– Позвольте... так Тетерины же улетели отдыхать?
– Значит, Майка осталась, – заявила Леонора Витольдовна. – И зарубите себе на носу: я вам ничего не говорила! Разоблачайте Майку без моего участия. Не хватало, чтобы это до моего мужа дошло! Я... в некоторой степени... чувствую свою вину в смерти Мими... Но мне бы и в голову не пришло, что Майка пойдет на убийство. Я рассчитывала на скандалы, которые разрушат брак Владика и этой... папиросницы! Сколько мне счастья-то было отмерено? А эта деваха отняла его у меня. Я жаждала мести... но такого исхода не предполагала...
«Небось, спишь и видишь, как жену Тетерина сажают в тюрьму! – неприязненно подумала Астра. – Потому и раскрыла мне тайну своего договора с покойной Грибовой. Не мытьем, так катаньем, – лишь бы разлучить Владика с супругой! Тьфу...»
Астра вышла из кабинета Истоминой озадаченная. Надежда напасть на след Донны Луны вновь рассыпалась в прах...
Она прошлась пешком по улице, забрела в турецкую кофейню и заказала кофе с восточными сладостями. Надо же себя хоть чем-то побаловать... Пока несли заказ, позвонила Борисову, попросила все выяснить насчет жены Тетерина.
Через полчаса начальник службы безопасности сообщил ей, что Владислав Алексеевич Тетерин такого-то числа вылетел из Москвы на Канары – один.
– Без супруги? – не поверила Астра.
– Билетов было заказано два, но в самолет сел только Тетерин.
ГЛАВА 24
Матвей перелистывал тетрадь под пристальным наблюдением Ларисы. Она, на свой страх и риск, изъяла из гаража эту подозрительную вещь и принесла ее с собой.
– Старая... сейчас таких не делают, – заметил он. – Обложка замусолена, листы пожелтели, обтрепались... видно, что человек писал пером и чернилами...
– Откуда она у Калмыкова?
– Ты уверена, что это он спрятал тетрадь в гараже?
– Больше некому.
– Ну да...
Они растерянно переглядывались.
– Говорю тебе, он маньяк! – вновь заладила свое Лариса. – Двинулся на почве своих извращений! Ты бывал в его ночном клубе?
– В «Гвалесе», что ли? Бывал... ничего там особо извращенного нет... Клуб, как клуб!
– А эта жуткая отрубленная Голова на пьедестале? У меня мурашки идут по телу из-за нее! А оргии, которые они там устраивают? Гульбища нечистой силы!
– В условиях жесточайшей конкуренции каждый владелец дорогого ночного заведения вынужден прибегать... к оригинальным идеям. Чем можно в наше время привлечь состоятельную публику? Каким-нибудь эпатажем... шокирующими деталями...
Они сидели в машине Матвея, припаркованной у косметического салона. Лариса нетерпеливо поглядывала на свои золотые часики.
– Калмыков соображает в бизнесе, этого у него не отнимешь, – согласилась она. – Но он сумасшедший! Он может убить... и его не посадят. Признают больным! В крайнем случае, он откупится, наймет лучших адвокатов...
– Не нагнетай.
– Конечно, тебе плевать на меня! Вот если бы твоя Астра жила с маньяком, ты бы...
Матвей ее не слушал.
– Странный текст... – пробормотал он. – Как будто писали очень давно... в прошлом веке... Отдай мне тетрадку! Я должен показать ее кое-кому...
– Не дам! – взвилась Лариса. – Если Калмыков заметит пропажу, он меня прибьет!
– До сих пор не прибил, значит, у тебя есть шанс...
– Дурак! – надулась она. – Ладно, бери... Там какие-то письма. Я пробежала глазами... ничего не поняла...
– Sworthy... Sworthy... интересная подпись. Ты какой язык учила в школе?
– Немецкий. И в институте тоже... Но я уже ни черта не помню. А что?
Матвей промолчал, испытывая странное ощущение... как будто он переместился во времени, со страшной скоростью промчавшись из настоящего в прошлое. Письма, кем-то переведенные и переписанные в тетрадь, были снабжены примечаниями переводчика. На полях тут и там попадалась фамилия Брюса.
Лариса, почувствовав его отчуждение, смутилась и притихла.
– Когда ты мне вернешь тетрадь? – осторожно спросила она. – Вдруг Калмыков ее хватится?
– Не думаю... Вероятно, он изучил текст вдоль и поперек, вместе с...
Он чуть не проболтался! Мысль о том, что тетрадь принадлежала Долгушиной, пронзила его с яркостью молнии и заставила прикусить язык.
Лариса во все глаза смотрела на бывшего любовника – и не узнавала его. Лицо его осунулось, черты заострились, губы сжались...
– Завтра ты получишь тетрадь обратно, – сказал он холодно.
– Да... – кивнула она. – Да... Мне пора в салон. Я опаздываю...
Матвей проводил ее отсутствующим взглядом, завел двигатель и тронулся с места. Ему казалось, что кто-то, поразительно похожий на него, сидит рядом и подсказывает, куда ехать. Он положился на этого незримого штурмана и вскоре оказался на Бауманской, у здания научного центра. Притормозил...
Когда-то здесь стояла лютеранская кирха, где был погребен «русский шотландец» Яков Брюс, его жена и две дочери, котором не суждено было вырасти...
* * *
Майя Тетерина встретила Астру сдержанно. Ее любезность не простиралась дальше того, чтобы пригласить незваную гостью в квартиру и предложить ей сесть. Она была среднего роста, крепко сбитая, со стрижкой торчком. Элегантный костюм, купленный в дорогом бутике, смотрелся на ней нелепо, как с чужого плеча.
– Вам повезло, что вы меня застали дома... Я собиралась идти в церковь.
– Куда?!
– В храм! Поставить свечи за упокой... Мне позвонили, что вы придете, но не предупредили, когда именно... Милиция у нас довольно бесцеремонная. Что же мне, целый день ждать? У меня, между прочим, дела...
Она приняла Астру за милицейского оперативника, который опрашивал всех сотрудников «Маркона». Поскольку глава фирмы отсутствовал, за него отдувалась жена.
– Ваш муж отдыхает на островах?
– Да... я уже сообщила вашим...
Астра благоразумно не подтверждала свою принадлежность к органам, но и не отрицала ее. Это избавляло ее от лишних объяснений.
– Почему вы с ним не полетели? Билетов было заказано два...
– Я приболела. Спину схватило. Какой может быть отдых, когда повернуться нельзя от боли?
– А по вас не скажешь...
– Мне сделали кучу уколов! – повысила голос Тетерина. – Вообще, вы обо мне пришли расспрашивать? Или о Грибовой?
– О Долгушиной.
Астра еще не знала достоверно, кто именно погиб в огне, но решила использовать фактор неожиданности. Тетерина ждет вопросов о секретарше, она к ним подготовилась. А о смерти Долгушиной ее, возможно, не успели поставить в известность.
