– Оу-оу, сестрёнка, полегче. Что-то ты на взводе.
– Я просто по нему соскучилась, – отвечаю я и понимаю, что это действительно так.
– Вы давно не виделись?
– С обеда где-то. – Я поднимаю глаза к потолку и вспоминаю, когда он уехал.
– Вы десять лет в браке, не виделись часов шесть, и ты по нему скучаешь? Везучая же ты сука, Лил.
– Сама удивляюсь. Ладно, пойдём, подсобишь натянуть мне улыбку.
– Помоги найти мне бар.
– Принято.
Мы спускаемся в гостиную, и, к моему облегчению, я вижу, что, не считая двух официантов, из персонала уже никого нет. Цветы расставлены, столики с закусками накрыты, диджей запускает лаундж, а бармен по классике жанра протирает стаканы. В общем, всё выглядит приличненько. Раздаётся звонок в дверь, и я, в качестве хозяйки дома, иду принимать гостей. Первыми после Мэй приехали Грейс и Чарли Уоррены. Они как раз и продали нам этот дом, и впоследствии мы стали довольно хорошими приятелями. Плюс Чарли и Ричард играют в одной баскетбольной команде.
– Лили, ты потрясающе выглядишь! – галдят они наперебой.
– Спасибо, вы, ребята, тоже.
Мы обнимаемся.
– А где твой красавчик? – Чарли оглядывается вокруг.
– Должен прибыть с минуты на минуту. У него срочная операция. – Я отступаю в сторону. – Да заходите, пожалуйста.
– Ах уж этот «Мистер-Я-Спасаю-Жизни», – улыбается Чарли.
– Цветы тебе, Лили, – Грейс протягивает букет.
«Это голубые розы. Странно, но допустим…»
– Спасибо! Тэд! Тэд, дорогой, где ты?!
– Я тут, – отзывается Тэд из-за моей спины.
– Не мог бы ты найти вазу и поставить в неё цветы?
– Конечно, давай мне их сюда. – Он забирает у меня букет.
– Кстати, познакомься. Это Грейс и Чарли.
– Очень рад знакомству. Вы очаровательны. – Он кидает эту фразу уже на ходу и уносит куда-то цветы.
Надеюсь, на задний двор.
Гостей становится всё больше. Я почему-то не ожидала, что их будет сразу так много. Но скоро они разбредутся по всему дому и станет полегче. Не то чтобы было мало пространства, но мы живём с Ричардом только вдвоём, несмотря на то что в доме пять спален, большая гостиная, крытый бассейн на минусовом этаже, бильярдная и большой кинотеатр. Плюс конечно же террасы. Я немного устаю от вопросов о том, где Ричард, и решаю ему позвонить. Для этого я выхожу на кухню.
– Дорогой, ты всё ещё держишь в своих руках важные человеческие органы? Или нет?
– Уже нет. Я как раз собрался ехать домой. Родственники оперируемого задержали. Прости.
– Ричард, радость моя, если ты не приедешь домой в течение двадцати минут, я обещаю, что в моих руках будут твои яйца, и я сожму их очень, очень крепко. Я не хочу быть занудой, но гости уже считают, что ты меня бросил или я держу тебя в подвале.
– А можно фразу про мои яйца в твоих руках сказать более сексуально? Мне понравилось.
– Опустите ещё двадцать пять центов для продолжения разговора, – говорю я на манер услуг секса по телефону.
– Ладно, не злись, скоро буду.
– Скорее!
Я ещё около минуты оттягиваю возвращение в гостиную, но наконец собираюсь с силами и выхожу к гостям.
Собрались уже почти все. Гул голосов смешивается с музыкой и щёлканьем камеры фотографа. Под его прицел попадаю и я, когда мои подруги из колледжа притягивают меня в свою компанию и требуют совместное фото. Мы немножко шутим, перекидываемся парой-другой новостей о наших сокурсниках, новых ресторанах и всякими быстрыми сплетнями. К счастью, я вижу Мэй и хватаюсь за неё как за спасательный круг. Не то чтобы я не хочу общаться с подружками, но на вечеринке в честь десятилетней годовщины моей свадьбы мне некомфортно быть одной. Я не чувствую себя полноценной. В сотый раз проклиная непунктуальность Ричарда, я знакомлю Мэй с коллегой мужа – Питером. Питер холостяк. Этот парень, конечно, не очень Мэй нравится: он невысок, а при её ста семидесяти семи без каблуков и вовсе смотрится смешно рядом с ней, но она не может оторвать взгляд от его сильных рук с проступающими венами.
– Знаешь, – объясняла она мне, отведя в сторонку, – сильно проступающие вены на руках мужчины, это почти неприлично. Это как смотреть на его член. Ну, ты видишь вены на его руках, как они пульсируют, и представляешь, что на члене они точно такие же.
– Ты чокнутая, – говорю я и обнимаю подругу.
– Виновата. Но всё равно, обрати внимание на его руки.
– Обещаю.
Тут боковым зрением я замечаю, что открывается дверь и в гостиную наконец-то входит Ричард. И всё словно замирает, и звуки становятся тише, как только он со своей самой милой на свете улыбкой и уставшими, но безумно красивыми тёмно-голубыми глазами возникает перед гостями. И гости тоже замечают Ричарда. А точнее – его энергетику, которая словно волнами расходится от него.
– Ну что, здесь торжество? Или я ошибся дверью? – У него низкий голос с небольшой хрипотцой.
– Ричард! Ну неужели? Мы думали, что ты опомнился спустя десять лет и сбежал! – кричит кто-то из гостей.
– Я лучше буду каждый день проводить резекцию кишечника, чем сбегу от моей красавицы жены, – почти официальном тоном заявляет он, у него такая манера шутить. – Кстати, где она? Никто не видел миниатюрную блондиночку? Возможно, она уже выкидывает мои вещи из окна. Простите, друзья, я опоздал, не убивайте пришельца, пусть лучше кто-нибудь мне нальёт! – перекрикивает Ричард музыку.
– Нет, я просто переселю тебя в подвал. – Я кидаюсь к нему на шею и крепко, крепко обнимаю. – Ты даже на собственную свадьбу чуть не опоздал.
– Это не страшно, – пожимает он плечами. – Бильярд, кинозал, бассейн. Договорились. Внизу не так уж и скучно.
– Как же ты вовремя, – шепчу я ему на ухо.
– Как же я скучал по тебе, – шепчет он в ответ.
Мы заново, но уже вместе обходим гостей, болтаем всякие светские глупости, говорим о пустяках. Теперь мне хорошо, я в безопасности. Смотрю на Ричарда, вижу, что никто не может устоять перед его обаянием. Несмотря на усталость, он старается быть бодрым, шутит и почему-то помнит всё о каждом госте.
После очередной беседы я буквально за ремень утаскиваю его на кухню и страстно целую, обняв за шею. Он хватает меня за талию, и его руки скользят по моей попе.
– Ну и где ты был? Я чуть с ума не сошла, пока ждала тебя. И очень скучала.
– Лили, ты знаешь, я сам стремился к тебе, но родственники пациента попросили встречи со мной, а в этом не принято отказывать. – Он смотрит на меня исподлобья, этот взгляд действует на меня безотказно.
– О’кей. И что, ты медаль за это хочешь? Ты же не потерял его?
