— Ты умеешь готовить? — удивился Алеша.
— Умею, — подтвердил Цицерон. — Но ни разу не пробовал. Я три толстых книжки прочитал и теоретически приготовлю все, что хочешь.
— Теоретически и я умею, — рассмеялся Алеша. — Но все равно здорово.
— В общем, образование я получил неплохое, — продолжал Цицерон. — К твоему папе я попал уже с большим багажом знаний. Поэтому он меня и прозвал Цицероном. А то бы был сейчас как все грузовые роботы — домкрат, он и есть домкрат. Подними, опусти и никакой тебе философии. Правда, я узнал, что во многом знании — немалая печаль. Дураком конечно легче существовать, зато умным — интереснее. Я вот даже подумываю, не написать ли мне воспоминания. Уже и название придумал: «Записки железного гуманоида». Название в этом деле самое гла… — Договорить Цицерон не успел. Наступив на кучу наваленных веток, он вместе с Алешей с треском провалился вниз.
Глава 11
После небольшого привала Эдуард Вачаганович пошел первым, наказав Васе и Николаю идти за ним очень тихо и след в след. Подлесок, который отделял их от деревни аборигенов, был не более двухсот метров в ширину, но спасатели продвигались крайне медленно. Капитан внимательно осматривал под ногами каждый сантиметр земли и ближайшие стволы деревьев.
Неожиданно Эдуард Вачаганович резко остановился и присел на корточки.
— Стоп, ребята. Так я и думал, — сказал он и, отойдя подальше от наклоненного деревца, ударил по нему палкой. Деревце тут же выпрямилось, а из-за соседнего ствола с силой вылетел дротик и со свистом пронесся мимо. Вот так-то, — удовлетворенно проговорил командир корабля.
— Ух ты! — поразился Вася. — Техника на грани фантастики. — Он обошел Эдуарда Вачагановича кругом, ступил на кучу пожухшей листвы и тут земля ушла у него из под ног. Вася провалился вниз, но в последний момент капитан успел ухватить штурмана за руку и втянуть наверх.
Яма оказалась не очень глубокой, но на дне её торчали три заостренных кола, до которых, благодаря командиру, Вася не успел долететь.
— Куда ты лезешь?! — воскликнул Эдуард Вачаганович. — Я же говорил, идти только след в след!
— Забыл, — не успев опомниться от испуга, ответил штурман. — Он ещё раз посмотрел вниз на смертоносные пики и даже зажмурился от страха.
— Теперь ты видишь, что такое невезение? — спросил командир корабля. Это, как правило, незнание, непослушание и невнимательность.
— Откуда я мог знать, что здесь яма? — виновато пробурчал штурман, поглаживая опухшую щеку.
— Во-первых, я предупреждал, что нельзя отходить от меня ни на шаг. А во-вторых, думать надо. Это тебе не подмосковный лес с ручными белками и кормушками для оленей. Жителям вон той деревни надо обезопасить себя от диких зверей. Как это сделать? Правильно, нужны ловушки, — ответил за Васю капитан. — Обычная логика.
