— Чего это я должен сам себя бить? — после продолжительного сопения ответил Рыбак.
— Я, кажется, знаю, кто все это делает, — выложил свой последний аргумент Севка. — Ты совершенно не виноват. Окно расклеил другой человек.
В телефонной трубке послышался далекий треск, словно Мишка так громко думал, что на линии начались помехи.
— Кто? — наконец коротко бросил Кефаль. — Скажи, я ему шею сверну. У меня не получится, братан поможет.
— Братан не нужен. — Севка улыбнулся, поняв, что Мишка перестал обижаться. — Приходи, будем разрабатывать четвертый вариант.
Мишкин приход предвосхитило появление Сереги Шейкина.
— Он идет сюда, — глаза отличника горели азартом охоты.
— Спасибо, — довольно кивнул Севка. Пока все шло по его плану. — Передай девчонкам, пусть будут готовы немного побегать.
— Хорошо, я пойду к Измайловой. — Серега мало что не щелкал каблуками, соглашаясь с заданиями. — Через пятнадцать минут мы будем около подъезда.
Не успели на ступеньках отзвучать шаги Шейкина, как на пороге возник Рыбак. Глаз на Севку он не поднимал. Делал вид, что старательно изучает мыски своих стоптанных ботинок.
— Я правда не трогал пленку, — начал он с порога.
— Да не ты, не ты, — легко согласился Тараканов. — Но сделать тебе кое-что придется. Ты можешь перед Шейкиным разыграть мое проклятие?
— Зачем это, а? — подозрительно покосился на приятеля Мишка.
— Хочу посмотреть, как со стороны все это выглядит, — стал объяснять Тараканов. — Четвертый вариант решения моей проблемы — это воздействие на нее ее же методом.
— Чего? — сощурился Мишка, пытаясь переварить сложную фразу.
— Если тебе дадут в лоб, ты что сделаешь? — перешел на «нормальный» язык Севка.
— Сам в лоб врежу, — мгновенно среагировал Рыбак.
— Вот и мы моему проклятию дадим в лоб, — загадочно ответил Севка. — Я хочу увидеть, как это все выглядит со стороны. Минут через пять тебе нужно оказаться около дома Измайловой. Шейкин выйдет вместе с Ленкой. Испугай его. Кинься. Попробуй задушить. Или урони на него что-нибудь тяжелое.
— Это как артист, что ли? — Мишка колебался. — А я смогу?
— Сможешь, — уверенно кивнул Севка и повел своего подопечного на улицу. — Даже если не получится, они тебе все равно поверят, потому что боятся. Ты им палец покажешь, а они решат, что у тебя в руках пистолет.
— Если что, я и ударить могу, — предупредил Кефаль.
— Ничего, разочек можно, — разрешил Тараканов.
Ленка Измайлова жила совсем близко. Через пять минут они были около ее дома. Ждать пришлось недолго.
Шаги на лестнице предупредили о скором появлении ребят.
— Куда мы сейчас? — Ленка на ходу застегивала куртку. — Ромашку захватим? А то она мне уже три раза звонила.
— Без нее обойдемся, — Шейкин выглядел чем-то сильно озабоченным. — Там скорее всего ничего и не будет. Посидят, позанимаются и разойдутся.
За их спинами с грохотом закрылась дверь. От неожиданности Измайлова вскрикнула. Серега только голову повернул.
У входа стоял Мишка. Он нахлобучил кепку на самые глаза, руки засунул в карманы, ссутулился. В таком виде он выглядел очень грозно.
— Эй, ты чего? — Ленка машинально шагнула Сереге за спину.
— А где Тараканов? — Шейкин попятился, чуть не затоптав Измайлову.
Мишка молча наступал на перепуганных одноклассников. В кармане у него что-то звякнуло.
— Ты что задумал, Кефаль? — Серега мгновенно побледнел. — Ты что, адресом ошибся? Забыл, где Севка живет? Мы можем показать.
— Ты что! — громко зашептала Ленка. — Он именно этого и хочет. Его, видимо, надо проводить туда. Ни в коем случае не соглашайся.
Мишка стал доставать руку из кармана. В кулаке у него было что-то зажато.
— Серега! — Измайлова схватилась за щеки. — А вдруг это заразно?
— Чему тут заражаться? — не понял Шейкин.
— Ты же отличник! Если проклятие действует на гениев, то и на отличников тоже.
— На отличников? — Лицо у Сереги вытянулось. Он попытался спрятаться за Ленку, но Измайлова оказалась проворнее, намертво вцепившись в плечо одноклассника. — Но я же не настоящий, — заторопился Шейкин. — Мне ведь все зубрить приходится. Я не гений. Если бы не мать, я бы вообще не учился!
— Убью! — коротко произнес Мишка, кидая под ноги ребят что-то небольшое овальной формы.
— Я больше не буду, — взвыл Серега, высоко подпрыгивая.
Ленка завизжала, падая на асфальт рядом с пластмассовым пузырьком из-под витаминов.
— Рыбак! — донеслось из-за дома.
Мишка перестал изображать из себя убийцу, подобрал брошенный пузырек и побежал на зов.
За углом дома Севка топтался в довольно глубокой луже. Брызги летели во все стороны, Тараканов был мокрый по пояс, но занятия своего не прекращал.
— Эй, ты чего? — Мишка благоразумно встал в сторонке.
— Прекрати! — Измайлова вылетела из-за угла и сразу же полезла в лужу. — Выходи отсюда! Ты простудишься!
— Он здесь. — Севка, не подпуская Ленку к себе, держал ее на расстоянии вытянутой руки. — Не подходи! Я его сейчас поймаю.
Измайлова выбралась из лужи.
— Что ты стоишь? — набросилась она на Мишку. — Разве не видишь, что он с ума сошел? Сделай что-нибудь!
— Нашла скорую помощь, — отмахнулся от Ленки Рыбак. — Истерит он, сейчас пройдет.
— Помогите ему, — в голос зарыдала Измайлова.
И Кефаль сдался. Он с грустью посмотрел на свои ботинки, потом на свои руки, вздохнул и пошел к Севке. Чуть не доходя до него, он коротко размахнулся и ударил Тараканова по лицу. Севка плюхнулся в лужу и затих.
— Успокоился? — Мишка убедился, что приятель его цел и вышел из воды. — Верное средство, — пояснил он Ленке, которая от удивления застыла с открытым ртом. — Батя так всегда делает, чтобы мать успокоить.
Все повернулись к Севке. Горе-гений сидел в мутной воде, пытаясь что-то в ней разглядеть.
— Рыбу ловишь? — Серега незаметно подошел сзади.
— Тараканов, — пошутил Мишка и сам же своей шутке рассмеялся.
— Я его здесь видел, — прошептал Севка, с удивлением оглядываясь вокруг, словно только сейчас заметил, что сидит в луже. — Мое проклятие. Оно рядом стояло. Я в лужу смотрел на свое отражение, хотел определить, при какой силе волны отражение пропадает окончательно. И тут оно появилось. Рядом стало отражаться. Постояло, постояло и под ноги мне кинулось. Я думал затоптать, а оно, видно, сбежало.
Тараканов выбрался на сушу.
— Значит, оно теперь отдельно живет? — Ленка с жалостью смотрела на одноклассников. — Да что же ты стоишь? Снимай с себя все!
