Матвей посмотрел по сторонам. Крытая толем развалюха и хлев уцелели благодаря сырости и дождю. Горело, по-видимому, ночью... Пока жители Ласкина проснулись, пока заметили пламя, избушка занялась вовсю. Кто-то вызвал пожарников, милицию... «уазик» скорее всего был милицейской машиной...
Между этими вполне здравыми мыслями проскальзывали и другие: неужели поджог?! Неужели кто-то решил таким образом скрыть следы преступления? Чтобы так заполыхало, нужно было плеснуть бензина... бревна-то, из которых «избушку» строили, небось, специальным огнеупорным составом пропитаны, как положено.
«Калмыков дома не ночевал! – осенило вдруг Матвея. – Однако утром он уже был в Москве. Лариса ему звонила... впрочем, не обязательно... он мог говорить с ней и отсюда... Хотя, нет! Утром уже пожар потушили... либо он сам по себе прекратился. Дождь его залил. Хотя, вряд ли сильное пламя поддалось бы обычному дождику. Тут только ливень мог справиться – сильный и долгий. Вон, бревна как выгорели, почти весь сруб – дотла...»
– Вы, дяденька, из милиции?
Матвей обернулся на голос и увидел мальчонку лет двенадцати, в мокрой кепке, на старом велосипеде. Тот деловито слез с седла и прислонил велосипед к дереву. Курточка была ему маловата, а резиновые сапоги велики.
– Можно сказать и так...
– Что же вы, от своих отстали? – проявил любознательность мальчуган. – Они рано приехали, как светать стало. Поговорили с пожарными, забрали с собой труп... и все!
– Какой труп?!
– Человеческий. Его пожарники нашли, обгоревший до костей. Мне папка рассказал. Они с деревенскими мужиками сами пытались огонь потушить... Мы во-о-он там живем! – он показал рукой куда-то вдаль. – Пока прибежали, пока стали воду из колодца таскать... а «пожарка» все не едет и не едет. У нас здесь связь плохая. Еле дозвонились! Жалко дом... хороший был, новый...
– А кто его построил?
– Маньки Топорковой сын, дядя Саша. Манька пьющая была, померла... а он приехал, старую избу развалил, а на ее месте новый дом срубили. Не нашенские, городская бригада приезжала. Дядя Саша у них был за начальника. Он сам в Москве живет, а сюда только летом наведывается. На рыбалку, с друзьями. У нас, знаете, какая рыбалка! Хоть в Воре лови, хоть в Клязьме...
– Тебя как зовут? – строго спросил Матвей.
– Колькой...
– Скажи-ка мне, Коля, где можно найти этого дядю Сашу?
Мальчуган шмыгнул носом и насупился.
– Дядя Саша никого не убивал. Он работяга! И не пьет! А как труп в его доме оказался – он и сам не знает. Папка ему звонил, с почты. Он сказал, что сдал дом какой-то женщине... Теперь его посадят, да?
– Если он ни в чем не виноват, то не посадят.
– Вы на мента не похожи! – выдал вдруг Колька. – Они на машине приезжают, а вы – пешком. У вас пистолет есть?
– Пистолета нет, – признался Матвей. – Я журналист из отдела криминальных новостей.
– Правда? – недоверчиво прищурился мальчик. – А где ваша камера? Я по телеку видел, должна быть камера. Или фотоаппарат!
– Фотоаппарат в машине. Так что я не пешком, а на колесах. Просто сюда на моем авто не подъедешь. Застрянет.
– Вы снимки делать будете?
– Обязательно. Только завтра, наверное. Сегодня здесь уж очень уныло. Туман висит.
– Значит, про наше Ласкино в газете напишут?
– Вероятно, да. Если редактору моя статья понравится, то ее напечатают. Ты газеты читаешь?
Слово за слово, он выудил из Кольки все, что касалось дяди Саши Топоркова. Оказывается, тот в детстве дружил с отцом мальчишки... а сейчас занимается строительством деревянных домов, руководит бригадой. Они в Лосино-Петровском работают, какому-то начальнику дом ставят.
– Дядя Саша моего папку помочь звал... но отец отказался...
– Это почему же?
– Хозяйство у нас, две коровы, конь, свиньи... без мужика тяжело будет...
– А ты чем не мужик?
– Я маленький еще...
Колька покатил в деревню, а Матвей заторопился к машине. Чтобы не возбуждать лишних подозрений, к местным он не пойдет. Лучше сразу ехать в Лосино-Петровский, искать Топоркова. Городок маленький, домов строится немного, тем более, сезон уже заканчивается... скоро снег повалит, мороз ударит.
* * *
Астра вернулась домой, погрузившись в раздумья. Разговор с Зинаидой Петровной убедил ее в том, что она права. Тетерин жив и здравствует, но это ни в коей мере не освобождает ее от взятых на себя обязательств. Вечеринка в «Марконе» действительно была, Долгушина зачем-то придумала трагический конец этого мероприятия, который довольно точно повторяет историю трехвековой давности. Зачем? Она вложила в эту выдумку какой-то смысл...
– Сама загадка дает ключ к ответу, – произнесла вслух Астра, сидя в кресле и мысленно представляя себе черноволосую бухгалтершу.
Во время их прогулки по Ботаническому саду Долгушина пыталась изображать страх, которого на самом деле не испытывала. Кое в чем она солгала, но основное оказалось правдой. Постановка комичной сценки «Баба Яга – костяная нога», появление чужой актрисы, исполняющей роль злой старухи, зеркальная маска и даже попытка гипнотического воздействия на зрителей – все это подтвердилось.
«И что это нам дает?» – спросил бы Матвей.
Отправную точку для расследования. Нелепая Донна Луна – не вымышленный, а вполне реальный персонаж, а само происшествие, к тому же, имеет исторический прецедент. Исчезновение Долгушиной составляло главную интригующую деталь всей истории. Почему клиентка оставила Астре деньги в качестве аванса и перестала выходить на связь? Почему взяла отпуск? Жива ли она?
Последняя мысль заставила Астру содрогнуться от недобрых предчувствий. Вспомнилось видение в зеркале – огонь, пожирающий стены дома... гул пламени, снопы разлетающихся во все стороны искр...
Три столетия тому назад «португальская актерка» должна была обронить свечу и устроить пожар в «Комедийной хоромине»! Чтобы погубить будущего императора и его сторонников? Или у нее была другая цель – тайная, куда более значимая? Донна Луна не собиралась открывать перед правительницей Софьей все карты... она хотела лишь использовать царевну в своих целях, сыграв на ее властолюбии и неуемной гордыне...
В памяти Астры всплыла процедура гадания по «Книге Лунных пророчеств» в салоне феи Тэфаны. Хозяйка торжественно принесла толстенный фолиант, переплетенный кожей с серебристым тиснением, попросила посетительницу назвать страницу, номер строки и с важным видом прочитала соответствующее высказывание. Толковать сию «высшую мудрость» являлось обязанностью самого клиента. Тэфана категорически отказывалась вмешиваться в процесс «общения с Богиней Луны», к поклонницам коей она себя причисляла.
«Вы спрашиваете – вам отвечают! – невозмутимо изрекала она. – Третий бывает лишним не только в любви, но и в диалоге между высшим существом и его почитателем! По сути, доверие и понимание есть следствие слияния божественного и человеческого. Сие единство рождает истину...»
