– Назад!
Ничего не понимающий Серёжка неохотно подчинился.
Пантелеймон ухватил за края трещины, распахнутой на ширину рук, и дёрнул на себя изо всех сил. Трещина с шумом захлопнулась. Но за мгновение до этого из неё вылетела стрела, и, просвистев в сантиметре от головы Пантелеймона, вонзилась в подушку старого дивана.
– Ничего себе! – выдохнул Серёжка.
– Поздно я спохватился… – переводя дух, сказал Пантелеймон. – Смотрю – вроде атакуют кого-то. Но не подумал, что нас…
– Вряд ли… – протянул Серёжка. – Наверное, там был кто-то ещё, позади выхода. С кем они воевали…
– Я не заметил, – сознался Пантелеймон. – Чуть не попали.
– Пошли наверх, – предложил Серёжка. – Надоело в подвале… А ты хорошо трещину закрыл? А то сквозь неё свистело…
– Пошли, – легко согласился Пантелеймон. – Хорошо закрыл, проверь сам: сейчас не свистит.
– Но кто мог приоткрыть вход? – задумчиво спросил Серёжка.
– А может, он сам открылся? – предположил Пантелеймон. – Расшатался… Или давно был открыт.
Ему не хотелось думать, что кто-то ещё, кроме него, может открывать пути в параллельные миры. И… он же разговаривал с ребятами во дворе на эту тему, предлагал попутешествовать. Но никто не принял его предложение всерьёз, только Серёжка… Значит, проход открылся сам. Наверное, так тоже бывает.
Сжимая в руках фонарик, Серёжка вышел из подвала и вздохнул полной грудью.
– И все-таки на солнышке лучше, – сказал он.
– Ага, – согласился Пантелеймон. – И Дракончику тоже.
Дракончик немного потускнел, работая лампочкой в фонарике и освещая тёмный подвал, и потому сначала стал почти незаметен на солнце. Но затем, словно получив от гигантского собрата дополнительный заряд энергии, разгорелся с новой силой.
Энергия переполняла его. Он выскочил из фонарика, подлетел к стволу шелковицы и запорхал вокруг и вверх-вниз, словно что-то разыскивая.
Помня о способности Дракончика высвечивать проходы в стенах, друзья смотрели на его движения с любопытством.
И вдруг Дракончик опустился прямо на ствол!
– Интересно! – произнёс Пантелеймон. – Я ещё никогда не открывал проходов в живых деревьях! Неужели они есть?
Он подошёл к стволу и принялся внимательно его рассматривать.
– Но ты же видишь – Дракончик что-то нашёл, – указал на ствол Серёжка.
– Да, вот трещина, – удивлённо произнёс Пантелеймон.
– Открывай! – попросил Серёжка.
– А может, сходим домой, поедим? – оглядываясь на дом, спросил Пантелеймон. – Купание нагоняет аппетит…
– Потом! – отмахнулся Серёжка. – А то Дракончик улетит! То всё время с нами летал, а теперь как прилип. Вдруг он может не только высвечивать проходы, но и самостоятельно летать сквозь них?
Пантелеймон хмыкнул и возвратился к дереву. Просунул кончики пальцев в разводы коры и принялся растаскивать в стороны.
И из раскрываемой в стволе трещины вырвался яркий сноп света. Дракончик даже поблёк в его лучах.
«Как в подвале, – испуганно подумал Серёжка. – Опять дракон?»
Но свет струился ровный, дневной, солнечный.
Проход раскрывался с трудом. Пантелеймон еле растаскивал края.
– Давай попробуем вдвоём! – оглянулся он на Серёжку.
– Давай! – согласился тот. – Ты за тот край, а я за этот!
Лаз открывался небольшого размера, овальный. На высоте полуметра от земли. И открывался по-особому, не так, как на ровной стене. Здесь кора дерева тянулась за раскрывающимся окном, как жевательная резинка за пальцами. И поэтому ствол немного расширялся, словно дерево росло в толщину прямо на глазах.
Серёжка боялся, что Дракончик скользнёт внутрь, едва проход появится. Много ли надо малому огоньку? И щёлочки хватит!
Но язычок пламени продолжать дрожать на краю отверстия, словно всплёскивая маленькими крылышками. И не двигался с места, чего-то дожидаясь.
– Фф-у! – Пантелеймон отнял руки от ствола шелковицы и отёр пот со лба. – Хватит, тяжело! Попробуем пролезть.
И тогда Дракончик скользнул внутрь. Он лишь на мгновение завис в воздухе и закачался вперёд-назад, словно приглашая войти.
Серёжка, не долго думая, полез в образовавшееся дупло – снаружи отверстие выглядело именно так. Вот разве что светилось изнутри, как будто в дупле жили птички и включили электричество.
Пантелеймон не ожидал такой прыти от Серёжки, он хотел немного отдохнуть. Но Серёжка опасался за Дракончика: вдруг тот исчезнет бесследно!
Пантелеймон не стал бросать друга на произвол судьбы, и полез следом. Но предварительно прикинул: с большой ли высоты придётся прыгать? Оказалось, нет: до поверхности иного мира оставались те же самые полметра, что и здесь.
Очутившись на твёрдой земле, Пантелеймон обернулся и посмотрел на тёмный овал входа. Тот висел над землей, раскрываясь неглубокой пещерой в высоком гладком камне, похожем на торчащий кверху большой палец с обломанным ногтем. Из пещерки светился кусочек голубого неба.
Требовалось закрыть вход – на всякий случай, чтобы в их мире никто не заинтересовался неожиданно появившимся дуплом в стволе старой шелковицы и не полез за ними следом. Теперь, после мира без солнца, Пантелеймон уже не боялся закрывать проходы за собой, оставаясь в параллельном мире. Он понял: однажды открытый проход открыть второй раз намного легче.
Пантелеймон покрутил головой, запоминая ориентиры: справа возвышается чёрный остроконечный пик, слева – раскидистое дерево. Неподалёку – выступающий из травы полукруглый камень, словно панцирь черепахи. А поодаль – ещё один камень, побольше. Теперь найти место будет проще.
А заодно и заметил, куда побежал друг.
Серёжкина спина мелькала далеко впереди, и Пантелеймон устремился следом. Куда-то приведёт их Дракончик? А может, просто устал сидеть взаперти в тесном фонаре, и теперь резвится? А нагуляется – запросится назад, в фонарь?
Но Дракончик летел ровно, будто к известной цели.
Пантелеймон бежал вслед за Серёжкой, не забывая поглядывать по сторонам и запоминать пройденный маршрут.
Бежать пришлось по низенькой травке, подстриженной зубами пасущихся поодаль диких коз и овец. Завидев ребят, животные прекращали жевать, поднимали головы – и сердито блеяли вслед. Дескать, нечего мчаться куда-то, сломя голову. Самая вкусная трава – тут. Присоединяйтесь!
Затем бежать стало немного легче: Дракончик вывел ребят на тропинку.
Тропинка вилась вверх, по склону огромной горы, поднимаясь всё выше и выше, петляя между громадных каменных валунов и торчащих из травы острых скальных обломков.
Свернув за очередной валун, ребята остановились: огонёк очутился на живописной полянке, сплошь усаженной цветами.
