Лили не стала спорить. От выпитого чая ее веки стали тяжелыми, и ей захотелось спать. Она положила голову на подушку и произнесла короткую молитву: «Господи, я сейчас не хочу ни о чем думать. Пожалуйста, дай мне выспаться».
Лили открыла глаза и увидела, что светильники в ее спальне выставлены не на яркое дневное освещение, а на приглушенный ночной свет.
– Сколько я спала? – спросила она сидевшую рядом Аниту.
– Почти четыре часа, – ответила та с улыбкой. – Как ты себя чувствуешь?
– Не могу понять. Сейчас вообще ничего не чувствую. Как очнуться ото сна, который на самом деле является реальностью? В любом случае, мне кажется, что я проснулась, – произнесла она и несколько раз ущипнула свою левую руку так, что боль в ней стала почти такой же сильной, как и в укушенной правой руке.
– Хочешь убедиться, что не спишь? – спросила Анита, удивленно подняв брови.
– Ага. Я сейчас уже практически все ставлю под сомнение, – ответила девушка. Она помолчала и спросила: – Что ты имела в виду, когда сказала, что я слишком быстро старею?
Анита задумалась:
– Все мы – дети вне зависимости от того, сколько нам лет. Несмотря на то что Господь сделал так, что со временем мы умнеем и набираемся опыта, Они предполагали, что в душе все мы останемся детьми. К сожалению, зло в этом мире заставляет нас забыть о том, что мы дети, и слишком быстро нас старит.
– Что ты знаешь о моей прошлой жизни?
– Я знаю, что в прошлом ты перенесла слишком много боли и сейчас пытаешься разобраться с тем, что пережила. – Лили уловила в голосе Аниты гневные нотки. – Я говорю тебе это не как Ученый, а как друг, который тебя любит.
Они взялись за руки.
– Моя мать продала меня. Представляешь, Анита? Моя собственная мать продала меня своему бойфренду, который потом перепродал меня другим мужчинам, – сказала Лили, и слезы покатились из ее глаз. Анита тоже заплакала. – Как мать могла так поступить со своим собственным ребенком? Мать называла меня Крис, потому что ее любимым наркотиком был «кристалл»
[1]. Мужчины называли меня Принцессой.
Анита крепче сжимала ее ладонь и молчала, давая Лили возможность выговориться.
– Знаешь, что самое страшное в изнасиловании? Это не боль, а то, что ты чувствуешь после того, как это произошло. Иногда мать приводила меня к расположенной поблизости от нашего дома церкви и оставляла там. Может быть, это была своего рода попытка исповедаться, а может быть, она хотела, чтобы Господь подлечил мои раны, и потом она снова смогла бы сделать мне больно. Я помню, как сидела в классной комнате с другими детьми. Мне было тогда, наверное, лет пять. Я сидела и думала: «Как эти дети могут смеяться? Что-то с ними точно не так. Они же могут от меня заразиться». Эти дети смеялись над моими колготками… теми самыми колготками, которые мужчины снимали с меня перед тем, как…
Анита и Лили глубоко вздохнули.
– Я слышала, что кто-то называл все это «изнасилованием души». Мне кажется, это очень правильное название. После этого становишься совершенно пустой и думаешь, что заслуживаешь все то, что с тобой происходит. Получается, ты сама виновата в том, что красивая и тебя выбрали. А если выбрали другую девочку, то ты опять виновата, потому что выбрали не тебя, так как ты недостаточно красивая.
Я много раз убегала от этих мужчин, но они каждый раз меня находили. Они перепродавали меня другим, и перед этим мне делали операцию, чтобы я казалась девственницей. Из-за этих операций у меня исчез менструальный цикл. Я не могу родить. Я не просто пережила трагедию. Вся моя жизнь, да и я сама – сплошная трагедия.
Анита наклонилась и крепко обняла девушку, приподняв ее с подушки. Лили почувствовала, что женщина хочет защитить ее от горя.
– Понимаешь, Анита, – проговорила Лили сквозь рыдания, – у меня уже никогда не будет ребенка. Я всегда мечтала о том, что рано или поздно смогу родить, смогу сделать в этой жизни что-то правильное, что у меня будет ребенок, которого я буду любить, который будет называть меня мамой… Но это невозможно, этому никогда не бывать…
Анита крепко обнимала девушку и слегка раскачивалась. Лили не замечала текущих по щекам слез и поняла, что плачет, только когда почувствовала, что волосы Аниты стали мокрыми.
Потом женщины успокоились, вытерли слезы и долго обнимали друг друга. Лили чувствовала смущение от того, что открыла другому человеку свои тайны. Но что сделано, то сделано, и былого назад не вернешь.
– Лили, могу я поделиться с тобой одним важным секретом и чем-то очень личным? – спросила Анита.
– Конечно.
– У нас с Гералдом родилась дочь. Я носила ее девять месяцев, но она родилась мертвой. Это было самое страшное, что случилось в моей жизни. Мы хотели назвать ее Надеждой. У нее были идеальные маленькие ручки и ножки. У нее были уши, как у Гералда, и хотя ему не нравится форма собственных ушей, я уверена, что он бы это пережил. После этого я так и не смогла забеременеть, хотя, поверь мне, мы очень старались. А теперь у меня уже никогда не будет ребенка.
Анита замолчала, и на этот раз Лили взяла ее за руку.
– Конечно, моя история совершенно непохожа на твою, – произнесла Анита. – Я не пережила всего того, что выпало на твою долю. Но у нас есть одно общее горе. Только женщина может понять, как это ужасно – не иметь возможности родить ребенка. У тебя эту возможность отняли, а у меня она просто исчезла. Это рана, которая останется у меня на всю жизнь.
– Мне очень жаль тебя, Анита. Я никому не раскрою твой секрет, – прошептала Лили.
– У настоящих друзей нет секретов друг от друга, – прошептала Анита в ответ. – У друзей есть сюрпризы, которыми они удивляют друг друга.
Лили улыбнулась:
– Что-то я не вижу в твоих словах никакой объективности.
– Научная беспристрастность – это миф, выдуманный для того, чтобы скрыть собственную трусость. Гораздо сложнее и благороднее быть настоящим и искренним. Исцеляя других, Хилеры исцеляют самих себя. – Анита распрямилась и протянула Лили свою руку. – Измена Адама имела колоссальные последствия не только для женщин, но и для мужчин. Тем не менее, многие мужчины нашли в себе силы побороть внутреннюю тень, доставшуюся им в наследство от Адама. Поверь мне, в этом мире достаточно приличных и честных мужчин, сильно отличающихся от тех, с которыми ты сталкивалась. Пойдем найдем таких мужчин и посмотрим, может быть, они приготовили что-нибудь поесть! После такого выплеска эмоций я чувствую, что проголодалась.
Лили громко рассмеялась.
– Иди, – сказала девушка, – я присоединюсь через несколько минут. Мне надо немного прийти в себя.
– Конечно, дорогая, – ответила Анита с улыбкой и снова обняла Лили. – Спасибо за доверие и за то, что поделилась со мной тем, что тебя мучает.
