Поэтому он с любопытством поглядывал на солдат.
А затем его заинтересовала барная стойка. Вчера он смотрел на неё с другой стороны зала, и поэтому ничего не увидел. Сейчас же сразу заметил неширокую трещину, змеящуюся в боковой дубовой панели наискосок, сверху донизу. Что-то в ней виделось особенное… Как бы подойти поближе и рассмотреть поподробнее?
Серёжка перехватил изучающий взгляд Пантелеймона и спросил:
– Что там? Проход увидел?
– Да, кажется, – нерешительно ответил Пантелеймон. – Но я не знаю, куда он нас приведёт. То есть из этого мира исчезнуть мы сможем. Но окажется ли следующий лучше?
– Ничего! – приободрил его Серёжка. – Есть проход – уже хорошо. Ты посматривай, может, ещё где отыщешь.
– А что я делаю? – кивнул Пантелеймон.
– А может, со временем научишься определять, какой куда ведет, – продолжал Серёжка. – Вот было бы здорово!
– Неужели это возможно? – Пантелеймона ошарашило подобной перспективой. – Я никогда о таком не думал… Хорошо бы!
– Ну да! Ты же сумел открыть в кошельке проход к американским золотым запасам.
– Ну, это так, случайно. Он там был и до меня… Я и не знал, куда он ведёт. Тс-с! Офицер хочет что-то сказать…
Офицер вышел к стойке, встал, закрыв собой трещину, и скомандовал:
– Всем оставаться на своих местах!
Но никто и не собирался двигаться: все выходы перекрыты и перегорожены солдатами, и даже за окнами попарно маячили блестящие каски – чтобы никто не попытался выпрыгнуть на улицу через окно. А Серёжка подумывал и об этом: решёток на окнах не было, и некоторые окна хозяин оставил полуоткрытыми, для проветривания.
– Вот влипли! – выразился Лессчик, пока ещё не понимающий, в чём дело.
В общем, он тоже не сильно беспокоился: если солдаты заявились искать Силу, то у него ничего нет.
– Наверное, кто-то настучал, что хозяин таверны скупает Силу… – шепнул он ребятам.
– А почему тогда всех задержали? – вполголоса возразил Пантелеймон. – Арестовали бы его одного!
– А вдруг кто-то принёс Силу с собой? Вот тут-то его и накроют!
– Пока что накрыли нас, – заметил Серёжка.
Пантелеймон покрутил головой, разыскивая другие проходы в иные миры. В прошлый раз рассмотреть стены таверны не удалось: помешали чёрные карлики. Но проходы должны быть: карлики откуда-то вышли? Или из обыкновенной подземной норы? Наверное, они, как гномы, живут под землёй.
Но других проходов не замечалось. Впрочем, если последний обнаружился в стволе шелковицы, не исключено, что они могут находиться в самых неожиданных местах. Кстати, черепаха, то бишь авакс…
Офицер между тем рассматривал сидящих в зале оценивающим взглядом. Он словно взвешивал каждого, определял возраст, прикидывал рост, измерял размер головы и обуви – и заносил в книжечку.
– Сейчас некоторые из вас, – нарушив молчание, произнёс офицер торжественно-презрительным тоном, – удостоятся великой чести служить в славной армии его сиятельства герцога Варгонона!
Кто-то за соседним столиком радостно прошептал:
– Здорово! Платить за завтрак не придётся!
– Вот оно что! – прошептал побледневший Лессчик.
– А что? – спросил Серёжка.
– В армию нас заберут, вот что! – Лессчик с досадой стукнул кулаком о ладонь.
– В какую армию? – удивился Серёжка.
– Ты же слышал: герцога Варгонона! Чтоб он пропал!
Пока ребята перешёптывались за своим столиком в полутёмном углу, солдаты по одному подводили посетителей таверны к офицеру, и тот самолично вершил судьбу каждого.
Стариков офицер отметал сразу. Хотя те хорохорились: понимая, что им ничего не грозит, они лёгкой перебранкой, а то и откровенными высказываниями набивали себе цену – в собственных глазах и в глазах окружающих.
– Мы ещё хоть куда! – заявляли они. – Нам бы лет пяток поучиться – и готовые солдаты.
– Вот-вот, – пробурчал офицер, – готовые… для братских могил!
Женщины тоже не котировались. Должно быть, потому, что в таверне не нашлось ни одной смазливой мордашки.
– Вами разве неприятеля пугать! – резюмировал офицер, распоряжаясь вывести женщин за дверь.
Но женщины, в отличие от стариков, удалились молча, не возмущаясь.
Пожилых мужчин офицер, после некоторых колебаний, тоже отпустил.
А вот пятерых молодых парней довольно крепкого телосложения, и всю десяти-четырнадцатилетнюю ребятню – оставил.
– Посмотрим, – процедил он в сторону первой пятёрки, – годитесь ли вы на что-нибудь ещё, кроме рытья окопов да перетаскивания тяжестей…
Парни переминались с ноги на ногу, глупо улыбаясь. На Серёжкин взгляд, они и для рытья окопов не годились. Тяжести перетаскивать – куда ни шло.
– А с вами, – офицер повернулся к группе подростков, – разговор особый. С вами всё ясно: будете служить в армии великого герцога Варгонона…
– В какой армии? – не выдержал Серёжка. – Мне всего двенадцать лет!
– Правильно! – почти ласково сказал офицер, поворачиваясь к нему. – Самое то, что надо! Иначе потом поздно будет. Солдата ведь требуется сначала обучить. Он должен знать, как обращаться с оружием, как стрелять, как обращаться к офицеру, к вышестоящему начальству, как должны общаться солдаты между собой. Солдат должен уметь строить укрепления, рыть окопы, наводить мосты… Ну и, соответственно, научиться разрушать укрепления, засыпать неприятельские окопы, ломать мосты… И воевать. За полгода этому не научишь! А вот за пять-семь лет – самое то, что нужно. Так что ваш возраст в аккурат подходящий. А там и воевать пора настанет.
– С кем воевать?
– Да кто ж его знает? Наше дело маленькое. С кем его сиятельство герцог решит, с тем и будем воевать.
– А я не хочу! – замотал головой Серёжка. – И не умею!
– Никто не хочет и не умеет, – ещё ласковее произнёс офицер. – Дело не в умении, и не в желании… И вообще ни в чём. Дело в самом служении великому герцогу Варгонону.
Серёжке показалось, будто он где-то слышал подобное высказывание. Но момент был слишком неподходящий, чтобы вспоминать. Проще всего списать похожесть фразы на параллельность миров.
– В самоотверженном служении, – подчеркнул офицер. И скомандовал: – Выходи строиться!
Солдаты выставили перед собой пики, оградив проход к дверям – чтобы никто не вздумал кинуться в окно, невзирая на наружное оцепление и толстые стёкла: к тому времени окна предусмотрительно закрыли.
Но бежать никто и не собирался. Скорее, наоборот.
– Зато кормить будут, каждый день! – услышал Серёжка слова одного из идущих рядом пацанов. И покосился на него:
