– Вкусно! – хвалил угощение ее будущий зять.
За едой он пересказал Астре все, что узнал от Калмыкова. У Астры пропал аппетит. Она отложила вилку и уставилась в окно. Темнота, разреженная неоном и лунным сиянием, наводила на нее грусть. Черный сад казался непроглядным пятном на фоне огней города. Такое же пятно заслоняло от нее истинную подоплеку трагических событий, которые произошли на фоне мнимого благополучия этих людей.
– Странно! – воскликнула она. – По словам матери Грибовой, Алевтина симпатизировала своему начальнику. Зачем ей понадобился Калмыков? Ясно, что Черная книга Брюса – просто предлог завязать отношения, а потом их поддерживать.
– Деньги, деньги! Они привлекают молодых женщин, словно мотыльков, летящих на огонь.
– Я бы не объясняла случившееся исключительно женской алчностью. Мне бухгалтерша тоже поведала занимательную историю. У нее определенно талант к сочинительству! Ясно одно: раз Долгушина назвалась Калмыкову Донной Луной, значит, это не так. Раз она говорила о подземельях, значит, там искать нечего...
– ...и Черная книга ее не интересовала, – подхватил Матвей.
– Точно.
– Что ты предлагаешь?
– Надо искать Донну Луну. Если она не погибла вместо Долгушиной.
– Значит, надо искать Долгушину.
– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – усмехнулась Астра. – Ходим по кругу. Или нас кто-то водит... Я склоняюсь ко второму. А ты?
Матвей молча жевал, догадываясь, что сидеть за столом им осталось недолго.
– Фактически, мы кое-что скрываем от официального следствия... Это уголовно наказуемо, между прочим!
– Нас никто ни о чем не спрашивает.
– Думаешь, Калмыков убил ту женщину... сгоревшую потом в доме?
– Черт его разберет!
– А секретаршу он мог убить? Не мешало бы по времени прикинуть...
Неуловимая Донна Луна призраком скользила между всеми участниками драмы.
– Кстати, тогда... в конце семнадцатого века, Донна Луна именно сгорела в своей карете, не добравшись до «Театральной хоромины», – напомнила Астра.
– Следуя этой логике, она и погибла при пожаре в Ласкине?
– История повторяется в виде фарса, как сказала бы уважаемая фея Тэфана.
Астра встала, отправилась в прихожую и взяла из сумочки записку Теплищевой. Пророчество!
– Послушай, – сказала она. – «Единорога может приручить только чистая дева... Он ждет, когда откроется дверка...»
– Не смеши меня.
– А ты не смейся, ты думай!
– По-моему, дурацкий набор слов... дева, дверка... Единорог... Единорог! – вдруг ьосенило Матвея. – Совсем забыл! Калмыков обмолвился про какого-то Единорога... Я его еще переспросил. Якобы, Долгушина ему говорила про письмена друидов и Глаз Единорога... это что-то из магических причиндалов к Черной книге...
Он так и повторил – «причиндалов», – в точности, как выразился Калмыков.
Астра бросила записку на стол и скомандовала:
– Так! Быстро собирайся... Едем!
– Куда?
– В скверик, где покойная Грибова гуляла со своей таксой.
– Вряд ли после убийства мы там кого-то найдем. Люди напуганы.
– Наоборот! Любопытство – великий стимул, противиться которому человек не в состоянии. Хозяев собачек как магнитом потянет на место преступления. Вот увидишь! Они просто объединятся в группы, чтобы не так страшно было...
К сожалению, их поездка оказалась неудачной. Милену Грибову собачники знали, любили и охотно выражали соболезнования по поводу ее ужасной смерти. На том месте, где обнаружили ее тело, лежали цветы: россыпь белых гвоздик. Но ни один из опрошенных не видел никакой «дамы с собачкой» в черном одеянии и с закрытым вуалью лицом. Тем более, никто не слышал ни о какой Донне Луне...
– Как же так? – сокрушалась Астра. – У нее еще светло-коричневый пудель был, подстриженный!
– С пуделем бабулька гуляла, – припомнил хозяин упитанного боксера. – Божий одуванчик... Говорят, ее дети к себе забрали, увезли в Бирюлево, вместе с собакой...
ГЛАВА 23
– Ты что, телефон выключил? – едва сдерживала негодование Лариса. – Звоню, звоню... и ни ответа, ни привета!
– Я отслеживал твои звонки, – сказал Матвей. – Прости, я был занят.
– Интересно, чем? Любезничал со своей...
– Ездил по твоему поручению, – перебил он.
Лариса тут же сменила гнев на милость.
– Неужели? – елейным голоском пропела он в трубку. – Ты где? В офисе?
– Да... разбираю завалы. Кипы бумаг, расчеты, встречи с клиентами...
– Хоть бы узнал, жива ли я? Калмыков чуть меня не убил! Я уж подумала, мне конец. Он застал меня в гараже...
– С кем?
– Фу-у! Карелин! Я по гаражам любовников не вожу... тебе это известно. Я люблю приглушенный свет, мягкую постель, шелковое белье, эротические ароматы...
– Что произошло в гараже? Вы поскандалили?
– Какой ты невоспитанный! – немного в нос протянула Лариса. – Не даешь мне слова сказать... Так вот! После той ночи, когда Калмыков не явился домой... он пришел в новой одежде... и странно вел себя. Я решила спуститься в гараж и осмотреть машину. Вдруг женский волос там найду? Меня вдруг ка-а-к залихорадило! Ну, спустилась... глядь, а колеса-то у «мерса» грязнущие, и кое-где к шинам трава прилипла. Залезаю в багажник – размахивал! Веревка, фонарь, топорик... испачканная одежда, как будто он по лесу бродил! Я давай пятна крови искать... а он тут как тут! Вызверился на меня, орал, руками махал! Чуть не ударил! Главное, когда я уходила, он прикинулся спящим, а сам следил за мной! Ох, не зря я его боюсь... Он натуральный маньяк! Зачем ему веревку в машине возить? Скажи на милость?
– Веревка была чистая?
Лариса на миг примолкла.
– Чистая... Будто он ею не воспользовался. И топорик тоже... А вещи – грязные! Брюки внизу замызганные... Может, он... труп закапывал? Карелин! Ты что-нибудь понимаешь?
Матвей догадывался, что за вещи оказались в багажнике Калмыкова, но не торопился делать окончательный вывод. Пусть Лариса выговорится. В общем-то, услышанное косвенно подтверждало слова самого Виталия Андреевича.
– Он объяснился? Что он сказал о содержимом багажника?
– Да ничего! Вопил: не твое, мол, дело! Не лезь в мою жизнь! Не смей рыться в моих вещах! Еще раз увижу – убью... и все такое... Я тоже на него накричала. Потом ушла домой, а он сел в машину и уехал. На мойку, наверное. Он ведь чистюля...
– Как он себя ведет после этого?
– Злой, угрюмый... видно, гложет его что-то... А тебе удалось узнать про его пассию? Кто она такая? Чем дышит?
