17
Когда я пришел в себя, оказалось, что я лежу навзничь на траве, и, едва глотнув воздуху, почувствовал, что к горлу подступает тошнота. Я вытащил кляп изо рта, и меня тут же вырвало. Потом я попытался встать, но колени подгибались. И я на карачках пополз к большому плавательному бассейну, где был кран, из которого все время текла холодная вода. Я прополоскал рот, сунул голову под струю и держал ее так до тех пор, пока голова не стала мерзнуть. При этом я старался глубоко не дышать и все время боялся, что опять потеряю сознание. Все тело ужасно болело. Я уселся на траве. Мои карманы были пусты, некоторые вывернуты. Кроме носового платка и четырех десятифранковых банкнот ничего не осталось. Я вытер лицо и встал. И тут же растянулся во весь рост на земле. Попробовал еще раз. На третий раз мне удалось, пошатываясь, удержаться на ногах. И, прижимая руки к животу и раскачиваясь из стороны в сторону, словно в стельку пьяный, я побрел к подъезду В. Мне все еще казалось, что я в любую минуту могу опять свалиться. Я медленно, ощупью, продвигался вперед вдоль белой стены здания. Стеклянные двери были распахнуты настежь. В холле горел яркий свет. Я вошел в лифт и поднялся на седьмой этаж. Я вспомнил, что на визитной карточке Николь был упомянут седьмой этаж. Лифт остановился. Я не столько вышел, сколько вывалился из кабины. Коридор… И три двери. На визитной карточке была указана квартира 612. Вот она. На двери отсутствовала табличка с фамилией жильца. Я позвонил. Никакого движения за дверью. Я позвонил еще раз. То же самое. Я стал безостановочно жать на кнопку звонка. Примерно через две минуты из-за двери донесся раздраженный мужской голос. Голос стал слышнее. Дверь распахнулась. Поскольку одной рукой я опирался па дверь, то когда она вдруг открылась, я повалился вперед и попал прямо в объятия худощавого мужчины. На вид ему было лет сорок, он казался вполне добропорядочным, был лысоват, одет в полосатую пижаму и держал в правой руке пистолет. Дуло пистолета уперлось мне прямо под ложечку.
— Подонок, — сказал мужчина и отпихнул меня от себя. Он оказался очень сильным. Так что я отлетел к стене прихожей. Мужчина с пистолетом недоверчиво наблюдал, как я, шатаясь, прижимался всем телом к стене и, лихорадочно цепляясь за что попало, искал опору, чтобы не упасть.
— Уберите эту штуковину, — сказал я, потому что он все еще целился мне в живот.
— В этом районе каждую ночь грабят квартиры, — сказал мужчина в пижаме. — Так что приходится прибегать к самообороне. У меня есть лицензия на оружие. Я могу выстрелить вам в живот, потом в стену. А полиции скажу, что я сначала выстрелил в стену, чтобы вас напугать, а потом уже в вас, так как вы не отступились.
— Перестаньте молоть чепуху, — сказал я. — Я не грабитель.
— Сказать-то все можно.
— Разве грабитель будет звонить в дверь?
— А может у вас есть сообщники, которые покуда спустились с крыши на мой балкон… — Он резко обернулся и посмотрел на свою ярко освещенную просторную гостиную. Там никого не было. Он опять повернулся ко мне.
— И потом — разве я взломал дверь? — спросил я.
— Ну, хорошо, согласен. Вы не грабитель. Вы пьяны?
— Нет.
— Значит под кайфом?
— Тоже нет.
— Ну и видок у вас! Вы весь в грязи и промокли насквозь. Что с вами стряслось?
— Меня избили. Прямо перед вашим домом.
— Когда?
Я взглянул на часы. Было пять минут первого.
— Примерно четверть часа назад. Нет, полчаса назад, погодите-ка… — Я медленно осел по стене на пол. Меня опять покинули силы.
— Я позвоню в полицию…
— Не надо.
— Как это «не надо»! Обязательно надо! Пусть полиция приедет!
— Но ведь раньше, чем через час, они не приедут. И никого уже не найдут. — Мне совсем некстати было сейчас общаться с полицией и вообще «светиться». Особенно сейчас. — Дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь выпить, — сказал я.
— Коньяк?
— Да.
Он скрылся в глубине квартиры и вернулся с большим бокалом коньяка. Я отхлебнул глоток, и мне стало совсем плохо, тогда я выпил все до дна, и мне наконец полегчало. Я смог подняться с пола.
— Что вам от меня нужно? — спросил мужчина в пижаме. — Меня зовут Денон. Алан Денон.
Он выжидательно смотрел мне в глаза, но я ему не представился. Вместо этого я сказал:
— Я хотел поговорить с мадемуазель Монье. Николь Монье.
— С кем?
— С мадемуазель Николь Монье. Она живет здесь.
— Здесь живу я. Как, вы говорите, зовут эту особу? Монье? Никогда не слышал этого имени.
— Ну, как же. На ее визитной карточке написано, что она живет здесь. Все сходится: подъезд, этаж, квартира 612. Она ждет меня. Ведь это квартира 612?
— Да. Но здесь вас никто не ждет.
— Но ведь именно этот адрес был указан на карточке…
— Покажите.
— У меня ее уже нет. Парни, которые меня избили, выпотрошили мои карманы.
— Послушайте…
— Нет, честное слово. Визитную карточку они тоже забрали.
— Вы иностранец? Немец?
— Да.
— А что нужно было этой… этой…
— Монье.
— …этой Монье от вас?
— Она хотела мне кое-что продать.
— Что именно?
— Правду.
— Какую такую правду?
— Сам не знаю.
Он разглядывал меня с вновь проснувшимся недоверием.
— Слушайте, я вам не верю, и вы мне не верите. Я покажу вам всю квартиру. Убедитесь сами, что здесь нет никакой Николь Монье.
Он провел меня по всей квартире. Она была очень большая и богато обставленная — старинная мебель, ковры, гобелены. Две спальни. В одной стены и потолок были сплошь покрыты зеркалами. Потолочное зеркало можно было слегка повернуть, потянув за шнур. Постель на одной половине широкой кровати была смята. Он показал мне также оба клозета и кухню.
— Ну, как, теперь вы удовлетворены? Можно мне теперь лечь спать? Мне нужно рано выйти из дома.
— Но я никак не пойму…
— Если вы порядочный человек, этого не скажешь о той даме. Это была ловушка. В конце концов, ведь именно здесь вас и избили, и ограбили, так?
— Гм.
— Мне думается, все ясно как день. Разве нет?
— Гм.
— В этом городе вам следует вести себя осторожнее.
— Не вызовите ли мне такси?
— Разумеется. — Он набрал номер. — Будет здесь через пять минут, — сказал он, положив трубку. Потом раздвинул тяжелые портьеры на огромном окне. Далеко внизу сверкали огни города и судов на воде.
