Так Лила и сделала. Она бросилась бежать со всех ног, однако внимательно смотрела на дорогу, чтобы не споткнуться о случайный камень или корень. Так что Руффиана Синего она заметила, только когда врезалась в бок его коня.
– Да тьфу, – проговорила Лила, когда наемник втащил ее в седло и наскоро обмотал веревкой.
– Наконец-то, – вздохнул Руффиан. – Ты себе не представляешь, сколько времени я на тебя потратил. Удивительная черствость.
Глаза его затуманились.
– Ты что, сейчас заплачешь? – поразилась Лила.
– Так трудно, когда ты лучше всех, – всхлипнул Руффиан. – От тебя многого ожидают. Колоссальная ответственность. Просто я рад, что наконец-то поймал тебя и могу снова взяться за работу.
– Вот и гнался бы за моим братом, не отвлекаясь, – сказала Лила. – Зачем было возвращаться за мной?
– Я и гнался, – сказал Руффиан. – А ты мне помешала. Я бы сказал, ты прирожденная помешательница. – Наемник бросил связанную Лилу поперек крупа и пустил коня рысью. – К тому же никогда не знаешь, что за мерзкие твари того и гляди набросятся на тебя из-за кустов.
* * *
Прошел час.
– А теперь ты чем занимаешься? – спросила Лила.
Руффиан сидел на корточках и изучал чьи-то следы.
– Хватит меня обо всем спрашивать, задергала совсем! – простонал он, не поднимая головы.
– Просто хотела узнать, что ты делаешь, – ответила Лила. – По-моему, это интересно.
Руффиан вздохнул:
– Здесь прошли четыре человека, вон в ту сторону. Трое из них были скованы одной цепью.
– Откуда ты знаешь?
– Угол наклона. Еще некоторые следы глубже на носках, чем на пятках. Из троих скованных тот, что впереди, тащил за собой двоих остальных. Еще есть отпечатки коленей и ладоней. Один из них постоянно падал.
– Дай погляжу!
– Нет. Я не просто так тебя связал.
Руффиан вскочил в седло перед Лилой. Пришпорил коня и свернул с дороги в лес.
– А почему мы решили пойти по следам? – спросила Лила.
– Мы ничего не решили, – сварливо ответил Руффиан. – Решил я. А я иду по следам, потому что среди тех, кто их оставил, был твой братец.
– Ты это понял по следам? – восхитилась Лила.
Руффиан мотнул головой:
– Неподалеку отсюда есть разбойничье логово. Твой брат там побывал, но сбежал. С тремя спутниками.
– С ума сойти, – сказала Лила. – Как ты считаешь, куда он направляется теперь?
– Следы ведут по прямой от разбойничьего замка. Эти четверо знают, куда идут, – на Сиротливую пустошь. К горе Упырье Крыло. А теперь хватит задавать вопросы. Горло болит с тобой болтать.
Лила подняла голову – ее осенила потрясающая мысль.
– Руффиан! – взволнованно воскликнула Лила. – Поворачивай коня!
– Почему ты обращаешься ко мне так фамильярно, просто по имени? – простонал наемник. – Неужели вам, детям, не объясняют…
– Руффиан, послушай меня, ты не вернешь моего брата принцессе Шиповничек, потому что мой брат очень скоро погибнет. Он собирается сразиться с колдуньей, которая его, скорее всего, убьет.
Плечи у Руффиана поникли, он молчал.
– Какие еще могут быть причины? – настаивала Лила. – Иначе зачем ему на гору Упырье Крыло? Наверняка он узнал, что колдунья похитила бардов, и хочет их освободить. Лиам всегда так поступает. А если Элла говорит правду и колдунья и в самом деле такая страшная, Лиам сам не понимает, против кого идет!
– Наверное, ты полагаешь, будто мне известно, о чем ты лепечешь? – проворчал Руффиан.
Тогда Лила рассказала ему все, что узнала от Эллы.
– Руффиан, тебе надо прямо сейчас разворачиваться и ехать в Авонделл. Сам видишь, – уговаривала она наемника. – Шиповничек хочет за Лиама замуж. Если он погибнет, она явно не обрадуется. Так что для тебя это единственная возможность избежать возмездия, а может быть, и плату получить. – Лиле совсем не нравилось, что придется сообщить принцессе Шиповничек, где находится Лиам, однако лучше уж он окажется в ее когтях, чем превратится в горстку пепла.
– Продохнуть не дают. – Руффиан испустил тяжкий протяжный вздох. Лила увидела, как по его обветренной щеке бежит слезинка. Однако коня он развернул. – Повезло тебе, что я знаю, где тут можно срезать напрямик!
* * *
Четверка изнуренных принцев брела, пошатываясь, по булыжной мостовой на главной улице Фларгстагга. Вдоль узких улочек городка стояли уютные домики с соломенными крышами, перед каждым из них красовался палисадник с яркими цветами. Детишки, смеясь, играли в догонялки, влюбленные парочки сидели на резных деревянных скамейках и мечтательно глядели в ясное голубое небо.
– Очаровательное местечко! – пропыхтел Дункан.
– Да, – отозвался Фредерик. – Пожалуй, приемлемо.
Густав заржал.
– Что тут смешного? – спросил Фредерик.
– Глаза стали получше, – сообщил Густав. – Ну и видок у вас!
Они поравнялись с очередным старинным домиком, и оттуда вышел местный житель – согбенный и сморщенный старичок с ведром объедков. Из-под кустов к нему сбежались кошки и замяукали у ног.
– Терпение, терпение, мои усатые крошки, – ласково улыбнулся старичок. – Я принес вам вкусненького. – Тут на глаза ему попались принцы, и он замер. – Боже мой, что с вами приключилось, молодые люди?
Лиам шагнул вперед.
– Здравствуй, мой добрый господин, – сказал он. – Мы прошли долгий трудный путь, и теперь нам очень хотелось бы найти место, где можно привести себя в порядок и немного отдохнуть. Не протянешь ли ты нам руку помощи?
– Конечно-конечно, – закивал старичок. – Прошу вас, входите, мой дом к вашим услугам. Попрошу женушку заварить вам горячего чаю.
– Благодарю, – сказал Лиам.
– Не за что, не за что, – сказал старичок. – Жители Фларгстагга гордятся тем, что гостеприимно встречают каждого, кто забредет в наш город, и нищего, и принца!
– Повезло нам! – бодро воскликнул Дункан. – Мы принцы и есть!
Лиама охватила паника. Меньше всего на свете он хотел, чтобы эти поселяне знали, кто они на самом деле. К счастью, старичок только посмеялся, приняв слова Дункана за шутку (вид у принцев был такой, словно они только что выбрались из сточной канавы). Но Дункан не сдавался:
– Нет, мы правда принцы. И к тому же знаменитые. – Он положил руку Лиаму на плечо. – Вот он, например, принц Лиам Эринтийский. Может быть, тебе он известен под именем Прекрасного Принца…
– Прекрасный Принц? Это ты, значит, Прекрасный Принц из Эринтии? – Старичок даже скривился от отвращения. – Я на днях слыхал о твоих художествах. Ты – негодяй, который бросил бедняжку Спящую красавицу в беде!
