– Спасибо, ребята! – поясно поклонился монах. – Оставайтесь со мной! Втроём мы всех голодных нашего мира накормим!
– Нет, нам домой пора! – отказались ребята.
– Жаль, – вздохнул монах. – Я узнал от вас столько нового…
– Но, может, мы ещё вернёмся, – пообещал Серёжка. Ему тоже захотелось поэкспериментировать с сухарями… и с другими предметами. Сделать из одного – другое! А то вон Пантелеймон сделал из сухарей хариуса, а он – ничего…
Он потрогал лежащую в кармане конфету. Хотел снова предложить её монаху, но быстро передумал, мысленно сложив из слова «конфета» слова «фен» и «танк». И если фен монаху ещё мог пригодиться – вон какие длинные волосы! С сушкой наверняка проблемы, – то что тот станет делать с танком?
Можно было ещё, конечно, сделать кота… но раз монах настолько тепло относится к мышам, что подкармливает их, кот в келье явно стал бы лишним.
– Интересно! – сказал Серёжка, когда Пантелеймон захлопнул проход. – Ты его отметь чем-нибудь, этот лингвистический мир. Мне хочется ещё покрутить слова, попревращать одно в другое!
– Так это известная игрушка, – пожал плечами Пантелеймон. – Мы в классе сколько раз баловались.
– То – игра, а то – на самом деле! – возразил Серёжка. – Ты вон сделал из настоящих сухарей настоящего хариуса. Как у тебя это получилось? Я-то складывал из остатков сухаря, а там кроме «риса» уже ничего и не оставалось. А ты разломал целый…
Пантелеймон задумался. Потом сказал:
– А ты знаешь: наверное, как и с открыванием параллельных миров. Я просто увидел, в каком месте нужно сломать сухарь, как повернуть и каким концом приставить к другому. Только я не был уверен, что рыба получится!
– Вот видишь! Это волшебный мир!
– Что ж, среди параллельных миров обязательно должны попадаться и волшебные, – рассудительно сказал Пантелеймон.
– Это почему же? – вскинулся Серёжка.
– Да потому, что я где-то читал, будто все сказки на самом деле не придуманы. А всё происходило в натуре. Их герои просто рассказывали то, что с ними случилось… в других мирах. В параллельных.
– Да ну? – удивился Серёжка.
– Ну да, – подтвердил Пантелеймон.
– Ну, тогда… – Серёжка задумался, – тогда мы сможем побывать и в сказках!
– А то! – согласился Пантелеймон. – Главное – найти туда дорогу…
– А помнишь, как в сказках: в тридевятом царстве, тридесятом государстве… камень на распутье, три дороги…
– Или маленькая незаметная трещинка в стене…
– Давай, открывай следующую! – загорелся Серёжка.
Следующая «дверь» открывалась с трудом. Она чуть ли не пищала, но всё же помаленьку стены раздвигались. Тут уж Серёжка не выдержал и бросился на помощь Пантелеймону. Вцепился одной рукой в одну сторону намечающегося прохода, другой – в другую, и что было сил надавил в обе стороны.
Помогли его усилия, или же что-то другое, но стены пошли быстрее. Однако недолго: разойдясь сантиметров на двадцать, остановились, и дальше двигаться не пожелали.
– Хватит! – отдуваясь, произнёс Пантелеймон. – Пролезем.
– Сначала посмотрим, надо ли лазить, – охладил его пыл также отдувающийся Серёжка. – А то влезем в какое-нибудь болото…
Он заглянул в образовавшуюся узкую щель с необычайно толстыми стенами – по полтора метра с каждой стороны, не меньше. Такого тоже пока не встречалось.
– Ого! – воскликнул Серёжка. – Да тут настоящая золотая осень!
– Что, опять дождик? – уточнил Пантелеймон.
– Нет! Золотые монеты на деревьях растут! И на землю падают! Созрели, значит… И небо – синее-пресинее!
– Ух, ты! – Пантелеймон тоже просунул голову в щель. – Давай протиснемся!
– А вдруг застрянем? – забеспокоился Серёжка.
– Ну… давай ещё малость подналяжем. Ещё бы сантиметров на пятнадцать раздвинуть…
Они вновь принялись тянуть стены – на этот раз каждый в свою сторону, но стены заупрямились и не пожелали расходиться дальше. Луч фонарика плясал по толстым стенам.
– Может, я мешаю? – нехотя признался Серёжка. – Попробуй сам…
– Нет, когда ты прошлый раз вцепился, мне сразу стало легче, – успокоил друга Пантелеймон. – Я думаю, ты скоро и сам сможешь открывать. Но сначала хорошо бы научиться видеть, где они находятся…
Он влез между стенами, словно Геракл между скалами, и упёрся, что нашлось сил, раздвигая их. Но стены если и сдвинулись, то совсем незаметно.
– Ладно, – вздохнул Серёжка. – Давай пробовать так…
Он осторожно, боком, протиснулся между стенок. Они не были кирпичными, как следовало ожидать, учитывая кирпичность подвальной стены. И ни на какой другой материал, известный на Земле, тоже не смахивали. Больше всего материал стенок напоминал чёрно-зелёное стекло. Но при этом не холодил кожу, а казался тёплым при прикосновениях. И в глубине его будто бы виделось какое-то скрытое движение. Словно волны перекатывались внутри, наподобие морского прибоя.
Идти между стенок было очень неприятно: казалось, они вот-вот сомкнутся. И тогда останешься в них, словно муха в янтаре.
Серёжка втягивал живот и ругал себя за пристрастие к сладким булочкам.
Пантелеймону на этот счёт было проще: он выглядел худее Серёжки. Но и ему пришлось протискиваться боком.
– Вот это да! – ахнул он, когда выбрался на открытое пространство.
Во все стороны – до самого горизонта, насколько хватало глаз – тянулись бесконечные ряды приземистых кряжистых деревьев. И на каждом вместо листьев висели тяжёлые золотые монеты. Некоторые успели упасть, и лежали внизу крупными кругляками, продавив мягкую почву. Остальные пока висели.
– Наверное, не созрели, – предположил Серёжка, трогая один висящий кругляшок. – Видишь, зеленцой отдаёт.
– Неужели настоящее золото? – спросил Пантелеймон, поднимая с земли монету. Монета была большая, с его ладошку. И толщиной с неё же.
– А то! Чувствуешь, какая тяжеленная! – Серёжка тоже подобрал монету.
– А может, свинец… покрашенный. Как фальшивомонетчики в средние века делали.
– Ага! И на деревьях поразвесили. Давай наберём, покуда никто не пришёл.
– А кто может прийти? – удивился Пантелеймон.
– Да кто-нибудь! Видишь, деревья посажены рядами. Как в саду. Значит, кто-то их специально посадил. А сейчас как раз наступает время уборки урожая. Вот он сюда и придёт, собирать. Давай возьмём, сколько в карманы влезет!
Друзья быстренько зашарили под ближайшими к выходу деревьями.
– Гляди, червивая! – Пантелеймон показал Серёжке золотую монету, явно прогрызенную червячком: отверстие было точно такое же, какое обычно червячки оставляют на яблоке. – Даже пробочкой прикрыто. Значит, червячок внутри. Отец так учил распознавать…
