Он почему–то был уверен, что это не просто сон. Какие–то воспоминания из предыдущей жизни оказались настолько сильными, что остались в нейронах, несмотря на то что прочие части его сознания были блокированы. Он ощутил одновременно испуг и любопытство.
«Во что же я, черт побери, вляпался?»
Затем он решил, что все эти ужасы ничуть не хуже, чем его нынешняя миссия. Его сердце постепенно успокоилось даже без вмешательства бионоников. Аарон глубоко вздохнул и выбрался из койки.
— Где мы находимся? — спросил он у интел–центра «Бестии».
«В шести часах пути от Анагаски».
— Хорошо. — Он потянулся и повел плечами. — Сделай мне душ, — сказал он интел–центру. — Начни с воды и переходи к очищающим спорам по моей команде.
Каюта начала меняться. Койка поднялась и спряталась в переборке, пол стал твердым, под ногами проступили черно–белые мраморные плитки. Из каждого угла высунулись золотистые распылители, и на Аарона хлынула теплая вода.
Наличие на корабле ультрадвигателя стало для него приятной неожиданностью, несмотря на свою явную принадлежность к обществу Высших. Узнав о возможностях «Бестии», Аарон понял, что работает на одну из фракций АНС. Это обстоятельство возбудило в нем большее любопытство, чем сам двигатель. Оно означало, что паломничество воспринимается более серьезно, чем могла предполагать основная масса людей.
Поток спор очистил и осушил кожу, и Аарон, натянув простой темнокрасный комбинезон, вышел в общую комнату. Его спальный отсек тотчас крылся в переборке, освободив дополнительное пространство. Каюта Корри–Лин — гладкий округлый выступ, выдающийся из стены гостиной, — была все еще занята. Накануне женщина леденящим взглядом встретила предложение Аарона разделить постель, пожелала спокойной ночи и ушла.
Возможно, Корри–Лин не выйдет до самой посадки.
Кулинарный процессор выдал превосходный завтрак из яиц по- бенедиктински, уилтширской вяленой ветчины и тостов, намазанных толстым слоем английского джема. Аарон был в высшей степени приверженцем традиций.
— Должен производить такое впечатление, — пробормотал он про себя.
Он успел надкусить уже третий тост, когда из каюты вышла Корри–Лин.
На ней было скромное (с ее точки зрения) кашемировое платье–свитер цвета морской волны длиной до колен, произведенное корабельным синтезатором. Каюта немедленно скрылась в переборке, а Корри–Лин заказала себе большую чашку чая и уселась напротив Аарона.
Определение эмоционального состояния собеседника являлось немаловажным источником информации для Аарона, но этим утром лицо Корри- Лин оставалось абсолютно непроницаемым, словно у объемной проекции.
Некоторое время она наблюдала за Аароном, прихлебывая чай и, похоже, ничуть не расстраиваясь из–за неловкой ситуации.
— Тебя что–то тревожит? — негромко спросил он.
Тот факт, что он первым нарушил молчание, говорил о многом. Мало кому когда–либо удавалось заставить Аарона почувствовать себя неловко.
— Не меня, — с преувеличенной серьезностью ответила она.
— Что ты имеешь в виду? А, брось, ты же привлекательная женщина. Я просто обязан был спросить. Ты бы могла обидеться, если бы я поступил иначе.
— Я говорю не об этом. — Она пренебрежительно махнула рукой. — Я имею в виду сон, что тебе приснился.
— Э… сон?
— Ты что, забыл? Меня выбрали советником Воплощенного Сна не за красивую попку. Я погружаюсь в сны других людей, исследую их эмоциональное состояние и пытаюсь помочь обрести согласие с тем, что они видят. Сны прекрасно раскрывают сущность личности.
— Проклятье! Я позволил сновидению просочиться в Гея–сферу.
— Конечно. И я должна заметить, что ты очень встревожен. Но это вряд ли станет для тебя каким–то откровением, не так ли?
— Я видел, что участвую в битве. Нет ничего удивительного, что мое подсознание выталкивает наверх такую дрянь.
Он торжествующе усмехнулась.
— Но самой битвы ты не помнишь, верно? И никаких других битв из той инкарнации. А это означает, что только данное событие было исключительно важным, раз оно сохранилось в твоем подсознании. Техника стирания памяти в наши дни достаточно эффективна, а я подозреваю, что у тебя имелся доступ к самым современным ее вариантам.
— Брось, все это слишком странно, чтобы относиться к воспоминаниям.
— Большая часть снов рождается именно в воспоминаниях, если, конечно, не считать сны Иниго. Корни сновидений прорастают из реальности, из пережитого нами опыта. И то, что ты видишь, это твое личное восприятие определенного события. Сны правдивы, Аарон, их нельзя игнорировать или прогнать при помощи аэрозоля. И если ты не поймешь этого, ты никогда не сможешь жить в мире с самим собой.
— И что, теперь я должен посеребрить ручку?
— Сарказм — один из самых жалких вариантов защиты, тем более в данных обстоятельствах. Мы оба понимаем, насколько ты встревожен. Ты не в состоянии скрыть свои эмоции от такого опытного эксперта, как я.
Аарон постарался закрыть все каналы гея–частиц, чтобы из его разума ничто не могло просочиться наружу.
— Ну ладно, — буркнул он. — Так что же мне снилось?
— Что–то из твоего прошлого.
— Да уж, ты настоящий эксперт галактического масштаба.
Корри–Лин невозмутимо отпила еще глоток чая.
— Если точнее, тьма из своего прошлого. А судя по столь сильному проявлению чувств, я бы сказала, что это переломный момент в твоем психологическом развитии. Эти люди напуганы, вернее, они в ужасе. Многочисленная толпа будет поспешно убегать только от неотвратимой смертельной угрозы. В условиях Содружества сегодня такое встречается крайне редко, даже во Внешних мирах.
— Значит, я участвовал в эвакуации при каком–то стихийном бедствии. Событие редкое, но вполне реальное. Во Внешних мирах некоторые явления могут причинить немало бед, хотя на более развитых планетах они проходят незаметно.
Корри–Лин грустно улыбнулась ему.
— Аарон, ты же был выше их. Помнишь? Ты не бежал вместе со всеми. Это ты был источником их страха. И то, что стояло за тобой.
— Какая чушь!
— Мужчины. Женщины. Дети. Все в страхе бежали от тебя. Все они обезумели от ужаса. Мне интересно, что ты собирался с ними сделать. В храме мы установили, что угрызений совести ты не испытываешь.
— Очень умно, — фыркнул он. — Я тебя разозлил, и теперь ты ищешь способ мне отомстить. Должен тебя предупредить, леди: чтобы поймать меня на крючок, требуется намного больший опыт, чем у тебя, и в этом я могу поклясться именем Оззи.
— Я вовсе не пытаюсь тебя подловить, Аарон, — заверила она его. — Воплощенный Сон, настоящий Воплощенный Сон этим не занимается. Единственная наша цель — вести человечество к реализации его мечты. Обещания Бездны — значительная, но не единственная часть пути к осознанию самого себя, своей сущности. Я хочу освободить скрытый в тебе потенциал, я чув- :твую, что в твоем разуме есть не только бессмысленная жестокость. Если бы ты согласился мне помочь, твое сознание могло бы значительно расшириться. Вместе мы разберемся в твоих снах.
