Верзила Рогаченко с «взрывчаткой» на плече уже карабкался на обрыв. Протянул руку, чтобы помочь отдувающемуся сержанту, тот забрался, помог ушастому. Диверсанты побрели к ближайшей опоре, поблескивающей в лунном свете.
— Эй, а где Фроленко? — обнаружил нехватку подчиненных сержант. Трое встали, завертели головами. В окружающем пространстве было безлюдно. Бугры и трава неплохо маскировали лежащих.
— Всем стоять, не шевелиться! Оружие на землю! — вдруг прогремел хорошо поставленный голос. — Спецназ Федеральной службы по борьбе с террором!
Как бульдозером в спину! Хлопцы, засада, москали позорные!!! Все трое оказались как стреноженные кони — мешали рюкзаки с мылом. Рассыпались, загалдели, стали стряхивать с себя неудобную ношу, чтобы дотянуться до автоматов. Подпрыгивал, как конь, самый рослый боец — рядовой Рогаченко. Очередь над головами пользы не возымела. Ну что ж, всего лишь убедились, что имеют дело с упертыми фанатиками, не знающими, что такое смерть!
— Огонь, хлопцы, огонь, гаси москалюк!!! — визжал, как подорванный, сержант Горбач. Он первым избавился от рюкзака, повалился на колени, вскидывая ствол. Вторая очередь ударила точнее, вырвала автомат, давая понять, что это не игрушка. Сержант заголосил, покатился на спину.
Остальные успели по разу выстрелить. Но били вслепую, не видя мишеней. Они не оставляли спецназу выбора. Все трое ударили на поражение. Диверсантов расшвыряло, как огородные пугала по грядкам. Рослый Рогаченко катился вниз, давя полынь. Бронежилеты украинские спецназовцы сегодня не надели. Не было нужды, считалось, что достаточно одного российского камуфляжа. Кувыркался через голову, впитывая свинец в организм, ушастый Буханка — раскинулся, как на пляже в солнечный день. Спецназовцы прекратили огонь — кого-то и живым надо брать. Задергался сержант Горбач — словно жаба за воротник попала! Одутловатая физиономия раскалилась, как фонарь. Матерясь на весь белый свет, он выхватил пистолет Макарова, принялся лупить в черную ночь! Стрелял не туда, оттого и не спешили его «удалять». Он выпустил пять пуль (из восьми возможных) — и вдруг, захохотав диким смехом, приставил ствол пистолета к рюкзаку, нажал на спуск! Герой, решил жизнь отдать, но уничтожить всех врагов! Спецназовцы с любопытством смотрели на этот спектакль — они знали, что в рюкзаках. А сержант Горбач опять истошно орал, всаживая в рюкзак последние пули. Рвалась ткань, лопались коробки, летели пахучие куски «советского» хозяйственного мыла.
Несостоявшийся самоубийца тупо смотрел на истерзанный рюкзак, который почему-то не взрывался. Поднял голову, почувствовав, что рядом кто-то стоит.
— И еще два года за порчу государственного имущества, — голосом сурового, но справедливого судьи сообщил капитан Рудницкий.
Обессилевший сержант застонал и повалился на спину.
— Вяжите его, парни, — приказал Рудницкий. Вызываем «вертушку». Отстрелялись, слава богу, долго же мы тут куковали.
— Теперь на базу, и подлечиться, — бодро заметил Амбарцумян и объяснил, перехватив вопросительные взгляды товарищей: — Я про консервативную терапию говорю — водкой зовется.
Он отошел к обрыву и извлек рацию. Нейтрализация диверсантов у ЛЭП — самая простая часть задания. Парням у пансионата сложнее. Хотя, возможно, и у них уже отгремело…
Только и успел бросить взгляд на часы — без двух минут час ночи, — как хлопнула дверь в доме. Сутулая фигура спустилась с крыльца. Сторож Кач куда-то собрался — надел штормовку, сапоги, натянул на макушку кепку и захромал к машине. Глеб напрягся, покосился на Анюту. Свернувшись клубком и сунув кулак под голову, она бессовестно посапывала. Так и сказала полчаса назад: «Начнется что-то стоящее — разбуди».
Сторож пересек двор, остановился, сорвал недозрелую виноградину из грозди над головой, бросил в рот, пожевал и выплюнул. Кислятина. Но, видимо, взбодрился. Он открыл машину, уселся за руль. Глеб растерялся. Перехватывать его на выезде — все испортить. Диверсанты попались ушлые: старик заберет их в условном месте, когда они изымут из «схрона» взрывчатку, доставит в пансионат, делая вид, что прибыл один. Кто-то останется снаружи, другие проникнут в подвал через заднюю дверь…
Почему он так нервничает? Диверсанты не изымут из «схрона» взрывчатку, ее там нет! Спецназ позаботится об устранении РДГ. Единственное, что может случиться — старик почувствует опасность и даст деру. Далеко ли уйдет — пожилой, хромой, безоружный? Глеб смотрел, как пенсионер заводит двигатель, разворачивает посреди двора микроавтобус. Машинально вынул телефон, повторил последний исходящий звонок. Он даже не надеялся, что Репнин отзовется…
И вдруг отозвался!
— Да… Кто это?… Конечно, морпех, я помню вас, но, извините, сейчас не самое подходящее…
— Стоп, Вадим! — быстро проговорил Глеб. — Уж выделите двадцать секунд, чтобы выслушать.
Хватило пятнадцати — краткий отчет о личности господина Кача и выезжающем из ворот микроавтобусе. А этот упырь действительно выезжал! Минивэн сворачивал на дорогу, а хлипкие ворота со скрипом закрывались. Он уже катил по дороге, переключил передачу! Пока не быстро — тормозил перед выбоинами. Проснулась Анюта, села на колени, стала протирать глаза.
— Вот черт… — пробурчал Репнин. — Глеб, вы молодец, извините меня… Сейчас у нас начнется, мы ждем диверсантов, заложили в «схрон» муляж. Послушайте, вы можете за ним проследить? Повисеть у него на хвосте? Не останавливать, а то он успеет предупредить сообщников — а только проследить? Я постараюсь быть на связи — во всяком случае, приму ваше голосовое сообщение… может, с небольшим опозданием…
— Да можно в принципе… — растерялся Глеб. — Но знаете, я с девушкой… долго объяснять, Вадим, она тоже отдыхает в пансионате… — Он растерянно смотрел, как мимо проезжает предположительно серый микроавтобус «форд» с единственным пассажиром (он же водитель).
— Глеб, оставьте девушку, она никуда от вас не денется… Сейчас темно, людей нет, бегите обочиной, чтобы не заметил…
— Хорошо, Вадим, я понял, сделаю.
— Я все слышала, — сипло поведала Анюта. — У этих дурацких телефонов голос собеседника можно услышать в Анапе.
Это был лихой забег! Он не стал ей ничего объяснять. Буркнул лишь: «Выжди, и малой рысью — в пансионат», — а сам сорвался с места! На дорогу не совался, держался пространства за обочиной. Пару раз споткнулся — темнота, чтоб ее! Но быстро приноровился, припустил вдоль кустов. Хорошо, что в кроссовках, а не в шлепанцах вышел на прогулку! Машина шла неспешно, он успевал за ней. Старался не уходить от кустов — стоит этому демону посмотреть в зеркало… Бежал размеренным темпом и был уверен, что сторож его не видит. Микроавтобус сворачивал в переулок. Глеб притормозил, сел на колено. А когда машина вошла в узкое пространство между заборами, перелетел дорогу, присел за оградой. Удалялись габаритные огни. Становилось опасно висеть на хвосте. Впрочем, если он окажется в «мертвой зоне»… Глеб припустил и через несколько секунд прижался к заднему бамперу. Можно было вцепиться в него руками, пусть буксирует. Кач тащился с черепашьей скоростью, он реально мог добежать до двери и вытащить этого засранца! Заднее стекло было покрыто грязью, а в зеркала он никак не попадал…
