— Конечно, — ответила сосулька, — цепляйся и отдыхай.
Жёлтый шарик потуже затянул на сосульке свою верёвочку, и они принялись болтать о том о сём. А вредная кошка сидела рядом, перегнувшись через край крыши, упираясь задними лапами в черепицу, и смотрела на сосульку, блестящую на солнце, и на шарик, который сам был похож на маленькое жёлтое солнышко. Кошка уже и жёлтому шарику завидовала, забыв о своих собственных жёлтых-прежёлтых глазищах.
А сосулька и шарик тем временем разговаривали вот о чём. Сосулька рассказывала шарику о том, что скоро пригреет солнце, и она капелька за капелькой слетит вниз, на тротуар, превратится в лужицу и в ней будут купаться весёлые смешные воробьи.
— Это будет очень забавно и приятно. Правда?
— Да, конечно, — согласился жёлтый шарик. Ведь у него был тоже весёлый характер, — Это будет замечательно!
А вредная кошка, свисая с крыши, чуть не задыхалась от зависти уже не только к сосульке, шарику, но и к будущей лужице, и к смешным воробьям! Кошка так завидовала, что у неё из глаз чуть искры не сыпались.
И тут её увидели сосулька и жёлтый шарик.
— Ой! — сказал шарик, — Какие у тебя красивые жёлтые глаза! Жёлтые, как я.
— Ничего подобного, — сказала кошка, — пытаясь пограциознее устроиться на покатой крыше, — Ну ничего подобного! Мои глаза гораздо желтее.
— А сверкают так же ярко, как я на солнце! — восхищённо заметила сосулька.
— Неправда! Вот неправда! — Кошка от возмущения чуть с крыши не свалилась, — Неправда! Ярче сверкают мои глаза!
— Хорошо. Пусть ярче, пусть желтее, — согласились сосулька и шарик, — не сердись. Иди к нам. Поговорим о разных весёлых вещах, — позвали они кошку.
Но кошка надменно отвернулась:
— Вот ещё! Буду я болтать о разной чепухе!
И она отошла, но совсем недалеко: ведь ей очень хотелось услышать, о чём будут говорить сосулька и шарик.
Ни о чём тайном, секретном они не говорили. Погода была такой солнечной, такой лёгкой, что не хотелось говорить ни о чём серьёзном. Шарик рассказывал сосульке, что, пролетая мимо крыш, он видел много сосулек, но такой весёлой и разговорчивой не встречал. Кошка только насмешливо фыркнула. Сосулька рассказала, как на днях видела маленького мальчика с шариком. Только не с жёлтым, а с синим, и нес круглым, а с длинным, как огурец. И назывался этот длинный синего цвета всё равно — шарик. Сосульке и жёлтому шарику это показалось очень смешным. И они рассмеялись. При этом шарик подпрыгивал на своей ниточке, а сосулька весело позвякивала. А вредная кошка опять презрительно фыркнула.
Скоро шарик отдохнул, попрощался с сосулькой и улетел. Потом солнышко стало пригревать всё теплее и теплее. Капелька за капелькой стала таять сосулька. Вот и превратилась она в лужицу. И стали купаться в ней весёлые воробьи. Это действительно было очень весело.
А вредная чёрная кошка с жёлтыми-прежёлтыми глазищами? Как она? Не вредная уже, а грустная какая-то… Сидит на краю крыши, смотрит на весёлую лужицу. По сторонам поглядывает — не видно ли где жёлтого шарика?.. А что ещё ей остаётся?
Как кошка на дачу собиралась
Солнце стало жарким, голубое небо слегка выгорело, а трава и деревья позеленели. «Лето», — решили мама, папа, девочка с голубыми глазами и бабушка. Кошка Мурзета тоже считала, что это — именно лето, и не удивилась, когда семья стала собираться на дачу.
— Каждый день, — радовалась мама, укладывая вещи в чемоданы, — я буду гулять… Да не путайся ты под ногами! — Это Мурзете, которая просто проходила мимо. — Так вот, буду гулять и за лето похудею на десять килограммов.
— У меня получился неплохой огород, — планировала бабушка, аккуратно переставляя маленькие ящички с рассадой, — Это помидоры, это огурцы, это… Мурзеточка, отойди, помнёшь… это редиска, это… — И бабушка перечисляла дальше.
Кошка отошла и услышала папин голос:
— Осторожно! Не урони мои удочки! Ведь кошка всё-таки должна уважать рыбалку!
Мурзета только головой покачала: удочки стояли в другом конце комнаты. А пробегавшая мимо неё уже одетая в дачный розовый сарафан красивая девочка вскрикнула:
— Ой, прости, кисонька, я, кажется, наступила тебе на хвост. А ты не видела моих розовых лент?
«Кажется, наступила, кажется, не видела», — спокойно подумала Мурзета. А потом она подумала: «И что такое творится? Ну, на дачу едем. И что? А сколько нервов, беготни…» Сама кошка Мурзета не волновалась ничуть. Дача — это хорошо. И трава, и деревья, и солнце там… что ли… более настоящие, чем в городе. Правда, работы у неё, у кошки, будет немало. Ведь рядом лес, поле. И тамошние лесные и полевые мышки так и норовят, ну, вот просто так и норовят прошмыгнуть в подвал дачи. Ночью, конечно. Придётся Мурзете охотиться на мышей. Охранять добро и покой хозяев. Это не страшно. Как и положено кошке… Мурзета посмотрела в окно. Удивилась. Потому что небо стало не голубым, а очень тёмно-серым, солнца не было видно вообще. Да ещё и дождь полил. Ливень просто. «Ничего себе, — Мурзета не спеша спрыгнула с подоконника, — дождь-то какой… Придётся переждать непогоду. А потом уж поедем». И она хотела свернуться в клубочек и поспать. Но в это в время…
— Ой, что делается! Что творится! — Мама чуть не плакала, — Дождь! Ливень! Ехать нельзя! Вещи уложены! Всё помнётся! Жить будем на чемоданах! А сколько?.. Неделю? Месяц? А ещё… — Мама продолжала говорить, а к её звонкому голосу присоединился чуть глуховатый голос бабушки:
— Что будет с моим огородом?! Ливень устроил такие лужи!.. Рассада погибнет! Ни огурчика, ни редисочки не вырастет!
— О чём вы говорите?! — на фоне голосов мамы и бабушки загремел папин голос. — Не о том волнуетесь! Разве не понятно, что не это важно! Дождь-то, ясно, надолго! Дорога возле дачи размокнет!!! Машина в грязи застрянет! Эти сотни чемоданов и коробок мне на руках таскать! Легко, думаете?!
Но все три голоса заглушил плач голубоглазой девочки:
— Размокнет мой розовый сарафан! И розовые ленты! И розовые босоножки! И я простужусь! Но мы всё равно поедем! Не-мед-лен-но! Потому что я решила!
И тут кошка Мурзета обнаружила, что она, оказывается, стоит, выгнув спинку и распушив хвост. От неожиданности и удивления. Что, собственно, случилось? Спокойствия не было. Но сейчас что творится? Что-то совсем невозможное. Дело-то в чём? Дождь пошёл. И что? Ведь кончится. И можно ехать. Шум зачем?
Но куда там!.. Мама и папа очень громко разговаривали друг с другом. Правда, мама с папой — о том, что невозможно жить на чемоданах, а папа с мамой — о том, что невозможно тащить чемоданы по размокшей дороге. А бабушка твердила о том, что всё не важно, кроме огорода. А голубоглазая девочка тоже что-то кому-то доказывала, порхая по квартире в своём розовом сарафане. И было очень шумно, беспорядочно и совсем не весело.
Кошка Мурзета вздохнула и подумала: «Как утомительно всё это! Придётся принять меры». Она подошла к двери, поскребла её коготками — так она просила, чтобы её выпустили. Кто-то открыл дверь. Мурзета вышла, поднялась по лестнице на чердак, а оттуда вылезла на крышу, в самый дождь. Минутку посидела, будто что-то обдумывая. А потом подняла голову и начала разговор. Это был разговор на языке, который знают и слышат кошки и собаки, деревья, цветы и крокодилы, тучи, реки и бабочки — короче говоря, все-все-все, кроме людей.
