Эрни привстал и наклонился к камину, раскаляя длинную тонкую спицу.
– Сейчас спицей проделаем отверстия, куда дуть, – пояснил Эрни.
– А откуда появился человек в этом мире? – спросил Мартин.
– Это ты лучше Августу спроси. Она у нас специалист по сказкам. Я тут тебе не помощник.
– Бабуль, расскажи, откуда взялся человек?
– Сложно сказать, давно это было, уж никто и не упомнит, – встрепенувшись, сказала Августа. – Когда Небесная Мать в облике птицы создала землю, после трудов своих она решила отдохнуть в Хрустальной Небесной Башне. Взмахнула она крыльями и устремилась на небо. С крыльев ее сорвалось несколько капель, они ударились о землю, из этих капель вышли первые люди и расселились по всему свету.
Старый Эрни, не отрываясь отдела, проговорил:
– А я слышал, что первые люди появились по воле богов. Когда создали боги землю, то увидели они, что земля прекрасна, но некому было наслаждаться этой красотой. Тогда решили они создать человека и поручили это дело ворону. Спустился ворон на землю, взял немного глины с берега Звездного озера и вылепил из нее первых людей. Но люди, вылепленные вороном, были склочными и крикливыми, не понравились они небесным богам. Тогда поручили они бобру сделать людей. Великий бобр спустился в дремучие леса и выгрыз людей из древесины молодого дерева.
Но вышли они очень глупыми и молчаливыми. Рассердились боги и доверили небесной корове создать людей. Спустилась небесная корова на берег моря, и увидела она глыбу морской соли. Подошла она к ней и начала вылизывать своим языком и отогревать своим дыханием до тех пор, пока не вышли из глыбы мужчина и женщина. Вскормила она их своим молоком и отогрела своим теплом. И были они умны и веселы, так что обрадовались боги. И расселились первые люди ворона на земле и стали земледельцами, люди бобра расселились в лесу и стали охотниками, а люди коровы расселились вдоль рек и морей и стали рыбаками.
Августа покачала головой:
– Можно предположить, что эту сказку тебе рассказывали рыбаки. Будь это охотники или земледельцы, то в сказке это они были бы умными и веселыми, а рыбаки – молчаливыми как рыбы и глупыми как камни. Сколько людей, столько и мнений.
– А мне ты, бабуля, говорила, что детей находят в капусте, – заметил Мартин.
– Наверное, тебя нашли в говорящей капусте, не умолкаешь ни на минуту! – смутилась Августа.
– Так, почти готово, – спас положение Эрни, продемонстрировав плод своих трудов. Это была самая маленькая дудочка, которую видел Мартин. Размером она была с ладошку, и такая тоненькая, не толще карандаша, словно игрушка. Эрни придирчиво осмотрел ее со всех сторон, потом сыграл на ней несколько трелей.
– Вроде ничего получилось. Звучит, – он сыграл на ней какую-то старую и забытую всеми мелодию. – Так, Мартин, попробуй.
Он передал Мартину дудочку. Мартин извлек из нее несколько звуков.
– Просто так не получится, нужно много учиться, больше практиковаться. Чем больше будешь играть, тем лучше будет получаться.
– Спасибо, дядя Эрни, – поблагодарил он.
– Да, спасибо тебе, Эрни, – поблагодарила Августа, положив руку на плечо Мартина. – Засиделись мы что-то, пора бы и откланяться.
– А разве вы не останетесь на чай? – удивился Эрни.
– Разве что ненадолго, – она вопросительно посмотрела на Мартина, тот кивнул головой. – Давай? А то завтра рано вставать.
Эрни засуетился, поставил чайник на плиту, залез по плечи в буфет и долго гремел там невидимыми предметами. Когда он вынырнул, то в руках у него была банка с медом и кулек шоколадных конфет. Мартин любил конфеты, особенно шоколадные, так что с удовольствием присел поближе к вазочке, куда Эрни высыпал сладости. Из прихожей раздался какой-то шорох. Мартин только сейчас вспомнил про Карака, который забрался к нему в рукав куртки. Он вскочил и бросился в прихожую. Ворон уже сидел на вешалке и нетерпеливо пританцовывал, смешно разводя крыльями, пытаясь заглянуть на кухню.
– Ты чего? Забыл, что должен сидеть тихо и не высовываться? – шепотом поинтересовался Мартин.
– Не забыл, – так же шепотом проговорил ворон. – Я тоже хочу шоколадных конфет.
– Я тебе принесу, только сиди тихо, – пообещал Мартин.
– Хор-рошо, хор-рошо, только не забудь, – чуть не умоляя, произнес Карак.
Мартин вернулся в комнату и незаметно опустил пару конфет в карман. Эрни как раз разливал чай по кружкам.
– Как работа на маяке? – поинтересовалась Августа.
– Как обычно, – пожал плечами смотритель, – без изменений.
– Яркость маяка случайно не вернулась?
– Опять ты за свое? Не вернулась. Я заказал новые лампы, через неделю должны доставить. Тогда и проблема решится сама собой. Все равно пока море неспокойно, рыбаки сидят по домам.
Мартин не стал особо вникать в разговор, и, пока его никто не замечает, выскользнул в прихожую, где ворон изнывал от нетерпения. Мартин развернул конфеты и положил их на пол.
Ворон слетел и принялся клювом постукивать по сладостям, скалывая с них шоколад. Мартин наблюдал за действиями ворона и в пол-уха слушал разговор.
– А то, что в этом году шторма дольше обычного, ты не замечаешь? – спросила Августа.
– Да, есть немного. Но каждый год сам на себя не похож. То лето жаркое, то весна долгая. Видимо, пришел черед и зимы, – покачал головой Эрни.
– Если зима задержится в наших краях еще немного, то льды скуют море, ледяные великаны придут с севера и отделят нас от остального мира, похоронив под своими толщами. И по этим ледникам придут в наши земли дети льдов в поисках пропитания. Тогда мы уже не будем в безопасности.
– Вечно ты видишь все в черном свете.
– Ничего подобного, просто я чувствую, что плетется тонкая паутина, чья-то злая воля толкает сюда льды и насылает шторма, крадет наши традиции, стирает память веков, выжимает суть вещей.
– Чувства – это тонкая материя, и доверяться им не стоит.
– Наверное, ты прав. Может быть, мне все это чудится, а может, просто немного устала.
– Давай-ка хлопнем с тобой для согреву и для поднятия настроения, – подмигнул Августе Эрни и заговорщически улыбнулся, вытаскивая из-за спины знакомую бутыль темнозеленого стекла.
– Ну, раз ты так любезен, то почему бы и нет.
Ворон отколол весь шоколад от начинки и проглотил его в один миг.
– А начинку? – спросил Мартин.
– Ты р-разве не слышал о раздельном питании? Так вкуснее и полезнее, когда вначале ешь одно, а потом др-ругое. Съев вначале шоколад, как наиболее вкусную и полезную часть, я оставляю начинку на потом. А так как я уже сыт, то начинку съем после или отдам тому, кто еще не ел сладкого, таким образом одной конфетой порадуюсь дважды. А если я начинку отдам кому-нибудь другому, то доставлю р-радость еще одному существу. Так что, куда ни глянь, сплошная выгода.
